Есть такие исторические личности, за которых многим из нас просто стыдно. Изучая текст их выступлений, можно задаться известным вопросом Павла Николаевича Милюкова: «Что это — глупость или измена?». Наверное, в случае Александра Фёдоровича Керенского верны будут оба ответа.
Только такой «ловкий» человек как он мог одновременно числиться в двух конкурирующих нелегитимных органах власти — Временном Правительстве и Петросовета. За семь с небольшим месяцев властвования этот человек причинил России столько вреда, что сегодня трудно себе представить. Власть буквально «валялась под ногами» большевиков, чем они и воспользовались.
Иногда бывает крайне полезно по прошествии времени обратиться к текстам выступлений подобных деятелей. Ведь по своей сути они могут в достаточно сильной мере напомнить вступления сегодняшних политиканов на Украине…
Итак, в моих руках оказалась книга издательства «Народная воля» под названием «А.Ф.Керенский. Об армии и войне»:
Поездка А.Ф. Керенского
Девятого мая военный и морской министр А.Ф. Керенский выступил в Гельсингфорсе с большой речью перед членами Исполнительного Комитета. В своей речи Керенский сказал:
— Я вступил в исполнение обязанностей военного и морского министра только после категорического требования, которое было предъявлено мне Временным Правительством и теми организациями и партиями, которые вошли в состав этого Правительства. Мне трудно было решиться на это, ибо в настоящее время, не на словах, а в действительности, положение Государства Российского находится в тяжёлом положении. Тяжесть положения заключается в том, что слова и принципы, которые кажутся нам совершенно понятными и ясными, как дважды два четыре, часто попадая в наивную почву наших масс, превращаются в лозунги не в созидательные, а в разрушительные.
Германский министр иностранных дел Циммерман сказал:
«Для нас — русского государства больше не существует, как силы, с которой мы могли бы считаться».
Вы понимаете, что такой организм, как войско и флот, имеет значение только если он является механизмом, действующий с точностью, определённостью и последовательностью самых лучших и самых утончённых механических аппаратов, на началах не принуждения, насилия, а взаимного доверия и согласия каждого исполнять свой долг на своём месте. Я хочу и как военный и морской министр, требую создания во флоте дисциплины разума и совести, дисциплины, которая возобновила бы и полным ходом пустила такой сложный, замысловатый и хрупкий организм флота.
Россия теперь, — самое свободное государство. Флот русский — самый свободный флот; и вот найти в самом себе предел этой свободы, понять, где свобода переходит в развал, разрушение необходимых скреп между отдельными элементами флота, найти и остановиться не по принуждению, а по собственной воле — вот задача достойная свободных людей.
Видите, в довольно смешном положении бывает человек, которого бьют и который в это время кричит, что он всех любит и бить никого не хочет. Вопрос об аннексиях и контрибуциях, главным образом, вопрос не тех государств, территории которых захвачены, а того государства, которое чужое государство захватило и в этом отношении для того, чтобы государство, захватившее считалось с мнением таких, кого оно считает побеждённым, нужно кроме слов ещё и силу.
С другой стороны, мы, Временное Правительство, в новом составе, со всех сторон обсуждали создавшееся положение. Ноше положение трудное, ибо мы в настоящее время недостаточно сильны, чтобы не только словами, но и своими аргументами могли достаточно влиять на те государства, которые находятся с нами во вражде.
Наше положение чрезвычайно трудно, особенно ввиду того, что все границы от Порт-Артура до Чёрного моря у нас сейчас почти что оголены и в настоящее время перед нами опасность потерять не только Армению, но может быть и часть Кавказа.
Мы уже достигли очень больших успехов, хотя бы даже в том, что наши послы в Лондоне и Париже будут заменены, будет новый французский посол у нас и вероятно в ближайшем будущем такое соглашение состоится. Во всяком случае, для того, чтобы достигнуть наших международных задач, мы должны внушить Европе и, главным образом, нашим врагам, вообще международному общественному мнению, уважение к себе, а это может внушить как и в частной жизни только сильный человек, только сильное государство.
