В картинной галерее ARTEROOM открыта выставка литографий бельгийского художника Рене Франсуа Гислена Магритта. Это просто чудная новость для всех любителей изячных искусств! Причём ударение можно ставить на любом слоге первого слова – в зависимости от вашего личного отношения к сюрреализму… Но если вы ходили посмотреть на библейские иллюстрации Сальвадора Дали, то почему бы вам не познакомиться поближе ещё с одним интереснейшим классиком жанра?!
Собрание из 48 картин, чудненько чувствующих себя в полном света и воздуха галерейном пространстве, называется «Вероломство образов»… А иронично-мистические образы, которыми так изящно и точно играет искусный мистификатор Магритт, и правда, ужасно вероломны! Видимое – таковым не является. Достаточно изменить угол зрения, переиграть планы, чуть-чуть подправить пропорции, внести какой-нибудь вечный вопрос из анналов мировой художественной культуры – и всё, что есть привычное и «намыленное» для нашего глаза, мгновенно разрушается, создавая нечто новое и неожиданное.
Всё иллюзия – в том числе и оптическая, и мы сами – творцы всех этих иллюзий. Всё загадка, которую можно разгадать бесчисленным количеством способов – и каждый раз с разными ответами. Всё зыбко, хрупко, волнующе, страшно, прекрасно… Это и есть Рене Франсуа Гислен Магритт!
«Это не трубка», а «Это не яблоко»… Но это может быть чем угодно – например, восковым муляжом для рекламы… Знаете, ведь то, что показывают нам в сейчашних рекламных роликах на ТВ, чтобы вызвать у нас немедленное слюноотделение и желание купить именно этот майонез и именно эту колбасу, – тоже таковым не является да и вообще не имеет ничего общего с едой… Зато выглядит намного лучше чем настоящая еда!
Магритт безостановочно цитирует символы – мифологические, философские, литературные, художественные… Это «Стрела Зенона» – камень, зависший высоко в небе! – классическая апория древнего грека Зенона Элейского о том, что летящая стрела стоит на месте, потому что время состоит из отдельных «теперь», каждое из которых абсолютно статично… Это «Соблазн» – парусник в море, который и есть само море! – то ли вечная ассолевская тоска о любви, то ли просто мираж, да всё, что угодно! Это растиражированные голуби Пикассо. Это «Влюблённые» с закрытыми тряпками лицами – а когда это влюблённые видели друг друга такими, какие они есть, да и зачем это нужно влюблённым?! Это кэрролловская «Страна чудес», проступающая в наивном викторианском букете… Это «Мания величия» – женское ню, почти что Венера Милосская, только ещё и без головы, как матрёшка, складывающаяся в свои огромные бёдра…Это женщина-статуя, это женщина-рыба…
Магритт мистифицирует, иронизирует, восхищается… Магритт говорит: это не один мир, а множество миров! Внутри парусника – море. В голубином контуре – совсем другое небо, нежное, голубое, с дивными лёгкими облаками. Вместо прекрасных женских плеч, шеи, лица – камень. Вместо обычного букета – чудесная страна!
Магритт играет, пытаясь удивить и ещё больше удивляясь сам… Что получится, если маленькую красивую розу – тоже великий символ! – поместить в большую комнату, но при этом изменить пропорции и той, и другой, чтобы роза стала большой, а комната маленькой? А если обычные предметы, с помощью которых женщина привыкла ухаживать за собой, разложить на другие обычные предметы, которые есть в любой женской комнате, чтобы огромная расчёска стояла на крошечной кровати, а на маленьком шкафу лежала большущая кисточка для пудры? А если выписать стеклянный бокал так близко, будто он гораздо выше гор и внутри него застыли взбитые сливки настоящего облака? Чтобы голубь занимал почти всё небо? Чтобы наверху сиял день, а внизу царила ночь, загадочно и тревожно подсвечиваемая единственным фонарём и одиноким окном? Чтобы в городе падал дождь из крошечных мужчин, одетых в строгие костюмы и шляпы, – это, кстати, «Готонда», шедевр Рене, то ли цитирующий Кафку, то ли вспоминающий историю про древнеиндийскую крепость с одноименным названием?!
В отличие от своего соплеменника по времени и искусству, великого и ужасного шоумена и менеджера Дали, замкнутый, закрытый, задумчивый Магритт, потрясённый ещё в детстве самоубийством матери, остро переживавший боль двух мировых войн, доверявший только своей супруге-другу Джорджетт Бергер, абсолютно не фанател от психоанализа, с которым все сюрреалисты носились как со знаменем! Нет, в своих картинах он совсем не был психологом – зато, крича о иррациональности бытия и причудливо меняя сущность вещей, он был философом, как и Зенон, обожавшем парадоксы, и ещё, конечно же, поэтом, воспевавшим этот дивный, странный мир, созданный собственным воображением, размышлениями… и мечтами.
А ещё Магритт обожал кино и зарабатывал на рекламе – даже какое-то время был владельцем небольшого рекламного агентства… И это очень сильно чувствуется – при знакомстве с его работами!
И вот ещё что – ну это, чтобы вы не питали ненужных иллюзий… «Вероломство образов» из галереи ARTEROOM – это не те картины, которые писал сам Магритт, работавший в технике масла. Это литографии, которые среди искусствоведов только считаются оригиналами – так сказать, второго порядка. Сделаны они так же, как и литографии с листов Сальвадора Дали – помните выставку «И сотворил Бог»?! Сначала – максимально точная до малейших нюансов фотография. Потом – печать на камне… и соответствующий оттиск на бумаге.
Но! Это ведь даже круче, чем литографии с библейских иллюстраций Дали, потому что получаются уже как бы совсем другие работы – живопись, превращённая в графику… То есть… новая иллюзия, новая мистификация, новая игра – милому-милому Рене, умершему от рака ещё в 1967 году, это бы точно ужасно понравилось!
Полина Тихомирова
NK-TV.COM
