Помните из Пушкина? «Театр уж полон; ложи блещут; Партер и кресла – всё кипит»… Точно такая же атмосфера была в ДТС на творческом вечере Нины Курихиной – всем известной создательницы и бессменной руководительницы молодёжного хора «Надежда», которому в будущем году исполняется, страшно подумать, 35 лет. Концертный зал Дома творческих союзов, и правда, был полнёшенек, так что даже пришлось подставлять стулья. А сама Нина Константиновна казалась удивительно молодой: «блистательна, полувоздушна» – и послушна прекрасной музыке старинных романсов, старого доброго кино. О чём? О любви, конечно. Ещё… О молодости, которая слишком быстро пролетает. О неутолённой юной нежности, которая живёт в твоём сердце. Обо всём, что понятно любой женщине: и не важно – пятнадцать ей или пятьдесят.
Весь концерт, которому Нина Константиновна дала говорящее название «Откровение», ей несли цветы: сначала они превратились в гигантский диковинный букет, занимавший весь столик, а когда место на нём кончилось – цветочный «торт» из дурманящих слоёв роз, хризантем, лилий вырос на стуле. Так она и не присела ни разу за вечер. А после концерта на сцену выпорхнула пушкинская «толпа нимф» – ученицы Курихиной из хора «Надежда» – обниматься и признаваться своей дорогой учительнице в самых тёплых чувствах. Одна девочка, волнуясь, сказала: «Кроме мамы, меня никто так не любил и не любит, как Нина Константиновна».
В Доме творческих союзов для «Откровения» Нины Курихиной приготовили очень симпатичную декорацию – как из чеховского «Вишнёвого сада». На спинке стула – небрежная шаль. А на заднике сцены – бабье лето. Лучше и не придумаешь: буйство жарко-ярких осенних красок – как в сердце зрелой женщины. А если задуматься, то все чудные вещи, которые исполняла Нина Константиновна, именно об этом: «Всё что было, всё, что ныло, всё давным-давно уплыло», «Облетели цветы, догорели огни», «А годы летят».
«Дай милый друг на счастье руку», «Луной был полон сад», «Я тебя не встревожу ничуть», «Когда-то в юности влюблённою девчонкой» – это действительно извечные женские откровения о молодых чувствах, которые никак не вернуть. Но так уж устроено сердце женщины: сколько бы лет не прошло, оно продолжает мечтать о любви – такой как в романсе «Молва». Надеяться, заклиная мир и время: «Эй, друг гитара, что звенишь несмело? Ещё не время плакать надо мной!». Горевать: «Я вам совсем не нравлюсь, я вам совсем не в радость», «Ах, как мало любви, а печали так много». Любить: «Я минуточку думаю каждую, как ты там без меня управляешься», «Для тебя, для тебя, для тебя самой лучшей мне хочется быть».
Слушая Нину Курихину – а она не просто пела, она проживала каждую строчку, словно вынимая её из собственного сердца, – многие зрительницы, не стесняясь, утирали слёзы. Видно, что от горьких и сладких своих воспоминаний, с которыми так пронзительно и чудно совпали звучащие на сцене романсы. Когда Нина Константиновна их исполняла, разглаживая лицо нежностью и юностью прекрасной крылатой музыки, то словно сама становилась нежной, юной, красивой и окрылённой.
А ещё она читала стихи – Наталии Спириной и Ларисы Рубальской, известных российских и неизвестных калтанских поэтов – они брали зал за сердце и связывали чудесными мостиками один романс с другим. Курихина не декламировала эти стихи – она их говорила. Будто с сокровенной, щемящей, практически интимной интонацией рассказывала свои личные истории – и к горлу зрителей подкатывал взволнованный комочек соучастия. Зал верил ей безоговорочно. Позже Нина Константиновна рассказала мне, что у неё есть тетрадка, куда она записывает все неперемудрённые, ясные строчки, которые откликаются в её сердце.
Концерт у Курихиной был выстроен по всем канонам драматургии: завязка, кульминация, развязка. А пиковой точкой, безусловно, стала песня «Другое дерево» Микаэла Таривердиева на стихи Григория Поженяна: «Если рубанком содрать со ствола кожу, Распилить его, высушить, а потом покрасить, То может подняться мачта океанского корабля, Могут родиться красная скрипка, копьё, крыша или белая палуба. А я не хочу, чтобы с меня сдирали кожу. Я не хочу, чтобы меня красили, сушили, белили. Нет, я этого не хочу. Не потому, что я лучше других деревьев. Нет, я этого не говорю. Просто я другое дерево…». А меня будто обжигает: такое ощущение, что Нина Курихина говорит про себя – и про меня.
