По минимально установленным нормативам санитарно-защитной зоны при проведении взрывных работ, действующим у нас в стране, промышленные взрывы могут производиться на расстоянии всего в километр от ближайших населённых пунктов. Но одно дело, когда этот населённый пункт – какая-нибудь маленькая приземистая деревушка. И совсем другая ситуация, если это большой город, где сверху – один крупный завод за другим, а снизу – словно сыр мышами «изъеденная» земля, которую начали активно «рыть» ещё на заре кузбасского углепрома. Плюс пересечение «естественно-геологических» тектонических разломов, от факта существования которых «под Новокузнецком» отмахиваться, мягко говоря, легкомысленно.

При проведении горных работ вынимаются большие объёмы грунта. Сейсмологи считают, что это может выступить спусковым механизмом для серьёзного техногенного землетрясения. Такое уже было – в соседнем с нами Беловском районе. Оно известно в мире как Бачатское – одно из самых крупных, виной которому стала деятельность человека. В действительности всё происходит из-за напряжения в земной коре нашей планеты, которое копится в течение сотен и тысяч лет из-за её естественного тектонического движения. Но именно «вклад» людей провоцирует техногенные катастрофы.

По словам известного учёного-сейсмолога Александра Еманова, такие катастрофы связаны с двумя факторами – природным напряжённым состоянием земной коры и воздействием человека. Проще говоря, если взять линейку и начать её сжимать, она в итоге лопнет. А если сделать на ней пропил, она лопнет по пропилу. Есть и другой вариант – вообще не сжимать линейку. Только это из области фантастических утопий. А когда и где «лопнет» специалисты просто не в состоянии прогнозировать. Только констатировать: «мы ещё многого не знаем о техногенных землетрясениях».

Территория наших промышленных районов всегда отличалась редкими крупными землетрясениями и умеренной сейсмичностью, проявляющейся, главным образом, в горных обрамлениях впадин. Правда, с самого начала наблюдений дать точную оценку этой природной сейсмичности сильно мешала активная добыча здешних полезных ископаемых и повсеместное проведение промышленных взрывов. Так сказать, они смазывали всю картинку.

Свидетельством существования угрожающей сейсмичности – нет, не природной, а так называемой «наведённой» – могут считаться исследования, которые станции Алтае-Саянского региона проводили ещё в 2005 году как раз в районах активной добычи угля. Специалисты изучали то, что происходит в районе Осинников и Полысаево, шахт «Распадская», «Берёзовская» и других. И везде были получены данные о протекании сейсмического процесса, вызванного техногенным воздействием на наши недра.

Причём этот наведённый сейсмический процесс особо «активизировался» в местах разрезов и шахт, локализуясь в верхних слоях земной коры от сотен метров до нескольких километров от поверхности. Наиболее сильно он наблюдался в Полысаево, Осинниках, Малиновке, Междуреченске и Старобачатах – возле последних потом и «рвануло». Тогда было однозначно установлено, что наведённая сейсмичность в Кузбассе доминирует над его природной сейсмичностью, и это может быть опасно. Но кого беспокоят какие-то опасения каких-то сейсмологов? Даёшь угля!

У нас всё активнее ведутся горные работы, а это приводит к перераспределению действующих напряжений в верхней части земной коры. Так что землетрясения в Кузбассе – в основном, «наведённые», то есть техногенные – будут повторяться до тех пор, пока здесь идёт угледобыча. По словам ещё одного учёного-сейсмолога, заведующего лабораторией континентальной сейсмичности и прогноза сейсмической опасности Института физики Земли имени Шмидта РАН Алексея Завъялова, землетрясения в нашем регионе провоцируются именно деятельностью человека.

Когда аж мама не горюй тряхнуло в районе Бачатского разреза четыре года назад, почти сразу было развёрнуто девять автоматических сейсмостанций. А кроме них, введена в строй станция в селе Поморцево. Да и региональные станции стали пристально фиксировать здешнюю сейсмообстановку. Так что на сегодня наиболее изученным в регионе остаётся сейсмический процесс, протекающий там. Всего в области 17 сейсмостанций. Три находятся за пределами региона. Четыре принадлежат Агентству по защите территории и населения Кемеровской области. Ещё 13 – Геофизической службе Сибирского отделения РАН, которая находится в Новосибирске.

Причём все данные со станций туда же – совсем в другой регион – и поступают. А кому они нужны у нас?! Однако свои сейсмостанции есть в Беловском, Гурьевском, Прокопьевском, Тисульском районах, в Междуреченском и Мысковском городских округах, в Анжеро-Судженске и Таштаголе и, конечно же, а как же иначе, в Кемеровском районе и самом Кемерове. В Новокузнецком районе таких три – в посёлках Малиновка, Ерунаково и Костёнково.

«Имеющееся на сегодня количество станций действительно справляется с определённой задачей, – говорит сейсмолог из Новосибирска Алексей Еманов, – Все ощутимые, крупные события точно будут обработаны очень быстро и достаточно качественно. На мелкие же события эта сеть не рассчитана». Кстати, мелкие «события» – землетрясения – часто происходят из-за просадки грунтов на подработанных территориях. Вблизи шахт из-за выемки грунта вертикальные напряжения ослабевают, а горизонтальные остаются достаточно сильными. Возникает вертикальное растяжение, пол шахты вспучивается, и тогда возможно землетрясение. С карьерами происходят похожие процессы. Это тоже мнение специалистов.

А уж чего-чего, но старых шахт, открытых ещё в прошлом веке и пачками консервируемых в нынешнем, у нас в Новокузнецке и Новокузнецком районе, как гуталина у дяди кота Матроскина. Пока шахта действует, система вентиляции не позволяет скапливаться метану под землёй. При консервации шахты выработки, которые выходят на поверхность, засыпают породой и бетонируют. Но метан так не остановишь – он продолжит выходить на поверхность. Правда, уже не через специальные выходы, а через провалы и трещины.

Ещё после закрытия шахты никто уже не контролирует уровень воды, и она заполняет выработки, вытесняя газ. Со временем подземный гидрологический режим, какой был до строительства шахты, восстанавливается, но на это требуется длительное время. Например, на подработанных территориях шахты Димитрова в Новокузнецке, после её консервации в 90-х, появились родники и болотца, в том числе и в подвалах домов.

И всё бы ничего. Ну устроит какой-нибудь неосторожный горожанин взрыв в погребе, куда добрался метан из заброшенной шахты. Ну расплодится злющая туча комаров в завонявшемся подвальном болоте. Ну просядет земля из-за естественной утряски законсервированных пластов, а по стенам домов поползут трещины. Ну даже из-за просадки подработанных участков какой-нибудь частный дом «нырнёт» в провал – так ведь не в одночасье.

И такие это пустяки по сравнению с тем, во что может превратиться наш «сыр» – земля под Новокузнецком и Новокузнецким районом, которую начали активно «рыть» ещё на заре кузбасского углепрома, – если здесь случится техногенное землетрясение типа Бачатского, спровоцированного деятельностью Бачатского угольного разреза. А ведь у нас работает не одно такое предприятие – только сырные крошки останутся.

Иван Железняк

NK-TV.COM