«В Сибири очень мало современного искусства», – констатирует известный искусствовед Кирилл Светляков. А в данном вопросе он эксперт. Исследователь и критик. Куратор нашумевших московских выставок и заведующий отделом новейших течений в Третьяковской галерее. Кирилл хорошо известен своими любопытнейшими онлайн- и «оффлайн»-лекциями. А в Новокузнецк его «занесло» ветром перемен, которые последнее время происходят в нашем отделении Союза художников, из неприметной заокраинной организации превращающегося в диковинную бабочку.
О сибирских художниках
«Два года назад я был на большой региональной выставке в Красноярске, – объясняет свою оценку искусствовед, – Увидел там много шаманизма. Если около трети всех работ не выходили за рамки соцреализма, то примерно в половине присутствовала игра в неоархаику. Похоже, сибирские художники вообще любят эксплуатировать эту тему. В модернизме начала XX века такой интерес был связан с попытками найти универсальные знаки, в то время как пристрастие к неошаманизму вызвано поиском идентичности».
… и новокузнецких
По первому впечатлению Кирилла Светлякова, у новокузнецких художников сильны традиции модернизма, абстракционизма, сюрреализма 60-80-х годов. «Мне нужно время, чтобы познакомиться с работами местных авторов ближе и составить полноценное мнение, – подчёркивает Кирилл, – Об этом мы уже договорились, тем более у вас в городе на будущий год готовится очень интересная межрегиональная выставка. Естественно, прежде требуется проанализировать ситуацию, понять потенциал и направление, в котором можно и нужно двигаться».
О Центре современного искусства в Новокузнецке
Новость о готовящемся открытии Центра современного искусства в Новокузнецке столичный искусствовед воспринял с искренней симпатией: «Таких центров очень мало в стране, и как только произойдёт его анонсирование, все головы России повернутся в сторону вашего города, чтобы посмотреть, что же здесь происходит. Это настоящая, большая история и тут главное – не замкнуться на интересах местного сообщества, сохранив правильный баланс между локальным и глобальным. Задача стоит не только и не столько в продвижении художников – сколько в формировании культурной среды».
О самоидентификации
«Появление нового Центра современного искусства не в Париже или Нью-Йорке, а в Новокузнецке полностью согласуется с мировыми процессами. Жёсткое разделение мира на «центр» и «периферию» кануло вместе с его колониальной историей. Этого больше нет. Великие уравнители – массовая культура и медиа – сделали людей почти одинаковыми, независимо от географии. При этом все мы испытываем потребность в мифе и означении, которые необходимы нам для самоидентификации. Особенно остро это чувствуется в бывших советских городах с их унифицированным пространством, бесконечно клонирующим первичный «центр».
О новом культурном ландшафте
«Художники Новокузнецка могут использовать какую угодно историю из множества здешних историй, начиная от каменноугольного периода. Они могут брать любой материал для создания новых знаков, «намывания» культурного ландшафта, выстраивания системы координат внутри того пространства, где находятся».
О великих прошлого и настоящего
«Есть ли сейчас великие художники? Само это понятие сформировалось в первой половине XIX века, когда на европейское восприятие влияли романтические представления о гении – медиуме, проводнике, который творит не по правилам, потому что его шедевры надиктованы свыше. Сегодня образ «великого художника» стал объектом коммерции – тем, что хорошо продаётся. Люди идут на имя либо на шедевр – у любых тематических выставок гораздо меньше шансов заинтересовать публику».
О туфлях и Микеланджело
«Современный художник – и зритель – различает меньше оттенков, чем художники прошлого. Мы привыкли к яркому свету. Убивающие живопись мощные подсветки – порождение индустриализации (и коммерциализации) выставочного процесса. Тогда же появились подиумы для презентации – и лучшей продажи – скульптуры. Сегодня не имеет большого значения, что выставлено на подиуме – Микеланджело или туфли. Подиумы обосновались в магазинах, бутики стали похожи на музеи. А в музеях проходят выставки-продажи».
О потреблении переживаний
«Мы живём в рамках культуры, где человек потребляет не только нечто вещественное. Товарами является всё – развлечения, эмоции, чувства. В Москве очень много таких людей – вокруг них создаётся целая индустрия событий. Они постоянно куда-то ходят – это как безостановочный конвейер отдыха, который становится работой и для тех, кто производит переживания, и для тех, кто их потребляет».
О мире ненужных людей
Индустриализация освободила человечеству время, которого у него не было в прошлом, – и породила мир ненужных людей, нуждающихся в том, чтобы чем-то себя занимать. Это серьёзная социальная проблема, о которой говорит современное искусство».
Об индустриальной культуре
«В средневековой Японии величайшими художниками считались создатели чаш Раку – они использовались в чайной церемонии. Но в нашем индустриальном обществе всё давно делают машины. Мастерство вместе с ремеслом исчезло – в них просто отпала необходимость. Естественно, культура тоже стала индустриальной – она работает с соответствующими материалами, использует современные медиа и всю существующую совокупность технологических средств. При этом искусство само стало индустрией».
