У России есть то, чего невозможно купить ни за какие деньги

Производство, а тем более производство чего-то под собственным мировым брендом, в России и по сей день остается самой настоящей Terra Incognita. С момента падения СССР, освоиться на этой «неведомой земле» смог, пожалуй, один лишь «Калашников», да и тот по вполне понятным причинам. И это лишь добавляет скепсиса экспертам, утверждающим, что российский бренд мирового уровня – это ни что иное, как несбыточная мечта.

И все же, это не останавливает энтузиастов, уверенных в том, что Россия может и будет создавать бренды ничуть не хуже европейских и американских. Более того, многие подобные бренды у России уже имеются, и их нужно только найти и приложить к ним руки, деньги, а возможно и душу.

Примечательно, что в роли таких энтузиастов, возрождающих некогда известные отечественные марки, зачастую выступают не российские инвесторы и меценаты, а иностранцы. С одним из них – французским графом Жаком фон Полье, управляющим директором петродворцового часового завода «Ракета», решили побеседовать корреспонденты Утра.

Yтро: Когда-то, на просторах СССР и за его пределами были известны преимущественно только советские марки часов, «Полет», «Ракета», «Луч», «Командирские» и т.п. В те годы часто можно было слышать, что эти часы ничем не хуже иностранных. Что произошло потом? Почему сегодня в России практически никто не знает российских марок?

Жак фон Полье: В России есть сразу несколько причин того, по которым в свое время были закрыты тысячи самых различных заводов и не только в часовой индустрии. Первая причина – это довольно жесткая история самой страны. В XX веке Россия пережила и Революцию, и Великую Отечественную войну, и Перестройку. И каждый раз в ходе этих событий закрывались заводы и погибали известные бренды.

Швейцарии, где уже лет пятьсот не было ни революций, ни войн, несложно иметь бренд Breguet, которому 300 лет. В России же только во время Революции пропало много великолепных брендов, как тот же Фабреже. Это настолько мощное имя, что даже несмотря на то, что под ним уже сто лет ничего не производится, его все знают и помнят.

Есть и вторая причина того, почему исчезло много интересных заводов, а Россия лишилась знаменитых брендов. Дело в том, что после распада СССР в стране все грезили Западом. Девушки мечтали выйти замуж за американцев, а мужчины — работать в Нью-Йорке. В тот момент и произошел отказ от всего русского. В 90-х среди многих россиян быть русскими считалось едва ли не постыдным. Они носили футболки с надписью USA, или I love New-York.

В результате такого отказа, когда никто не покупает отечественную продукцию в течении 10 лет, закроется любой завод. Если бы во Франции никто не покупал бы Louis Vuitton в течении даже 6 месяцев, они бы тоже закрылись.

Третья причина – нефть и газ. Конечно, это приносит России большие деньги, но одновременно от этого сами россияне становятся ленивыми. Намного легче продать бочку нефти, чем сделать часы. И когда у инвестора или бизнесмена есть выбор, вложить деньги в нефть или в часовой завод, он выберет, конечно же, нефть. Это болезнь не только России, этим страдают практически все страны, имеющие большие запасы нефти и других ресурсов.

Y: То есть, получается, что все безнадежно?

Ж.П.: Нет, почему же. Хорошо то, что Россия входит в топ-5 мировых культур. Саудовская Аравия такого преимущества не имеет. Россия входит в мировой топ по литературе: Толстой, Пушкин и другие; музыке: Чайковский, Рахманинов; по изобразительному искусству: Кандинский; по науке: таблицу Менделеева изучают во всех школах мира, включая Африку; по истории: любой американец, даже не очень образованный, может вспомнить цитаты из Ленина, или Петра Великого. И таких стран, входящих в топ-5 во всех областях мировой культуры очень и очень мало. Назовите мне хотя бы одного всемирно известного писателя, одного ученого и одного художника, например, из Канады. Никто не назовет. Потому что это не мировая культура. Страны, которые формируют мировую культуру – это Англия, Франция, Италия, Германия и Россия. И все! Потом идут страны известные в какой-то одной из областей культуры, как например, Голландия в живописи, но чтобы сразу во всех – такого больше нет. Поэтому, даже революция, даже война и перестройка не способны убить такую сильную культуру, как российская.