Товарищи! Тот подъём, который вы всегда выражаете, когда мы с вами встречаемся, и в чём я вижу проявление любви не ко мне лично, но в любви к тем идеалам, которым мы все служим — свободе, равенству и братству, вот этот подъём, этот порыв наших душ с наших чувств вы должны суметь превратить в организованную стальную машину государственного творчества и выковать новые формы свободной демократической жизни, новое демократическое государство. Два месяца назад я приезжал сюда, как министр юстиции и ваш товарищ, теперь приезжаю, как ваш товарищ — военный и морской министр.
Что же произошло в эти два месяца, что мы пережили? Вся страна, товарищи, пережила много прекрасного, но и много страшного: бывают минуты, когда начиналось сомнение, и мы теряли веру в государственный разум и творчество русского народа. Тогда, товарищи, я приезжал к вам единственным представителем демократии во Временном Правительстве; теперь вы знаете, я уже не один, и там сидят мои боевые товарищи по революционной работе. (бурные аплодисменты) Тогда я говорил, что русская свободная страна должна управляться своим народом. Два месяца происходили колебания. И если мы теперь все вместе, то могу сказать, что я победил. Но как мы пришли к этому решению взять на себя ответственность вместе с демократической буржуазией?
Мы пришли к этому решению опытом двухмесячного рассуждения. За два месяца русская демократия прошла те шаги, которые наши товарищи за границей проходили долгие годы, в течении долгих десятилетий.
И я теперь спокоен. Мы увидели, что русский народ, русская демократия и все, кто в ней, могут спокойно смотреть в будущее, ибо мы показали, что созрели гражданственно и революционно. При старом режиме русская демократия и русская свободная мысль были под каблуком самодержавия. Но во всё это время мы жили интересами государства, болели и плакали кровавыми слезами за гибель страны и спокойными рядами, один за другим, если нужно было, шли на смерть. Но мы знали так же, что народ должен перейти от азиатского самодержавия в семью европейских народов, и мы сознательно тянули его сюда. Сейчас, когда мы его притянули, мы хотим это дело укрепить, ибо мы создаём не какой-нибудь английский или немецкий строй, а демократическую республику в полном смысле этого слова. (бурные аплодисменты и крики: «Верно!»).
— Товарищи, — оставаясь социалистом, я взял на себя обязанности военного и морского министра. (продолжительные аплодисменты). Взял потому что в настоящее время борьба на фронте, — эта та же самая революционная борьба. (бурные аплодисменты, крики «Верно!»). Создав себе право на свободную жизнь, заплатив за это кровью миллионов наших братьев, мы никому не отдадим этой свободы. (бурные аплодисменты, крики «Нет, нет!»). Мы открыто сказали, что не хотим захватов, насилия, не хотим чужого достояния, мы хотим скорейшего мира, но те, кому мы говорили это, могли понять только одно, что мы не способны силой отстоять свои права, и они начали брататься на нашем фронте, и в то же время свои лучшие войска послали на французский фронт и уничтожают эту первую демократию Европы. Кроме того, после братания на нашем фронте у них оказались фотографии наших позиций и батарей, которые были так замаскированы, что сверху увидеть было нельзя.
Мы хотим скорее закончить войну, но с достоинством, должным для свободной страны. Мы это и сделаем и не посмотрим, что делают люди и правительства, не имеющие слов великодушия.
Это показывает, товарищи, как нужно быть осторожным, как часто над нашей простотой, над открытым сердцем русских людей хотят играть свою некрасивую игру. И здесь, в Финляндии (министр возвышает голос), нам особенно нужно быть осторожными, ибо наше великодушие, нашу любовь могут понять, как слабость и бессилие не только немцы (аплодисменты и крики «Верно!»).
Революция — это творчество, революция — это сила, и пусть никто не думает, что русский революционный народ слабее старого царизма, и что с ним можно не считаться. Нет, вы посчитаетесь! (бурные аплодисменты).
Товарищи, я взял на себя обязанности военного и морского министра даже для того, чтобы все знали, что сила русской военной мощи, — сила добрая, сила, идущая к миру, — сила великодушная. (бурные, долго несмолкающие аплодисменты).
Некоторые товарищи говорят: мы этого не хотим, туда не пойдём, этого не желаем, того не дадим. Ведь это что значит? Это значит, что человек останется спокойно дома и ни за что не станет отвечать. А вот взять на себя дело и ответственность за это дело, ошибаться, падать, подниматься, творить новую жизнь — есть подвиг, достойный свободного революционера.
