Кого наказали по «делу КМК»?

Руководителей комбината обвинили в составлении заведомо ложных и фиктивных документов по отчётности и производственной работе. Заместитель директора комбината по коммерции Минц систематически предоставлял заниженные показатели по себестоимости продукции и вместе с начальником финансового отдела Аршавским сознательно дезорганизовал контроль за производством, а вместе с начальником планового отдела Зельцером срывал планирование. Главный прокатчик Либерман и начальник отдела технического контроля Дехтяръ отправили партию бракованного металла.

Приговор в отношении Минца, Аршавского, Зельцера и целого ряда руководящих работников комбината был вынесен 18 сентября – 75 лет назад. Военная коллегия Верховного суда СССР – именем Союза Советских Социалистических Республик – приговорила Дехтяря, Минца, Либермана и заместителя начальника производственного отдела Лещинера к расстрелу. Аршавского, Зельцера, начальника сортопрокатного цеха Эпштейна – к 25 годам лагерей. А подсудимого Раппопорта, который ещё в 1947 году организовал в своей квартире нелегальную синагогу, – к 10 годам.

А всё начиналось довольно мирно – во время Великой Отечественной еврейские семьи из оккупированных немцами западных областей Украины, Белоруссии, Прибалтики, а также беженцы из Польши укрылись в далёком от войны нашем Новокузнецке (тогдашнем Сталинске). Правда, после победы советского народа над фашизмом они стали возвращаться по своим родинам – всех поляков репатруировали, большинство украинских, беларуских, прибалтийских евреев реэвакуировали. Но кто-то «прижился», а некоторые даже «пролезли» на «рукамиводительные» посты Кузнецкого металлургического комбината имени Иосифа Виссарионовича Сталина.

70 лет назад у нас в городе появилась синагога – располагалась она в частной квартире и официально зарегистрирована не была. Но городские партийные власти не видели в этом какого-то криминала, так что несколько десятков сталинских евреев в течение пяти лет спокойно там собирались. И даже в 48-м направили от имени своей общины делегацию в Москву, чтобы приветствовать прибывшего в советскую столицу первого израильского посланника Голду Меир.

Но в самом конце сороковых Москва начала квалифицировать любую неформальную еврейскую активность как потенциальное политическое преступление. Так что нашему партийному руководству хочешь не хочешь пришлось подсуетиться – нелегальную синагогу в Сталинске оно наконец-то «заметило», а в 49-м Молотовский райисполком предписал её закрыть. Одновременно с этими обком предпринял собственное разбирательство. Например, выяснилось, что работавшие на КМК и состоявшие в партии руководители-евреи через жён и родных передавали денежные пожертвования неофициально действовавшей сталинской синагоге. Кроме того, обнаружились факты, интерпретировавшиеся как хозяйственные злоупотребления и махинации этих самых руководителей, а также «засорение» управленческих кадров комбината их родственниками и знакомыми.

И всё ещё бы могло быть спущенным на тормозах – городскому и областному начальству не хотелось «выносить сор из избы» (а Минца и его коллег – из руководителей КМК). Первый секретарь обкома Колышев просто порекомендовал продолжить начатое расследование. А руководство сталинского горкома даже из партии «провинившихся» не стало исключать, сделав это уже позже и то после нажима «сверху». Правда, товарищ

Колышев всё-таки собрал бюро обкома, на котором утвердил постановление «О недостатках и ошибках в подборе и расстановке руководящих кадров на Кузнецком металлургическом комбинате». Даже легендарному директору комбината Белану тогда «попало» – ему был объявлен строгий выговор «за притупление политической бдительности». А тот самый заместитель по комбинатовской коммерции Минц был уволен с КМК.

До конца 50-го вслед за ним лишились должностей и работы более трёх десятков руководящих работников, имевших связь с нелегальной сталинской синагогой. А Минц, Либерман, Аршавский, Зельцер, Дехтярь, Эпштейн, Лещинер, а также хозяин квартиры

Раппопорт были арестованы и этапированы в Москву – в распоряжение следственной части по особо важным делам МГБ СССР. В то же время секретарь всесоюзного ЦК – через корреспондента «Правды» в Кузбассе – получил письмо от «неравнодушных» работников КМК, которые жаловались на своё начальство и требовали проведения решительной чистки руководящих кадров на комбинате, носящем гордое имя Иосифа Виссарионовича. В итоге чересчур либерального первого секретаря обкома отправили в отставку.

18 сентября 1952 года военная коллегия Верховного суда вынесла приговор в отношении бывших комбинатовских начальников. «Дело КМК» было одной из самых последних чисток сталинской эпохи, которой суждено было закончиться меньше чем через полгода. Самым последним было «дело врачей», которое прекратилось сразу после смерти Сталина в марте 53-го, а уже в апреле появилось знаменитое сообщение МВД СССР: «в результате проверки выяснилось, что врачи были арестованы неправильно, без каких-либо законных оснований».

Инга Видалова

NK-TV.COM