Считается, что каждый из нас несёт собственное «я» на пять метров вперёд и вокруг. Нина Константиновна «бьёт наотмашь» уже с пятидесяти метров. Она, конечно же, очень сильная. Прямая, открытая, а кого-то, что скрывать, раздражающая. Но ещё никогда я не видела её такой искренней, ранимой и неожиданно беззащитной: словно она на нерве, вся горит, как девчонка, – и глаза, улыбка удивительно молодые.
Мы все привыкли видеть Нину Курихину самоотверженной «мамочкой» хора «Надежда» – не за деньги, почести и славу, а потому что по-другому просто не умеет. А тут такая резкая перемена «амплуа». Нина Константиновна объясняет: «Я не могу дать эти романсы детям – они слишком взрослые. Такое нужно самой прожить и прочувствовать. Но очень хотелась откровенно высказаться о том, что наболело и нагорело, и спеть свой собственный гимн любви, которую ни в коем случае нельзя терять в обидах. Я долго шла к этому концерту, никак не могла решиться. И вот в прошлом году спела выбранные романсы заслуженной артистке России Марии Людько – ей понравилось. Только она посоветовала включить в программу ещё два произведения, которые поёт сама».
Да, Нине Константиновне с рождения невероятно повезло: она одарена как актриса, певица, педагог – всё-таки прав был немецкий писатель Лион Фейхтвангер, что «человек талантливый талантлив во всех областях». Однажды она мне призналась, что долго не могла определиться, что же ей больше всего нравится – рисовать, петь, выступать: «В школе я и в драмкружок ходила, и в вокально-инструментальном ансамбле пела, занималась спортом и рисованием, и всё было интересно, всё по сердцу».
«Когда в 1984 году появилась «Надежда», жизнь так завертелась – не остановить. Помню, дочка, когда была маленькой, ревновала меня к хору, хотя и поддерживала во всём и сейчас по первому зову помогает. Сын – сам человек искусства, танцор международного класса – больше понимал, что мною движет. А выбрала бы я в своей жизни другой путь – всё равно отдавалась бы ему всем сердцем. Хотя это совсем не значит, что я не занималась домом: у меня всегда было приготовлено и чисто – мама вообще воспитала во мне культ чистоты. Но главное, что есть в моей семье – это понимание: борщ в отношениях не первое. Важнее – любовь».
Мы с Ниной Константиновной сидим в репетиционном зале Дома творческих союзов – без распевающихся и поющих, шепчущихся, смеющихся, ссорящихся девочек и мальчиков, учеников Курихиной, он странный: пустой и одновременно наполненный осенней солнечной тишиной, как воздушный шарик – небом. «Когда мы молодые, то все живём скоро, бездумно – и это нормально, – немного грустно улыбаясь, говорит Нина Константиновна, – Но когда взрослеешь, понимаешь, что запас времени остался маленький, а главное – его всегда будет не хватать чуть-чуть. Для чего мы живём? Чтобы перед кем-то похвалиться? Добиться каких-то материальных благ, наград, признания? Я думаю, что смысл жизни всё-таки в другом».
«Хотя мои родители не имели творческих профессий, но всеми своими способностями – не только к музыке, но и к труду – я обязана именно им, – рассказывает Нина Курихина, – Оба прекрасно пели. Папа ещё был очень хорошим организатором, а мама к тому же дивно вышивала – все вокруг восхищались. По-настоящему одарённые люди! Они и меня, и двух моих братьев многому научили, и в жизни это, разумеется, очень пригодилось».
«В работе растворяюсь полностью, днём и ночью. И я всегда выкраивала время для чтения профессиональной литературы – чтобы совершенствоваться. Не жалею душевные, интеллектуальные силы на подготовку программы и выстраивание репертуара, чтобы дети могли музыкально расти – это первая забота педагога. Учу ни в коем случае не петь относительно, а всегда про что-то, что осмыслил, понял, задержал внутри себя».
«Что я значу на этом свете? Да, конечно, я – это моя работа. Ученики, с которыми происходит волшебная химия взаимопонимания. Такие дети – космос. Откуда они берутся – будто уже готовые? А многие мои талантливые выросшие девочки, я знаю, всегда откликнутся, чтобы приехать в Новокузнецк и спеть на концерте. Мечтаю собрать их в следующем году на 35-летие хора – если только найду деньги на аренду зала и дорогу хотя бы для нескольких певиц. Это было бы прекрасно. Но жизнь любого человека – это не только его призвание. Её нельзя назвать полной без близких и родных людей. Семья – это вообще огромное моё богатство. Мои дочь и сын, неизменно меня поддерживающие и радующие, муж, с которым мы в браке уже 45 лет, пятеро внуков. И мои старшие братья, слава Богу, живы: одному 79 лет, другому 77. Я люблю и любима – и этим бесконечно счастлива».
Инна Ким
NK-TV.COM