Признаюсь, я всё время верил в этот кризис к лучшему, к новой странице истории свободной России, и это свершилось. Закрепим же то, что мы сделали, и не побоимся упрёков.
На фронтовом съезде Одесса
15 мая, с вокзала, при бурных овациях собравшихся на улицах толп народа, министр А.Ф. Керенский проследовал в городской театр но заседание фронтового областного съезда. К собравшимся А.Ф. Керенский обратился со следующей речью:
— Товарищи-граждане. В нашей встрече я вижу тот великий энтузиазм, который объял всю страну и чувствую великий подъём, который приходится не часто, подъём, который мир переживает раз в столетие. Не часты такие чудеса, как русская революция, которая из рабов делает свободных людей.
Мы много испытали, и сердце народов России бьётся одним темпом, и нам суждено повторить сказку великой французской революции. Бросимся же вперёд за мир всего мира с верой в счастье и величие народов.
Нашим лозунгом должны быть не люди, а идеи, наш лозунг: свобода, равенство и братство и наш девиз: «вперёд». Во имя этого лозунга совершилось чудо, созданное кровью и страданиями поколений. Мы перешли к самому свободному строю, мы сняли жатву на пашне, политой кровью лучших людей. И не нам этой жатвой распоряжаться, мы только хранители клада России. Быть может, мы начинаем новую эру всего мира, и на первый план появятся чернозёмные пласты, раньше покрытые песком.
Я приехал к вам, как представитель революционной части народа, которая должна охранять этот клад. Мы не должны думать о разногласиях, выдвигать партийные программы, спрашивать, сыты ли? Последние два месяца заставили тех, кто в русском народе видели рабов, пасть ниц, ибо только труд создаёт подлинных граждан, только в трудящихся массах приучаются видеть человека в ближнем. За эти два месяца родился великий лозунг, который охватил всех. Прежде чем вступить в борьбу внутри, нужно приготовить место для будущей борьбы, то есть, государство на стальных устоях и преклонение перед человеком и его трудом.
Мы пережили период разрушения, мы должны понять, что повторить такой период невозможно, и мы должны пойти стройными рядами революционных солдат, где бы они ни были — на фронте, или в стране, и пусть каждый продумает всё прошлое и найдёт в себе достаточно совести и чести революционного гражданина, чтобы отказаться от всего личного.
Нам угрожает серьёзная сила. Люди, объединившись в ненависти к новому строю, найдут путь, которым можно уничтожить русскую свободу, и они достаточно умны для того, чтобы понять, что провозглашением царя ничего не достигнуть, так как нет штыка или шашки за них.
Они идут путём обманным, путём проклятым, идут к голодной массе, Керенский А.Ф. — Об армии и войне — 1917 год развращённой старым режимом и говорят: требуйте всего немедленно, шепчут слова недоверия к нам, всю жизнь положившим на борьбу с царизмом.
Среди нас есть так же и идеалисты, слишком смотрящие в небо и увлекающие нас в бездну анархии. И мы должны сказать им — остановитесь, не расшатывайте новые устои.
Легко критиковать и легко разрушать. Но не этого требует русская революция от своих сынов: она требует государственной мудрости, требует не играть на людской усталости и отупелости от старых лет.
Я приехал к вам по долгу человека, ответственного за судьбы государства и идей, которым служил всю жизнь. Мы имеем право говорить правду и надо уметь слушать её и я привёз вам эту правду. Всё, что мы завоевали, поставлено на карту. Если русский народ, в особенности русская армия не найдут мужества, не найдут стальной брони, дисциплины, то мы погибнем и нас будет презирать весь мир, будут презирать те идеи социализма, во имя которых мы совершили революцию. Этого допустить мы не можем.
Вы самая свободная армия в мире. Ваши права налагают на вас такие обязанности, какие никто не имеет. Нельзя допустить, чтобы после войны сторонники германской системы кнута сказали: «русская свобода показала, что значит свободная армия, что побеждает только режим насилия и железа». Ваш исторический долг доказать, что дисциплина свободного духа сильнее железной дисциплины. Если вы этого не сделаете, проклянут вас все поколения.
