23 сентября 2014 г. авиация США и ряда арабских стран (Саудовской Аравии, Катара, ОАЭ, Иордании и Бахрейна) нанесла удары по территории Сирии. Целью бомбардировок стали силы группировки «Исламское государство» (ИГ, ранее – ИГИЛ), расположенные в городе Ракка.
Комментирует: эксперт Центра научной политической мысли и идеологии Игорь Путинцев
В очередной раз США пытаются военным путём решить проблему, которую, во многом, сами же и создали. Поддерживая сирийскую оппозицию в гражданской войне против Башара Асада, США создали все условия для того, чтобы часть территории Сирии оказалась под контролем наиболее радикальных исламистских сил. То. что эти силы не смогли одержать верх в гражданской войне, сподвигло их на вторжение в соседний Ирак, где их действия нашли широкую поддержку у суннитской общины. Власть иракского правительства за пределами Багдада и южных (шиитских) районов страны распалась. В августе США начали наносить авиаудары по позициям «Исламского государства» в Ираке, а сейчас – в Сирии.
Таким образом, США стали бомбить тех, чьей победы они не так давно добивались.
Эта ситуация вовсе не нова для американской дипломатии на Ближнем и Среднем Востоке. В 1980-е гг. США поддерживали талибов, воевавших против советской армии в Афганистане. То, что после ухода СССР из Афганистана мишенью талибов стали западные страны, оказалось для США неожиданностью. В 1980-е гг. США поддерживали иракское правительство Саддама Хусейна в войне против Ирана, рассчитывая ослабить своего важнейшего противника в регионе. Однако вскоре США и Ирак стали злейшими врагами. В 2011 г. Вашингтон поддержал вооружённую оппозицию в Ливии, развязавшую гражданскую войну против законного лидера страны Муаммара Каддафи. Победившие исламисты в конце того же года совершили нападение на американское консульство в Бенгази и убили американского посла. Осечка с сирийской «демократической оппозицией» (а на деле – исламистскими боевиками) находится в этом же ряду.
Когда Барак Обама пришёл к власти в США, он рассчитывал побороть негативные последствия вторжения в Ирак. В июне 2009 г. он выступил в Каире с программной речью, обращённой к мусульманам Ближнего и Среднего Востока. Её целью было создать новый облик США – как ответственной страны, уважающей законные интересы мусульманских стран. Но дальше слов дело не пошло.
К настоящему времени гражданской войной охвачены Ливия, Сирия и Ирак: в Ливии царит полный хаос, в Сирии власть уверенно удерживает позиции, но контролирует не всю территорию страны, а в Ираке фактически произошёл раскол страны по этническим и конфессиональным линиям. Усилилась внешнеполитическая нестабильность в Ливане и Йемене: в Ливане парламент с двенадцати попыток не смог избрать президента, в Йемене правительство вынуждено было уйти в отставку после боёв в центре города. Ситуация в Афганистане остаётся подвешенной. Египет с трудом приходит в себя после серии переворотов и смен власти в 2011 – 2013 гг.
Конечно, в значительной степени причины возросшей нестабильности – внутренние. Но действия США усугубили положение во множестве случаев. В Ливии была совершена неприкрытая агрессия в обход решений Совета Безопасности ООН. В Сирии группы боевиков пользуются всесторонней поддержкой Запада и аравийских монархий. Гражданская война в Сирии перекинулась на Ирак и фактически привела к распаду государства. Сирийская война также провоцирует политический кризис в соседнем Ливане. Всплеск нестабильности в Египте во многом был вызван тем, что в критический момент США отказали в поддержке президенту Хосни Мубараку, который на протяжении 30 лет был надёжным и предсказуемым партнёром США и Израиля.
Как определить характер масштабного кризиса, охватившего многие государства региона? Можно ли говорить об управляемом хаосе? Или развитие ситуации является неожиданным для самих США?
Управляемый хаос?
В пользу гипотезы об управляемом хаосе говорит то, что многие негативные последствия действий США в регионе были прогнозируемы ещё до того, как реализовались на практике. Например, усиление влияния шиитской общины в Ираке (а, следовательно, и влияния Ирана) стало естественным следствием свержения суннитского правления Саддама Хусейна. Усиление радикальных исламистских сил в Ливии и Сирии, перенос ими террористической угрозы за пределы этих стран стали естественным следствием поддержки Западом насильственных действий, направленных на свержение властей этих стран.
Возможно, основной целью США является максимальное снижение оборонного потенциала ключевых стран региона (в т.ч. Ирана, Ирака, Сирии), в т.ч. за счёт лишения этих стран доступа к оружию массового поражения, ракетным технологиям и т.п. Этого требуют интересы в сфере безопасности как США, так и Израиля.
Если рассматривать ситуацию под этим углом зрения, то потенциальная угроза от роста активности террористических структур региона может оцениваться как меньшая, чем рост военного потенциала государств. Погружение региона в хаос в результате деятельности негосударственных акторов, возможно, не воспринимается в США как негативное следствие американской политики, поскольку препятствует восстановлению военного потенциала, политического единства и управляемости государств региона.
Или хаос неуправляемый?
