Как заварить кашу из топора

И вдруг на виртуальной арене появляется молодая партия «Союз народов России», организующая пикеты в поддержку Лотковой. Председатель партии Тимофей Першин заводит посвященную «делу Лотковой» группу в соцсети «ВКонтакте» и пишет о русской девушке, защитившей себя «от пьяного зверька» Курбанова. А обладатели нерусских фамилий — «следователь Гайнуллина, адвокат «потерпевших» Равиль Вафин и прокурор Раджабова — посадили ее на три года». Пикеты, конечно, были не такими эмоциональными, но в липкой интернет-пропаганде по привычке измазались многие.

В ту же сторону качнулся «Всемирный русский народный собор» — одна из старейших российских общественно-религиозных организаций, которую формально возглавляет сам патриарх Кирилл. «Собор» потребовал беспристрастной экспертизы, но о своей позиции заявил внятно: «Значительное число соотечественников усматривает в произошедшем инциденте межнациональный конфликт, а в вынесенном приговоре — проявление этнической дискриминации».

Жесткий приговор Лотковой — особенно на фоне недавнего освобождения в зале суда Расула Мирзаева, неосторожный удар которого повлек за собой смерть 19-летнего Ивана Агафонова, — несомненно, обескураживает. Однако «квалификация» ультраправыми бытовой драки как межнациональной выглядит нелепой. Тем более что у обеих сторон конфликта, во-первых, по информации «Газеты.Ru», нашлись общие друзья; а во-вторых, поговаривают, что и те, и другие разделяют ценности антифашистского движения.

Способ набирать политические очки на проколах конкурентов стар как мир. Но о том, что в последнее время в этом больше других преуспели именно ультраправые, еще несколько лет назад говорила безвременно ушедшая Галина Кожевникова, замдиректора центра «Сова».

Едва ли «Союз народов России» и «Всемирный русский народный собор» можно назвать ультраправыми организациями. Очевидно, что молодая партия просто ищет электорат: и Путина критикует, и национальную карту разыгрывает. «Собору», видимо, тоже необходимо делать какие-то заявления, чтобы внести свой вклад в «возрождение России». Если так, то партии Першина будет нелишне напомнить, что она вряд ли оттяпает избирателей-ксенофобов у ЛДПР, а «Собору» — пожелать отказаться от идеи спасения России. Обычно это, как мудро выразился в недавнем интервью «Кольте» Борис Гребенщиков, ведет к гражданской войне.

 

№ 1: Cейчас нет такого понятия, как «травматическое оружие», официально оно называется огнестрельным оружием ограниченного поражения, хотя в народе закрепилось понятие «травмат». Но правило осталось прежним: после применения оружия человек обязан дождаться полицию. Более того, нужно самому ее вызвать. Нельзя уносить оружие с места применения, потому что по закону необходимо проверить патроны — для травмата энергия должна быть ограничена 91 Дж. И чтобы показать, что патроны сертифицированные, ты предоставляешь оружие.

— Как можно классифицировать действия представителя полиции, который был на месте происшествия? Есть информация, что это был стажер.

№ 1: Стажер или нет, он — представитель закона. Когда он увидел заварушку, он просто не имел права покидать место преступления. Человек совершил должностное преступление, его нужно судить.

№ 2: Лоткова попросила сотрудника полиции разнять дерущихся, но он просто стоял и смотрел. Он однозначно совершил преступную халатность и должен был пойти по статье. Но его просто уволили.

— Но он там был. Обязана ли Лоткова была вызвать еще полицейских?

№ 1: То, что он там был, девушке не помогает. После применения оружия она обязана была набрать номер полиции.

№ 2: Она действительно обязана была вызвать полицию. Ее бы задержали и отвезли в отделение. И там нужно было написать заявление на людей, которые ей якобы угрожали, что объяснило бы применение оружия. Плюс — заявление на бездействие сотрудника полиции.

— Действительно ли таким оружием можно пробить легкое?

№ 1: Можно убить человека из воздушной винтовки с энергией 3 Дж. Кстати, сейчас все пишут, что Лоткова не имела права стрелять в грудь, только по конечностям. Это чушь. По закону нельзя стрелять только в голову.

№ 2: При этом надо помнить, что вы имеете право пользоваться оружием только в момент совершения преступления, пока вам угрожает реальная опасность. Если человек убегает (а тем более если он лежит на земле и не представляет опасности), вы не имеете права стрелять даже по ногам.

— Можно ли действия Лотковой назвать самообороной?

№ 2: Произошедшее самообороной не является ни при каких обстоятельствах, так что приговор вполне закономерен. То, что произошло, — вынужденное применение оружия для предотвращения преступления, и то с натяжкой.

№ 1: Самооборона бывает в двух случаях. Первый — когда к тебе приближается человек и говорит: «Сейчас буду тебя убивать». Тогда ты достаешь пистолет и делаешь предупредительный выстрел для того, чтобы нападающий мог изменить свои намерения. И уж если на тебя напали и душат или бьют, то можно стрелять. Есть еще один вариант: если человек идет на тебя с битой или ножом. Можно стрелять сразу, потому что его намерения очевидны. Но после применения оружия ты должен хоть пятой точкой сесть на этот нож или биту, чтобы доказать потом, что они были.

У Лотковой была изначально неверно построена защита. Они утверждали, что девушка спасала свою жизнь. А на самом деле — пыталась предотвратить преступление в отношении ее знакомых. Вся эта история без положительных персонажей — все они нарушили закон.