Вы помните французскую революцию: она была беспощадна ко всем, кто мешал справа и слева. Мы не хотим повторять кровавые ужасы и отменили смертные казни. Мы стремимся к тому, чтобы великие идеи не осквернялись насилием и кровью. В результате наши враги сами идут к нам, ибо мы — свободный народ.
Но то, что говорилось, убедило меня в том, что вы сами понимаете, что такое долг. Я прилетел к вам не для того, чтобы краснеть за русскую армию, а для того, чтобы от имени революции вместе с вами совершить великий подвиг и, забыв проклятое прошлое, броситься вперёд, во имя свободы, равенства и братства.
Речь военного и морского министра неоднократно прерывалась бурными рукоплесканиями. Когда А.Ф. Керенский закончил свою речь, собрание устроило министру грандиозную овацию. Хор и все делегаты пели марсельезу. Раздался возглас: «Товарищи — братья! Поклянёмся, что пойдём вперёд». — «Клянёмся!» в один голос отвечает весь зал.
На фронтовом съезде
Одесса
16 мая военный и морской министр выступил на фронтовом съезде вторично.
— Все сходятся в том, заявил министр, что у России нет захватных задач в этой войне. Есть задачи защиты и охраны права на развитие.
В других странах не одни капиталисты стоят за захватную войну.
Вам говорят об Либкхнехте, но, вероятно, не говорят о Леване, представителе могучих немецких профессиональных союзов, которые высказываются за войну в интересах Германии.
Вы должны знать всё. Русская революционная власть отбросила аннексионные лозунги. Попробуйте сделать это в других странах.
Вы увидите, что так легко, как мы отделались от Милюкова, вам это там не удастся, ибо за ним стоят определённые общественные силы.
С самого начала существования Временного Правительства, определённо было сказано, что мы думаем.
Мы приняли меры, чтобы считались с нашим мнением, но считаются с силой.
В Германии империалисты усилились.
Ослабляя наш флот, мы даём возможность немцам обрушиться на союзников, разжигая этим аппетиты германских империалистов.
Мы не можем допустить, чтобы в нейтральных державах усилился голос господствующих классов. Говорить этим классам о лозунге: «Без аннексий» — смешно.
Отказ от аннексий.
Я расскажу вам случай.
Я был только что на фронте. Там один полк заключил мир с немцами. Договор подписали два наших унтер-офицера и немецкий офицер.
В договоре говорится об отказе от аннексий, но с нашей стороны.
Наши отказались от обратного завоевания русских городов Вильны и Ковны.
(Голоса: «Позор»).
Это не позор, это значит, что люди не могут или не хотят разъяснить, в чём тут дело. Но быть смешными в глазах всего мира — невыносимо для государства.
Лозунг «Без аннексий» обращён не к нам, а к немцам.
Говорят: «какое нам дело до Либавы?». Но государство не может жить по клочкам. Нам нужны ходы и выходы, нужен правильный обмен внутри, — поэтому мы не можем допустить потерю земель.
Мир без аннексий значит: «Милостивые государи, извольте идти к себе в Германию».
Если не слушают, то нужно прогнать. Это так просто.
Надо создать такие условия, чтобы все народы могли сказать, с кем и как хотят жить.
Мир без аннексий может быть достигнут только военными средствами, борьбой и победой, но не победой до конца, не вхождением в Берлин, не взятием Константинополя — всё это чепуха. Чтобы заставить Германию отказаться от захватов, надо иметь боеспособную армию; чтобы достичь мира, надо напрячь все усилия. Понятно ли это?
(Возгласы: «Понятно!»).
Но война связана с дипломатией. Если усиливается фронт — усиливается голос дипломатии. Мы посылаем вместо старых царских дипломатов — новых, и вы поддержите их. (Голоса: «Поддержим»). Но есть ещё общественное мнение. Мы взяли на себя почин по созыву международной конференции. Будет происходить организация международного общественного демократического мнения. Всё, что вам говорят о кустарных способах разрешения международных вопросов — всё это чепуха. Даже Ленин, на которого ссылаются глупые люди, сказал, что цели прекращения войны не достигаются дезорганизацией отдельных армий. Мы ведём войну, чтобы кончить её, а чтобы кончить её скорее, надо вести её напряжённее. Наша техника высока, как никогда, но у нас есть затруднения в вопросах продовольствия и транспорта. Нужны организация и порядок. В тылу продовольствие передано в руки Пешехонова и самого народа. Могу засвидетельствовать, что подвоз улучшается, мы имеем всё и, главное, непреклонное желание идти к концу войны и защитить свободу. В заключение министр желает делегатам успехов и просит передать товарищам на фронте, что всеми силами народ, вместе с армией, сделает всё, чтобы скорее кончить это страшное дело с достоинством и с честью.
