Что, где и когда
Итак, вашего корреспондента позвали в недельную поездку по Германии. Сначала в Берлин, на встречи с экспертами – экологами, климатологами, политическими деятелями. Затем – в Северный Рейн-Вестфалию (Дортмунд, Боттроп, Дюссельдорф и так далее), где можно воочию убедиться в том, что шахты и металлургические заводы закрываются, а возобновляемые источники энергии (ВИЭ), напротив, растут как грибы после проливного дождя в знойном июле.
В составе группы – пять журналистов из угольных регионов России (кроме меня, двое ребят из Ростова-на Дону, один парень из Сыктывкара и женщина из Якутии) и пятеро журналистов из Украины (в основном, из Донбасса, той его части, которая контролируется Киевом). Получение визы, проезд и проживание – за счет принимающей стороны. Главное же – плотный график встреч и экскурсий по заявленной тематике… В общем, раздумывал недолго.
Кстати, о погоде. К концу визита в самой крупной из западноевропейских держав было откровенно жарко, до 30-ти градусов по Цельсию. Это в середине октября, на севере Европы! Поневоле задумаешься о неполадках в климате.
Легко ли быть Алисой
Алисой в Зазеркалье назвал себя я сам. На первой ознакомительной встрече с коллегами из других регионов России, Украины и Германии. Ну, а как иначе? Ситуация в Кузбассе разительно отличается от положения в Ростовской области и республике Коми, где добыча из года в год сокращается, да и в Якутии объемы несопоставимы с нашими. В воюющем Донбассе угледобыча ведется ни шатко ни валко, с реализацией уголька зачастую через криминальные схемы, «обходными путями». Ну, а Германия вообще отказалась от добычи каменного угля. На текущий момент все действовавшие 173 шахты закрыты, последнюю из закрытых – «Проспер Ханиэль» (угледобыча здесь прекратилась совсем недавно, в сентябре 2018-го) — мы посетили в ходе поездки.
И только Кузбасс, как взбесившийся стахановец, наращивает месяц от месяца, год от года добычу угля, в ущерб природе и населяющим наш край гражданам, без оглядки на мировые тенденции и обозримые перспективы. Впрочем, еще вопрос, с какой стороны истинное Зазеркалье…
Повышение градуса
Экологи волнуются: температура на Земле повышается, и чем дальше, тем быстрее.
Нам в морозной Сибири чуток тепла, пожалуй, не помешал бы. Но климатологи и экологи, смотрят на вопрос иначе — увеличение средних температур на планете вызывает у них нешуточную тревогу. Специалисты связывают климатические катаклизмы и угрозу повышения уровня мирового океана с ростом выбросов парниковых газов, а рост выбросов водяных паров и углекислоты – с активным сжиганием полезных ископаемых – угля, нефти и газа.
«На климатическом саммите в Париже в 2015 году страны мира согласились с необходимостью ограничить рост глобальной температуры к концу 21-го века не более чем на 2 градуса по Цельсию (по возможности, полтора градуса) по сравнению с доиндустриальным периодом. Так как сжигание угля является одной из основных причин антропогенного изменения климата, ожидается, что добыча угля, в том числе в России и Украине, в ближайшие десятилетия значительно сократится или будет полностью прекращена», — говорилось в презентации.
Прочитав, посмеялся. Поскольку нам отсюда, из Кузбасса, картина представляется обратная. Рост угледобычи зашкаливает. Если к концу двадцатого века, в девяностых, по официальным данным, в Кемеровской области добывалось менее ста миллионов тонн угля в год, то в 2010-м – 186 миллионов тонн, в 2015-м – 216 миллионов. В прошлом 2017 году угледобыча составила 242 миллиона тонн, в нынешнем, судя по темпам, может быть добыто более 270-ти миллионов тонн… К 2020 году добыча угля должна превысить 300 миллионов тонн, к 2035 году – 370 миллионов тонн!!!
И это, возможно, еще не максимум. Хотя еще пару лет назад тогдашний губернатор Аман Тулеев говорил, что 200-220 миллионов тонн угледобычи для Кузбасса – предел, большей нагрузки наш регион не выдержит. Нынешний губернатор Сергей Цивилев про пределы ничего не говорит. Значит, будет беспредел.
Практически на всех встречах в Берлине, Дортмунде, Дюссельдорфе я задавал докладчикам приблизительно один и тот же вопрос: «Ну вот вы тут сокращаете угледобычу, стараетесь, радуетесь каждому замещенному мегаватту, а Кузбасс тем временем пыхтит, старается «за себя и за того парня», наращивает отгрузку, и ведь этот уголь сожгут, и парниковые газы выбросят в атмосферу, которая не знает границ, она общая для всей планеты… Вам не обидно за тщетность ваших усилий?»…
Докладчики отвечали по-разному. Но в целом ответ был примерно таков: вы там в своем Кузбассе просто пока не улавливаете мировых тенденций, и не сейчас, а через некоторое время останетесь «у разбитого корыта», когда уголь просто прекратят закупать…
Каждый раз после этих ответов мне отчетливо представлялись унылые безжизненные опустевшие разрезы Новокузнецкого района, которые, конечно, никто не станет рекультивировать. Если сейчас, когда угледобыча прёт невиданными прежде темпами, а угольные короли день ото дня богатеют, ни одна компания не «заморачивается» на рекультивацию, то после того, как иссякнет денежный фонтан, никто рекультивировать эти тысячи гектаров и подавно не станет… Становилось грустно.