На деле, гипотеза об управляемом хаосе вызывает сомнения (хотя, безусловно, имеет право на существование). Во-первых, цепь войн и конфликтов на Ближнем Востоке увеличила масштаб угроз в адрес ключевых американских союзников – Израиля и Саудовской Аравии. Начало гражданской войны в Сирии, дестабилизация Египта и возможность дестабилизации Ливана и Иордании усиливают напряжённость вдоль израильских границ. В отличие от угроз со стороны соседних государств (которые носят, в целом, гипотетический характер и не реализовывались на протяжении десятилетий), террористическая угроза существует не потенциально, а «здесь и сейчас». Группы боевиков-исламистов, пытающиеся свергнуть правительства Сирии и Ирака, в перспективе могут представлять угрозу и для своих спонсоров из аравийских монархий.
Более того, рост межконфессиональной напряжённости может перекинуться и на Саудовскую Аравию: в Восточной провинции этой страны, где расположены основные месторождения нефти, большинство населения составляют шииты.
Беспокойство Израиля и Саудовской Аравии уже даёт о себе знать. Отношения США и Израиля считаются наиболее сложными после 1967 г. А Саудовская Аравия смягчила свою политику в отношении государств региона, фактически поддержав восстановление власти военных в Египте в 2013 г. Дополнительные сложности в отношениях Израиля и США создаёт палестинский вопрос, а в отношениях Саудовской Аравии и США – сближение Запада с Ираном.
Выгодно ли США ослабление Израиля и Саудовской Аравии, рост их беспокойства в отношениях с Вашингтоном? Представляется, что в условиях политической турбулентности на Ближнем Востоке США, наоборот, должны быть заинтересованы в том, чтобы «оплоты стабильности» в регионе гармонизировали свои интересы с интересами США. А на практике возникает ситуация, когда сообщения о проблемах в отношениях США с Израилем и Саудовской Аравией поступают с завидной периодичностью, в то время как отношения США и Катара являются совершенно безоблачными. Политика Катара, направленная на подрыв внутриполитической стабильности в странах региона с использованием самым различных средств (от информационного давления до поддержки действий вооружённых боевиков), вызывает недовольство практически у всех стран региона. Поэтому позиционирование США в этом вопросе, мягко говоря, вызывает вопросы даже у наиболее важных союзников Вашингтона.
Во-вторых, антиамериканские действия ряда террористических групп (в т.ч. «Исламского государства» и ливийских исламистов), резко усилившихся вследствие политики США, были слишком вызывающими, чтобы согласиться с гипотезой о том, что США изначально рассчитывали на их долговременный приход к власти в ряде районов Ливии, Сирии и Ирака. Убийство посла и демонстративные убийства заложников – это те действия, которые ни одна страна мира не готова допустить как элемент постановочных, изначально контролируемых событий.
В-третьих, разрастающийся хаос на территории Ливии и Ирака способствует поддержанию высоких цен на нефть и ослаблению возможностей США по влиянию на нефтяной рынок этих стран. Нефтедобыча в Ливии фактически парализована, сократившись в 10 раз со времён правления Каддафи. Гражданская война в стране ослабляет возможности США по переделу ливийских нефтяных богатств. Скатывание Ирака в хаос может подорвать восстановление нефтяной отрасли этой страны.
В конечном счёте, США, потратившие более триллиона долларов на войны в Ираке и Ливии, не могут усилить своё влияние на нефтяную отрасль в этих странах. Действия США не приносят экономической выгоды, а издержки этих действий существенны.
(В то же время, необходимо учитывать, что поддержание высоких цен на нефть способствует развитию сланцевой энергетики в США: по некоторым оценкам, себестоимость сланцевой нефти в США составляет около 70 долл./барр. Однако существующая цена значительно превышает эту планку, что ослабляет возможности США осуществлять давление на Россию и Иран).
Логика по принципу «чем хуже для Ближнего Востока, тем лучше для США» вряд ли подходит для описания действий США в регионе – хотя бы потому, что непонятно, чем итоговая ситуация лучше для самих США. Скорее, речь идёт о череде неверных решений, вызванных рядом изъянов американской политики:
— тягой к злоупотреблению военной силой;
— чрезмерной идеологизацией внешней политики и подпаданием верховного политического руководства под действие пропаганды собственного производства;
— бескомпромиссностью борьбы с противниками, нежеланием просчитывать последствия их отстранения от власти.
При этом следует отметить, что в ряде случаев действия США были более успешными – в особенности, если они были проявлением системной долгосрочной политики, а не реакцией на те или иные неожиданные изменения. Например, планомерное усиление экономического давления на Иран к настоящему времени оказалось более эффективным, чем угрозы военного вторжения. Достаточно продуманным было также решение вывести войска из Ирака. Однако в сочетании с другими действиями США, эти меры не принесли всех благоприятных для американской политики последствий, на которые можно было рассчитывать.
В конечном счёте, результатом политики Обамы в отношении Ближнего и Среднего Востока стало не преодоление взаимного недоверия, а дальнейшая дестабилизация региона и погружение многих стран в хаос. Последние действия США – борьба с теми силами, которые порождены американской политикой – подтверждают это в очередной раз. «Американское лидерство» на Ближнем Востоке свелось к череде бессистемных и неэффективных действий, не принёсших пользы никому, в т.ч. и самим США.