Провожаемый овациями, А.Ф. Керенский покидает съезд, и заседание закрывается.
А.Ф. Керенский на «Георгии Победоносце»
Севастополь
17 мая А.Ф. Керенский прибыл в Севастополь и после посещения военно- промышленного комитета отправился на корабль «Георгий Победоносец», где произнёс следующую речь.
Товарищи, офицеры и матросы. Я рад приветствовать вас, героев и представителей черноморского флота, оправдавших в переживаемое нами время боевые и революционные традиции. Временное Правительство поручило мне поклониться вам, и я рад подышать с вами одним воздухом, потому что вы вместе с нашим командующим флотом доказали, как нужно любить её, и не мне учить вас, как нужно умирать за свободу.
Светлая память лейтенанта Шмидта ближе вам, чем кому либо. И я уверен, товарищи, что вы исполните ваш долг до конца. Товарищи, свобода наша ещё не закреплена. Вы должны спасать русскую свободу и счастье трудящихся масс от оставшегося ещё непобеждённым внешнего врага.
Мы идём к нему не с лозунгом подчинения нашей воле, мы не хотим захватывать чужое добро. Мы хотим, чтобы были признаны за нами честь и достоинство великого свободного народа.
Я приветствую вас от всего сердца и кричу: «Да здравствует Черноморский флот. Ура»
Громовое «ура» было ответом на эту речь.
На Рижском фронте
Рига
25 мая А.Ф. Керенский на торжественном заседании совета солдатских и офицерских депутатов 12 армии произнёс большую, яркую, страстную речь, произведшую потрясающее впечатление на слушателей.
Товарищи, слишком долго и слишком много я знаю, как живёт, и что нужно русскому народу, чтобы я, как представитель власти, за криками «ура» стал искать правду. Я знаю правду о жизни в России, и с сознанием своего права и власти говорю правду. Эта власть мне не дана по капризу отдельных личностей, а волею всего народа — против моей воли. Гораздо легче быть в стороне, и, не неся никакой ответственности, всё критиковать и играть на чувстве переутомления. Вчера один солдат сказал мне: «зачем мне умирать, когда после смерти я не получу земли». — Я немедленно приказал командиру полка освободить его и объявить об этом в приказе. И что бы делала страна, если бы все имели право взять на себя смелость и идти домой, не думая, об общем благе, а только о своих личных интересах.
При старом режиме, когда мы боролись во имя народа, во имя страны, когда нужно было стране — мы умирали и, умирая, молчали во имя свободы народа; нам здесь говорили, что старая дисциплина — дисциплина ужаса и палки, дисциплина нагайки и кнута исчезла из армии, и армия осталась недисциплинированной и, что это будет продолжаться до тех пор, пока она не станет сознательной и, что никакие слова и приказы не помогут.
Это оскорбление всему народу. Русская демократия не рабы, русской демократии не нужно нагайки и кнута, чтобы до конца исполнить свой долг перед родиной (бурные овации).
Я знаю лучше, чем другие, как страдали и мучились при старом режиме. Но что же — революцию, которую мы совершали, вы должны превратить в анархию, в торжество меньшинства над большинством. Это — самодержавие на изнанку и борьба с большинством честными и нечестными путями, как при самодержавии.
Правда в том, что старая власть губила и разрушала государство, правда в том, что государство ограблено и бедно деньгами. Сегодня всех личных желаний государство удовлетворить не может, но, товарищи, разве до революции вы все были сыты и обуты и имели землю и волю? Нет, вы молчали и исполняли свой долг перед родиной.
Старая власть уничтожена, и у власти стоят люди, которые никогда не прикасались к царской одежде. Эта власть приблизит конец войны с честью и достоинством для свободного государства. Неужели это благо не стоит того, чтобы было забыто личное благо? (гром аплодисментов, крики: «стоит, стоит!»).
