«Художник творит потому, что не может иначе, и отдаваться творчеству для него так же естественно, как для утки – плавать, а для воды – течь под уклон».Это проницательный Сомерсет Моэм и это абсолютно точно относится к Александру Попову, чья выставка продолжается в Художественном музея. Выставка ,печально добавим, посмертная: Александр безвременно умер нынешней весной. Он был художником страстным, стихийным. В его полотнах, развешанных в залах музея, гуляет ветер и звучит музыка. Его картины энергетически емкие, заряжающие мощью и силой.

Он ушел от нас так внезапно, так неожиданно, меньше полутора месяцев назад. В шестьдесят с небольшим лет.

— Просто невыносимо как жаль, что его сегодня с нами нет, — говорил на открытии председатель правления Союза художников Александр Суслов, вручая диплом лауреата недавно закончившейся выставки «Сибирь – 12» вдове Татьяне Поповой. Диплом за большое и красивое полотно «Колыбельная». «Я сорок лет в Сибири и скажу вам: художника такого масштаба, такой живописной пластики не так часто встречал, — говорил Александр Васильевич.

О большом таланте Попова, его невероятной работоспособности говорил его друг заслуженный художник России Петр Рещиков. О том, как ценили художника искусствоведы, говорила искусствовед Татьяна Высоцкая, почти с первых шагов знавшая его.

Открыла талант Попова, конечно, искусствовед Валентина Панжинская-Откидач в начале 90-х годов, будучи директором культурного центра «Собор». Она устраивала его персональные выставки. На Попова первыми обратили внимание столичные искусствоведы Морозов, Сергей Попов (однофамилец). А уже потом его признали наши музейные – Данилова, Высоцкая. Дело не в званиях. Он никогда не писал салонных вещей,чтобы, как выражался, «подкормить картинку». На жизнь и краски зарабатывал тем, что где-нибудь сторожил.

Лариса Ларина, директор Художественного музея, о творческой манере Попова всегда отзывалась очень высоко и очень подробно и убедительно. В музее Саша бывал часто и не обязательно в связи с его выставкой, он их проводил там часто, мог и каждый год – так плодотворно он работал. Его тянуло в музей, ведь как все художники он любил настоящую живопись больших мастеров. И с музейщиками у Александра была душевная близость. Мне казалось, что как никто другой, он сливался с этой атмосферой музейной.

Лариса Николаевна говорила сдержанно, но за этой сдержанностью слышались и растерянность, и боль утраты, и какая — то безнадега, давно витающая над нашей Тулеевщиной, мало помалу теряющей то, чего добивались предыдущие поколения новокузнецких художников, музыкантов, писателей…

— Хотелось бы, чтобы работы Александра Попова были более обширно представлены в нашем музее, — высказала свое желание директор НХМ. Известно, что нашему музею много лет не отпускают средств на закуп художественных произведений. Город отмечает четырехсотлетие и, я думаю, уходит немало федеральных денег на какие-то не совсем обязательные пышные мероприятия в связи с празднованием Новокузнецка. Но выделить музею деньги, чтобы приобрести несколько холстов действительно большого художника в голову не приходит. Да что там? На открытии этой замечательной выставки не было никого даже из управления культуры. Им это не интересно. Им некогда.

То что сказала Лариса Николаевна произносится часто — буквально на каждой выставке,едва ли не на каждом музыкальном событии.Вот когда функционерам от культуры скомандуют сверху что -нибудь «оптимизировать», они , бывает, бегут впереди паровоза. А вот с культурой у них плохо.

Андрей краевский

NK-TV.COM