Чуда не произошло? Так его никто и не обещал. Доллар с евро продолжают нагуливать курсы, рубль отступает. Однако динамика все-таки изменилась, процесс значительно замедлился.
Когда имеешь дело с рынком, тем более валютным, никогда точно не знаешь, какая тебя ждет реакция. Но к началу ноября ситуация подсказывала (уже кричала!): если будете и дальше откладывать свободное плавание, то захлебнетесь еще больше.
Вы скажете, зачем вообще ЦБ довел рубль до такого стремительного падения? Есть расхожее мнение: тому причина падение цен на нефть, что поставило под угрозу доходы российского бюджета. И нужно было залатать дыры высоким курсом доллара. Это неправдоподобно. Зарабатывать таким образом на государственные нужды, по меньшей мере, неразумно.
Тем более, есть другой инструмент — интервенции. Очередной выход ЦБ на рынок с деньгами так или иначе финансирует госрасходы. К тому же интервенции проводились за счет накопленных резервов, то есть уже заработанных средств, а не просто печатаньем денег, что сейчас нашей экономике противопоказано.
Но немного переборщили. Оказалось, что интервенции слишком частые. И переход к плавающему курсу решили не откладывать.
Сам Центральный банк оправдывает долгое падение национальной валюты необходимостью повысить конкурентоспособность российских товаров. Наверное, этот аргумент имеет силу. Я не могу его ни подтвердить, ни опровергнуть. Но нужно иметь в виду и другое. То, о чем ЦБ не очень хочет говорить. Динамика рубля сегодня в значительной степени имеет политические причины, а они никуда не делись. Поэтому за его курс еще придется побороться.
Главное, не отступать, не придавать особого значения первым итогам. Ведь что происходит на рынке? ЦБ отказался от интервенций, заявил об этом. Рубль укрепился. Но спекулянты попытались сорвать последний куш — на посошок. Курс рубля снова резко пошел вниз. Регулятор дал слабину? Снова вышел на рынок? Получите еще падение. И еще. Как только игроки поймут, что ЦБ непреклонен в своем решении, колебания валютных курсов станут более плавными. Настолько, насколько это позволят другие риски, например, связанные с внутренней и внешней политикой.
Пока такого равновесия нет. Тем не менее принятая ЦБ мера правильная. Она направлена на либерализацию российской экономики, на включение в работу механизмов рынка. Что особенно ценно. ЦБ этим задает тон всей экономической политике в стране. Ведь не секрет, что наши власть предержащие обычно не доверяют рыночным методам, предпочитают использовать административные или силовые методы. Банк России дал понять, что делает ставку именно на рынок. Показал пример, начал действовать. И когда придет время для подъема экономики, для решительных шагов, эта мера ЦБ скажется. Сыграет важную роль.
Кризис еще не закончился. Может, он будет продолжаться волнами или скачками, тут я предвидеть не могу. Но то, что нас не ожидает «вот-вот подъем», это точно. Я не считаю, что это катастрофа. И никому не советую впадать в уныние. Нет никаких предпосылок к тем событиям, которые мы пережили в начале 1990-х годов. И 1998 год нас не ждет. Но не спешите и вздыхать с облегчением! Медленное отставание, медленный упадок исключительно опасны. И они потребуют изменений политики в гораздо большей степени, чем этого хочет наша власть.
Что же нужно срочно изменить? Прежде всего (и это я не устаю повторять) нужна либерализация. Главные меры здесь относятся не к области экономики, но они на нее направлены. Это прежде всего правовые реформы, обеспечение верховенства закона. Сейчас правовые акты в большинстве своем принимаются не столько ради исправления ситуации, сколько для поддержания престижа руководства. Это неправильно. Рулить ситуацией, руководить должен закон, ориентированный на благоприятный инвестиционный климат и активизацию российского предпринимательства.
