А подать сюда товарища Маяковского! Ну и где ваш Город-сад?

Далеко не каждому известно, что идея строительства КМК родилась в самом начале прошлого века – причём в Европе. А в 1912 году несколько европейских банков создали для её осуществления акционерную компанию «КопиКуз» – Копи Кузбасского бассейна. Иноземные банкиры собирались построить завод недалеко от Осинников и даже пригласили лучшего тогдашнего металлурга страны Михаила Курако. Увы, этому грандиозному инвестиционному проекту не суждено было сбыться. Началась первая мировая война. Затем – одна за другой – революции в имперской столице. Сами понимаете, не самое лучшее время не только для инвестиций, но и для самих инвесторов.

Тот самый завод, о котором мечтали европейские финансисты, стал чуть ли не первым индустриальным детищем молодой Советской республики. В конце 20-х годов прошлого века под эту великую стройку была выбрана соответствующая строительная площадка – город по имени Кузнецк. Если верить газете «Сибирская жизнь», он представлял собой самый захудалый городишко Томской губернии, жители которого практически поголовно садили табак. Так что ещё до 1925 года на месте нынешнего Новокузнецка колосились хлеба, чавкало болото, и были беспорядочно разбросаны жалкие домишки деревушек Бессоново и Араличево.

Помните из школьной программы? «По небу тучи бегают, дождями сумрак сжат. Под старою телегою рабочие лежат. И слышит шёпот гордый вода и под, и над: «Через четыре года здесь будет Город-сад!» Когда-то эта оптимистическая речёвка была растиражирована едва ли не по всем «металлургическим городам» Советского Союза. Не только на привокзальной площади Новокузнецка, но и на подъезде к «Запорожстали» и на фоне заляпанного двуокисью азота днепродзержинского небосвода можно было прочесть о том, что город будет, и о том, что саду цвесть. Но на самом-то деле Владимир Маяковский описывал именно наш «Город-сад», который должен был появиться на месте старого Кузнецка и стать Новокузнецком!

Революционный поэт довольно точно описал трудовые будни простых кузнецкстроевцев. Вот что, к примеру, вспоминал об этих буднях главный инженер Кузнецкстроя академик Иван Бардин: «Работали круглые сутки. Когда на половине котлована вдруг обнаружились плывуны, продолжали рыть, стоя по пояс в ледяной воде. Экскаваторщики задыхались на морозе, но каменную землю надо во что бы то ни стало разломать. В густом морозном тумане начали колотить землю кайлами. Коченели ноги, обмерзали пальцы, но ни один боец не покинул фронта. На освещенной прожекторами площадке работали всю ночь».

Впрочем, сам Владимир Владимирович в Сибири никогда не был и, как рабочие, гордо мечтающие о «райском городе», переводя дух под старою телегою, лично не видел. Вдохновенные стихи были написаны со слов свидетеля, о чём честно говорилось в их довольно длинном названии. Этого свидетеля, говорят, звали Ян Петрович Хренов. Он родился в 1901 году и принадлежал к тому российскому поколению, которое октябрьскую революцию восприняло восторженно, как свое личное дело, и немало в этом деле поучаствовало. А после было выкошено репрессиями. Не избежал общей участи и Хренов, сгинувший без следа в сталинских лагерях.

Но перед этим – в 1929 году – он побывал на Кузнецкстрое, а, вернувшись, поделился своими восторгами с другом-поэтом, который, воспламенившись энтузиазмом Яна Петровича, одним махом написал знаменитую поэму, вошедшую во все советские учебники. Город-сад из стихов Маяковского – это, конечно же, метафора, думали целые поколения детей из Сталинска-Новокузнецка. Они действительно верили, что наш город вот-вот расцветёт, как сад, потому что «такие люди в стране советской есть». Просто надо ещё немножко подождать.

Увы, гордому шёпоту рабочих так и не пришлось стать явью – «Город-сад», о котором они шептали в стихах Маяковского «Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и людях Кузнецка», с каждым годом всё меньше напоминает «райский». Даже памятник Владимиру Владимировичу уже явно ни на что не надеется, учитывая его тоскливую ремонтную эпопею. А может, всё дело в том, что Владимир Владимирович элементарно перепутал? Писал о Городе-саде, а описывал Сад-город? Конечно же, на слух их можно и перепутать – ведь поэма Маяковского написана не о лично увиденном, а о лично услышанном. А к моменту её написания на левом берегу Томи уже пятнадцатый год существовал посёлок, построенный ещё в царское время для рабочих «копей Кузнецкого бассейна». Именно он и назывался Сад-город.

В начале прошлого века английский архитектор Говард выдвинул концепцию строительства городов-садов – независимых от какого-либо индустриального градообразующего предприятия и окружённых пышными зелеными насаждениями одноэтажных посёлков коттеджного типа, которые создавались бы в экологически чистой местности, идеально вписываясь в ландшафт. В тогдашней Европе был настоящий бум этих самых городов-садов. А когда европейское акционерное общество «КопиКуз» пришло в наши края поэксплуатировать наши полные угля недра, оно решило создать дя своих рабочих такой вот современный цветущий посёлок.

Но первым делом «Копикуз» начал строить кольчугинскую железную дорогу, прокладывая ветку от севера кузнецкого края, где проходил Транссиб, до пустоши в левобережной части Кузнецка. Это чтобы возить кузбасский уголёк. Новую станцию назвали в честь старого города, а вокруг неё поселились рабочие – в основном, строители. Это и был «Сад-город» по-кузнецки. Проект невиданного коттеджного посёлка заказали известному новосибирскому архитектору Крячкову – правда, идеи передового новосибирца так и не реализовали. Сначала помешала первая мировая, а вдогонку за ней и Октябрьская революция. Местные жители любили пошутить по этому поводу – мол, сад здесь воображаемый, а город предполагаемый.

В 1929 году рабочий посёлок – далёкий от того, каким его воображали чудаки-архитекторы прошлого века Говард и Крячков и вдохновлённые их человеколюбивым новаторством «идеальные» капиталисты из акционерного общества «Копикуз» – получил вполне официальный статус и название «Сад-Город», в память о котором в нашем уже новом Кузнецке до сих пор существует одноименная остановка. Если выйти на ней, то увидишь расползшийся, как древесный гриб, довольно ветхий и запутанный частный сектор. Таким может похвастаться любая окраина любого города из российской глубинки.

Инга Видалова

NK-TV.COM