Моя теория сводится к тому, что отказ от всего русского и российского, который имел место в 90-х годах – это психологическая болезнь общества, которая со временем пройдет. Если бы я долго жил в замкнутом социалистическом пространстве, после его открытия я бы, наверное, тоже захотел попробовать Макдоналдс.

К счастью, сейчас уже все меняется. Сейчас уже не модно носить футболки с надписью USA. Вместо этого люди уже носят футболки с надписью Russia. В ресторанах кроме суши и моцареллы можно найти и русские блюда, что в 90-е годы было довольно проблематично. Девушки уже мечтают выйти замуж не за американца, а за менеджера «Газпрома», а мужчины работе в LOreal предпочитают работать во все том же «Газпроме». И это серьезный признак того, что психологическая болезнь 90-х идет на спад.

Так что же случилось? А случилось то, что страна из топ-5 мировых культур за это жесткое время, за десятилетний отказ от собственных брендов лишилась практически всех своих заводов. Если посмотреть, какие страны являются держателями основного числа мировых брендов – это все те же страны из первой пятерки мировой культуры. Можете ли вы назвать один мировой бренд из области одежды или часовой бренд из все той же Канады. Вы не сможете это сделать. Потому что там просто нет мировых брендов. У них есть свои собственные бренды, для своего рынка, но мировых брендов у них нет. Нет их и в Бельгии, и в Болгарии, и ни в каких других странах. Бренд он тесно завязан на культуру страны. И то богатство, которое имеет Россия в виде своей культуры, неизбежно приведет к тому, что лет через 10 у нее будут свои собственные бренды мировой величины. Такие, как Louis Vuitton, Hermes, Chanel, Rolex. Это гарантировано.

Y: А что такое мировой бренд?

Ж.П.: В моем представлении, это бренд, который обладает тремя базовыми признаками. Первый — это история. У всех мировых брендов есть своя великая история. Вы можете быть Абрамовичем, но ни за какие деньги вы не купите историю бренда.

Второй признак – уникальное ноу-хау. Оно есть у каждого бренда. Hermes – это лучшая переработка кожи в мире. У нас, уникальное ноу-хау в производстве часовых механизмов. Мы входим в мировую пятерку лидеров в этой области, наряду с Rolex, Seiko и др. Ноу-хау тоже невозможно купить ни за какие деньги, поэтому, если завод закрывается, с ним пропадает и ноу-хау.

И третий признак – это международная узнаваемость. Вот вы выйдете на улицу и спросите у ста человек: знаете ли вы Chanel? 90% опрошенных скажет – да. Узнаваемость бренда так же невозможно купить. Вы можете купить рекламу. На какое-то время это помогает, но сразу после того, как вы перестанете рекламировать свою продукцию, ваш бренд исчезнет. Сильные же мировые бренды помнят всегда, как помнят Фаберже, который не выпускается уже 100 лет, или один из наших брендов – часы «Победа», которым 70 лет.

Y: То есть, вы решили спасать русские бренды «Победа» и «Ракета»?

Ж.П.: Да, это настоящие бренды. История нашего завода насчитывает уже около 300 лет. Первое производство было открыто здесь еще при Петре Великом.

Y: Еще пару десятилетий назад, даже среднего уровня часы считались достаточно дорогой вещью, сопоставимой по цене, например, с хорошим костюмом. Сейчас большинство часов значительно дешевле костюма. Почему так происходит? Почему дешевеют среднестатистические часы?