Почему то, что русскому хорошо, немцу – смерть?..
Об этом я спросил Ольдага Каспара, симпатичного немца без русских корней, самостоятельно, из простого, интереса, выучившего русский язык и вполне прилично по-нашенски разговаривающего. Ольдаг – начальник отдела немецкой и европейской климатической политики некоммерческой организации Germanwatch (именно эта организация при поддержке правительства Германии и организовала медиа-тур «Трансформация угольных регионов», в котором мне довелось принять участие).
Добившись в скоростном вагоне электропоезда, мчащегося в Дюссельдорф, 20-минутной возможности тет-а-тет пообщаться с Каспаром, спросил, почему Россия с ее просторами, богатствами и интеллектуальным потенциалом категорически не может строить свою экономику иначе, нежели тупо продавать то, что лежит прямо под ногами? А Германия, наоборот, в плане энергетики отказывается от простого и понятного принципа наживы по-легкому в пользу экологии.
Ольдаг ответил в том смысле, что просто в Европе в целом и в Германии в частности люди лучше понимают, что продолжение сжигания углеводородов – путь в пропасть. Потому не только «зеленые» имеют солидное представительство на выборах в разные уровни органов власти, но и другие партии, ощущая волю граждан, принимают экологически выверенные решения и поддерживают линию на замену традиционной энергетики «зеленой» (то есть, возобновляемыми источниками энергии, или ВИЭ). Кроме того, Ольдаг отметил, что имеется ощутимая поддержка инвесторов, которые «держат нос по ветру» и заинтересованы в ВИЭ, но теряют интерес к углю, атому и прочей «грязной» энергетике.
По убеждению Каспара, несмотря на то, что сегодня рынок сбыта угля еще достаточно велик, происходящие в мире изменения неизбежно приведут к снижению потребности в «черном золоте», в том числе и в таких странах-импортерах угля из Кузбасса, как Китай и Япония. А европейцы, с его слов, уже твердо встали на путь энергетики, заимствующей мегаватты и гигакалории у матушки-природы. И возобновляемые источники энергии в последние 15 лет активно завоевывают место на рынке.
Куда катится Европа
С двухтысячного года по настоящее время доля ВИЭ в выработке электроэнергии в Германии выросла с 6 до 32 процентов, тепловой энергии – с 5 до 13%. То есть, каждый третий киловатт-час и каждая восьмая гигакалория в стране вырабатываются с помощью возобновляемых источников – ветряных электрогенераторов, фотоэлектрических панелей, биогазовых теплоэлектростанций. С переводом транспорта на ВИЭ сложнее – с 1 процента в 2000-м число таких единиц выросло до 5%. С одной стороны, налицо пятикратный рост. С другой, это лишь одна транспортная единица из 20-ти. И то, возможно, имеются в виду гибридные модели с частичным использованием «зеленой энергетики», а не экземпляры, полностью запитанные от фотопанелей или заправленные биогазом.
Все эти выкладки предоставил нам, россиянам и украинцам, специалист Agora Energiewende Филипп Литц.
По его информации, Германия планомерно отказывается от использования атомной энергии: с 2000 по 2017-й год суммарная мощность реакторов местных АЭС за счет вывода из строя снизилась наполовину: с 22,1 ГВт до 11,0 ГВт.
Одновременно снижается выработка электроэнергии на электростанциях, сжигающих каменный уголь – со 143 ТВт-ч в 2000-м году до 94-х ТВт-ч в 2017-м. Снижение полуторакратное. Зато за те же 17 лет выработка ВИЭ-электроэнергии выросла почти в шесть раз — с 38 до 217 тераватт-часов и достигла 32-33 процентов от общей выработки электричества в Германии. И, по словам Литца, доля «зеленой электроэнергии» постоянно увеличивается. К 2030-му году, согласно поставленной цели, ВИЭ должны обеспечить 65% потребности многомиллионной страны в электроэнергии.
Отход от энергетики, нацеленной на сжигание каменного угля, выглядит логично, если учесть прекращение угледобычи самой Германией (мы побывали на последней закрытой в этой стране угольной шахте, но об этом чуть позже). К слову, бурый уголь продолжает добываться и использоваться в производстве энергии, но экологи предрекают отказ от его использования в некоторой исторической перспективе.
* * *
Фото автора.
Продолжение следует.