Говорят об Англии и Франции, но разве это даёт право кому-нибудь или какой-нибудь партии играть во что бы то ни стало на неосведомлённости массы, когда поставлена огромная карта великих идей, возможно ли, чтобы она была побита контр-революцией справа и нападками и клеветами меньшинства. В крайностях сходятся и те, кто зовёт на разрушение, создаёт грядущее торжество самодержавия. Для того, чтобы война достигла своей цели, нужно быть сильными.
Нужно быть сильными, чтобы внушить врагу уважение и страх перед нами. Отказом исполнять свой долг до конца вы не приближаете конца войны, а усиливаете реакционную Германию, которая говорит, что благодаря революции обнаружен фронт и нет больше врага на востоке. (крики: «позор, позор!»).
Они верят в торжество и господство имущих классов Германии. Товарищи, они говорят, что сила у русских была только тогда, когда они были под властью царя, они говорят, что народу нужна палка, доказывая это русской революцией. Это — насмешка над революцией и торжество реакции. (овации).
Надо чувствовать себя свободными гражданами, но и умирать, как свободные граждане. Мы уважаем храбрых революционеров и презираем трусов, дрожащих за своё благо.
Сеять к власти народа недоверие, — разве этим приближают торжество революции? Нет, этим подрывают силу революции.
Когда будет потеряно доверие ко мне, придёт диктатор и тогда недоверие будет подавляться штыком и нагайкой.
Мы всегда останемся верны своим идеям и лучше падём от руки черни, но идеям не изменим. Наша задача общими силами спасти Россию и революцию. Народ не хочет, чтобы предательством одних и коварством других погибла страна. Народ не хочет захватов и контрибуций. Она хочет торжества мира всего мира, и сила наша — а этом стремлении. Те, кто этого не хотят, ушли, и я, и всё Временное Правительство других целей в жизни не провели.
Я спрошу тех любителей, кто так много говорят о самоопределении народов: войска Франции и Бельгии стоят на своей земле. Разве они захватили чужую? Что же вы, безумцы, говорите о союзниках и молчите о тех, кто захватил эти земли?
Бетман-Гольвег заявил, что для Германии лозунги «без аннексий и контрибуций» неприемлемы. Мы сделаем всё, если у нас есть армия, на которую мы можем опереться, а это будет тогда, когда у нас будет сильная и сплочённая армия, но если она будет бродячим стадом, будет то, что вы раскаетесь, как в сказке о рыбаке и рыбке, но будет поздно.
Сила русской революции и демократии всего мира в власти, основанной на разуме. Пусть знают враги, где бы они не сидели, что мы не испугаемся этих угроз и не потеряем доверия к народу. Нам враги не страшны ни под какой личиной, не страшна та кампания клеветы на военного министра, пришедшего на этот раз не от царя, а от народа.
Дело не в словах, а в целях. Вперёд за свободу, равенство и братство.
Отдадим всё во имя нашей родины и революции! (крики со всех сторон: «умрём за свободу!»).
Я верю в ваши крики готовности умереть за свободу. Я приехал к вам сказать, что чувствую и думаю: я вижу ваше сознание, и в этом сознании скуётся всё счастье и свобода нашей родины.
По окончании речи министра, покрытой бурей аплодисментов, взволнованного до глубины души собрания, к министру подошёл делегат Сибирского полка, заявил от имени своего полка: «если нужно умереть, мы умрём. Сейчас, завтра, в любую минуту мы все готовы умереть».
Вышли из печати:
«Памятка о Всероссийском Крестьянском Съезде» (речи Керенского, Чернова и Брешко-Брешковской) с приветствием Авксентьева. Ц. 15 к.
«Карманный словарь революционера» Ц. 20 к.
В непродолжительном времени выйдет несколько брошюр по земельному вопросу и к Учредительному Собранию.
Цена 20 коп.
П.С. Александр Фёдорович был крайне красноречив. И под эти речи наши «союзники» руками Керенского и других таких же марионеток уничтожили Российскую Империю. Когда от былой страны почти ничего не осталось, Керенский… сбежал на автомобиле американского посла в Англию, откуда уплыл потом в США, где и закончилась его жизнь.
http://dbelyaev.ru/kakie-pesni-pel-russkomu-narodu-kerenskiy-18269.html