О дронах и Андреасе Гурски
«Появляются новые возможности, каких не было раньше, – и ими пользуются новые великие художники. Такие, как Андреас Гурски. Создание произведения искусства превращается в сложный процесс, в который вовлекаются люди и техника, фотограф использует съёмки дронов, сводит в единую композицию фотографии с разных ракурсов, обрабатывает всё при помощи компьютерных программ. В 90-е годы Гурски изменил рынок: сегодня знаменитая фотография стоит дороже именитой картины. А главное – он первый сказал: ребята, это искусство».
О картине мира
«Немецкий фотограф стал таким дорогим, потому что показал людям картину мира, в котором они живут. Это рой, кажущееся хаотичным движение атомов или муравьёв, однако подчинённое жёсткому внутреннему порядку, как на панорамных снимках биржи. Это апокалипсис и бесконечное шоу – как на изображении рок-концерта. Это образ приватной публичности, когда стираются границы между «внутри» и «снаружи», а человеческое «я» становится проницаемым и беззащитным. Это абстрактность нашей реальности».
О личных историях
«Не обязательно рассказывать только большие истории, показывать глобальную картину мира. Это может быть что-то личное, неброское, прячущееся внутри человека. А художник, собирающий такие «маленькие истории», становится социологом. Он ничего не придумывает – он просто обнаруживает нечто в окружающем мире и неторопливо это фиксирует. Например, популярная у нас фотохудожница Ольга Чернышова воспринимает искусство, как часть повседневной жизни, она выходит на улицу с ожиданием, что же её сегодня удивит. Это могут быть обычные женские зимние шапки – похожие на распушившиеся цветущие кактусы».
О музее искусств Чичу
«Современному искусству свойственны сложные симбиотические формы, помогающие не только переживать или размышлять, но и медитировать. Один из самых ярких примеров – музей искусств Чичу в холме маленького рыболовецкого острова Наосима. Японский архитектор Тадао Андо вписал природу – траву и деревья, ветер, небо, шум моря, дождь, солнечный и лунный свет – в индустриальную историю, одновременно глобальную и личную. Его музей внутри напоминает бункер – такие строили от атомных бомбардировок, какие Япония испытала на себе. Но этот бункер наполнен естественным светом, а его стены вырезаны таким образом, словно они парят».
О небе
«В музее Чичу находится всего пять картин – это «Кувшинки» позднего, почти ослепшего Клода Моне, где в сумеречной воде затейливо отражается небо. В следующей галерее снова небо – одна из трёх здешних работ американского художника Джеймса Тарелла, создающего необычные истории и работающего с состояниями зрителей при помощи света и пространства. Она представляет собой небольшой проём, вынутый из потолка, который выглядит как монитор, хотя в нём проплывают стопроцентно реальные облака и сияют настоящие звёзды. В течение дня освещение комнаты разительно меняется».
О поклонении
«Ещё одна галерея музея Чичу превращена американским художником XX века Уолтером Де Мария в потрясающую инсталляцию с гигантским полированным шаром из гранита, стоящим наверху широкой лестницы. Кажется, секунда – и он покатится на тебя. Вокруг размещены позолоченные геометрические скульптуры, а само пространство рождает ощущение твоего присутствия перед алтарём – католической капеллы, пирамиды Солнца, какого-нибудь странного храма загадочного бога, возможно, вообще инопланетного происхождения, чьим тотемом является шар-метеорит. А в сумерках он начинает искриться светом. Это история об идолах, без которых невозможно существование цивилизаций и людей».
О мистификациях Хёрста
«Современная культура производит события и даже древности, она многослойна, многозначна и многозадачна. Искусство мистифицирует и сочиняет новые мифы, выдавая нечто за то, что им не является. Так действует английский художник Дэмьен Стивен Хёрст, предлагающий пресыщенной и при этом доверчивой публике свои «коллекции» – якобы обнаруженные в тайных частных собраниях, на затонувших кораблях, во время археологических раскопок».
Об играх в археологию и мифологию
«Одна из самых известных работ Хёрста называется «Циклоп» – она, и правда, выглядит, как выкопанный из земли череп одноглазого гиганта. Считается, что древние греки,
находя черепа мамонтов, думали, что это были огромные одноглазые существа, – так родился миф о циклопах. Художник взял за модель слоновий череп, а лазер, согласно компьютерной программе, вырезал его из мрамора. Такие фейки Хёрста – почти циничная игра в археологию, мифологию, культуру. Они наглядно демонстрируют, что наше реконструированное учёными прошлое – просто фантазии бесконечных шлиманов человечества».
О системе координат
«Современное искусство – это не набор ярких картинок, а разговор о серьёзных вещах. Каждое великое произведение меняет систему наших координат, а картина мира, которую создают великие художники, как маячковый образ, помогает людям ориентироваться в своём времени и пространстве, даёт ощущение их понимания, объясняет этот мир и тебя самого».
О пейзажах Левитана на Марсе
«Мы живём в режиме катастрофы, который диктуют нам ленты новостей. И зачастую человек хочет увидеть оторванную от него реальность – тогда искусство становится способом очищения и даже словно служением высшим силам. Я думаю, когда человечество начнёт колонизировать другие планеты и, например, окажется на Марсе, самыми востребованными и дорогими произведениями современного этим людям искусства будут пейзажи Левитана».
Карл Маркс, из первоначального варианта «Капитала»: «Предмет искусства – то же самое происходит со всяким другим продуктом – создаёт публику, понимающую искусство и способную наслаждаться красотой».
Инна Ким
NK-TV.COM