Ж.П.: Есть часы, которые показывают время и есть Часы. Так вот, часы, которые показывают время они сейчас не стоят практически ничего. Вы покупаете мобильный телефон, микроволновку или автомобиль, там везде в качестве дополнительной опции будут присутствовать и часы. То есть, сами по себе часы – это аксессуар, который сегодня уже никому не нужен. Он так же не нужен, как галстук или все тот же костюм. Чтобы человеку было тепло, существуют куда более удобные виды одежды. Но люди от этого не перестали носить костюмы и галстуки. То же и с часами.

Y: Сейчас одновременно существуют часы механические и кварцевые. Внешне они почти не отличаются друг от друга, но кварц значительно дешевле. Зачем тогда нужна механика?

Ж.П.: Кварцевые часы – это просто красивый модный аксессуар. В них нет каких-то особенных ноу-хау. В механических часах все наоборот – там просто невероятный набор всевозможных ноу-хау и человеческого труда. В таких часах около 240 деталей. Они работают без батарей и практически вечны. Поэтому, такие часы стоят, как хороший костюм. Дешевые механические часы не делает сегодня никто. Ну, разве что кроме китайцев. Но такие часы ходят от силы 2-3 недели.

Я понимаю, что особенно в современных условиях вечные вещи мало кому нужны, но они так же никому не нужны, как и картина Рембрандта, которая уникальна уже по самой своей сути.

Y: В последнее время в «часовой сегмент» активно заходят производители различных гаджетов. Видите ли вы в этом угрозу классическому часовому бизнесу?

Ж.П.: Есть такой риск. Мне кажется, что большинство людей уже не носит часы для того, чтобы смотреть по ним время. Если вы зайдете в часовой магазин, продавец вам не скажет, что вот эти часы хорошие, так как они точно показывают время. Он скажет: это часы летчика, это часы с историей, это Rolex, эти часы сделаны мануфактурно и т.д. То есть, они продают вам скорее какую-то историю, качество, мастерство, нежели предмет, который показывает время. И это, на мой взгляд, останется надолго.

Y: То есть, они продают какой-то имидж?

Ж.П.: Не только. В 90-е русские девушки предпочитали одеваться в Dolce & Gabbana, а мужчины в Versace. И со стороны, это выглядело примерно так, как если бы вы познакомились с французом, который был бы одет как японец. Что вы о нем подумали бы? Наверное, что он немного не в себе.

Вот точно такие чувства у меня возникали при виде девушки в Dolce & Gabbana. Поэтому, я думаю, что для многих очень полезно носить что-нибудь, что сделано в России. Для меня, как для француза, Chanel — семейный бренд. Его носила моя мама, моя бабушка. И когда я покупаю что-то из Chanel, я покупаю что-то семейное. Когда же вы – русские покупаете что-то из Chanel или других подобных брендов, вы просто кушаете чистый маркетинг, так же, как вы бы кушали гамбургер из Макдоналдса. Если же вы купили часы «Победа» или «Ракета», вы купили что-то, что связано с вашей культурой и вашей историей. Ведь есть большая вероятность, что такие часы носили ваши дедушка или отец. То есть, эта вещь как-то связана непосредственно с вами. Это балансирует вашу душу. Это, то же самое, что не может человек каждый день кушать суши. Это ненормально, нужно как минимум пару раз в неделю есть борщ и шашлык. Слава Богу, современная Россия сегодня уже это осознает.

Y: С какой страной вы связываете свое будущее? С Россией или Францией? Где ваше сердце?

Ж.П.: Мое сердце международное. Здесь я живу и чувствую себя совершенно комфортно. Я чувствую себя как политический и экономический беженец.

Y: Почему?

Ж.П.: На Западе происходят многие вещи, которые меня сильно напрягают. Например, там практически нереально строить свой бизнес. Во Франции это практически запрещено, почти так же, как и в 30-х годах в СССР. Когда налоги достигают 75%, как можно в этом случае вести бизнес?

Y: В России в последнее время тоже довольно сложно заниматься бизнесом.

Ж.П.: По сравнению с Францией, это ерунда. В России делать бизнес очень легко.

http://www.utro.ru/