Нужны политические реформы, которые действовали бы в пользу демократизации. Чтобы была согласованная политика и оппозиции, и власти. Затем исключительно важным я считаю местное самоуправление. И вспоминаю земские реформы Александра II. Мы сейчас тоже некоторые изменения производим, которые можно назвать реформами. Пытаемся избавить местные органы от трансфертов, которые они получают от регионального руководства, а региональное руководство от федерального. Из этой цепочки, которую необходимо разорвать, исчезает ответственность местной власти перед населением. Исчезает с горизонта и само население как источник деловой и общественной активности. Мы его не видим. А без него невозможно добиваться подъема. По-моему, успех только в этом направлении принесет большие плоды (список реформ местного самоуправления довольно большой, но это отдельный разговор).
Главная проблема состоит в том, что конфликт между бизнесом и бюрократией, начавшийся в 1997 году, в 2003 году завершился победой бюрократии и снижением деловой активности. На фоне роста нефтяных цен эти события прошли для экономики почти незаметно. Новая Россия поднималась на дорожающей нефти, да еще была одной из самых главных добывающих стран в мире. Мы несколько лет опережали даже Саудовскую Аравию. В «тучные годы» проблемы бизнеса и власти сглаживались, поскольку риски были значительно меньше, чем сейчас.
И все-таки это изобилие не заглушило становление рыночной экономики. Она набирала обороты, работала! Хотя кое-кто продолжает уверять, что миссия реформаторов провалилась, мол, они только все испортили. Чушь! Та модель организации рыночной экономики, которая ставилась в качестве цели в начале 1990-х, выстроена. Но от «нефтяного проклятья» мы так и не ушли. Высокие цены на нефть расслабили, преобразования затормозились. Бизнес, экономика в целом остались уязвимыми. Сегодня риски велики как никогда, цены на нефть упали ниже 80 долларов за баррель. И мы должны как можно быстрее вернуться к решению вопроса, каковы будут механизмы, какой будет наша политика по отношению к экономике на ее новом этапе развития.
По моим расчетам, российский бизнес работает в лучшем случае вполовину своих возможностей. Он не старается как можно больше и эффективнее вкладывать в российскую экономику. Заставить бизнес изменить свое поведение «по дешевке» не получится. Словам веры мало. От власти ждут действий.
Предложений много, но их надо анализировать. Недавно, например, банкиры посоветовали ЦБ начать так называемую политику смягчения, как в США. Думаю, это ориентировано лишь на их собственную выгоду. Я убежден, что во многом нынешний мировой кризис был заложен главой Федеральной резервной системы США (аналог нашего ЦБ) Аланом Гринспеном. В 2001 году он, по сути, начал политику количественного смягчения, снизив учетную ставку ФРС с 6 процентов до одного (ЦБ РФ, как помните, недавно ее, наоборот, поднял до 9,5 процента). Спрос на кредиты в США резко вырос. Действительно, началось оживление американской экономики. А вслед за ней стран Европы и БРИК (Бразилии, России, Индии и Китая). Шесть лет процветали… А потом обнаружилось, что система ипотечного кредитования США находится в кризисном состоянии. Ставки по займам повысили, но многие заемщики оказались неплатежеспособными. Так вот: кризис 2008 — 2009 годов стал следствием американской финансовой политики. Сегодня США с ним почти справились, показывают неплохой рост для развитой страны.
Казалось бы, какой умница Гринспен! А вы задумайтесь, что произошло. Кредиты подешевели, потому что можно было больше печатать денег, займов стали больше выдавать. А где ограничения, где установки, которые заставляют стремиться к более эффективной работе, искать лучшие решения? На этом стоит рыночная экономика. Но тогда ничего этого в политике ФРС я не увидел. А нам с вами надо развивать именно рыночную экономику. Пройти испытание дешевой нефтью. И выходить из кризиса. Вместе с Европой, кстати, которая в прошлом году оказалась в минусе. По мировой экономике пока вообще трудно делать однозначно позитивные выводы.
Когда складывается такая непростая ситуация, надо думать не только о текущих проблемах, но и анализировать глубинные процессы. Мне совершенно очевидно, что мы уже переходим от индустриальной экономики к инновационной. А ей не нужны огромные заводы и мегапроекты. Между прочим, доля промышленности в инновационной экономике США составляет всего 4 процента. Чувствуете глубину зарождающихся процессов? Вот почему я и говорю, что пришло время важных решений. Примем их, воплотим в жизнь, тогда и можно надеяться на чудо. Чудо в российской экономике. Лет так через десять.
