Даже в безбашенных 90-х, когда все вокруг предвкушали перемены, они казались странными. Вместо привычных замыленному глазу натюрмортов, пейзажей, портретов – немыслимые вселенные цвета, кипящие первобытные энергии диковинных и диких мазков, зашифрованные цитаты библейских сюжетов и мифов, щемящие пьесы абсурда, написанные при помощи красок. Красота. Нежность. Гнев. Смятение. Ликование и ужас жизни.
Космос Круга Чистых
Товарищи по цеху, обыватели ощущали недоумение и раздражение даже из-за названия: Круг Чистых – так именовали себя молодые художники, все как один философы и поэты, ищущие новые средства выражения старого доброго изобразительного искусства. Многих это злило: «А мы, значит, грязные?», «Вы что сектанты?», «Что за мазня – рисовать научитесь!».
И вдруг в 92-м Круг Чистых отправляется в космический полёт! Это был беспрецедентный проект открытия Россией Америки и наоборот, посвящённый 500-летию удачного «приземления» мореплавателя Колумба. Рассказывает Михаил Бессонов: «Спутник, на борту которого были обращения Бориса Ельцина и далай-ламы, статуэтка Церетели и, в специальном цилиндрическом контейнере, девять листов графики никому не известных новокузнецких художников Димы Кравчука, Игоря Холодка, Валеры Колотвина, покружив неделю по орбите Земли, окончил своё звёздное путешествие на другом континенте, у побережья Сиэтла».
2018 год. Картины Круга Чистых находятся в музеях и частных коллекциях в России, Европе, США – в том числе в Третьяковской галерее и Русском музее. А одна из работ художницы Марины Колотвиной прямо сейчас экспонируется вместе с шедеврами советского авангарда в Миннеаполисе.
Группа Чистых, Круг Чистых, Культурографическая лаборатория «Круг Чистых» – за три десятилетия этот круг общения, творчества, поиска ответов на вечные вопросы человечества и искусства прошли человек двадцать пять: художники, фотографы, поэты, музыканты. Сегодня – и с самого начала – в нём яркая и нежная, экспрессивная Марина Колотвина, внимательный строитель странных, переливающихся из света в свет форм Валерий Колотвин и их друг, арт-директор, импресарио, философ и поэт Михаил Бессонов. А ещё необычный, словно сумеречный художник Константин Егоров и живущий в Москве музыкант Алексей Кравченко – у него талантливые пальцы.
Марина, Валера, Костя не уезжают из Новокузнецка надолго. 90-е, трассирующие весёлыми осколками рухнувшего железного занавеса, старательно предлагали художникам свои искушения – работать и жить на Западе. Но когда ты выбираешь
творчество как способ жизни, лучшей лаборатории, чем Новокузнецк, пожалуй, не найти. Здесь остаётся непричёсанность индустриализации первых советских пятилеток и – одновременно – первозданная природа за 30-40 километров от города, где люди не производят никакой хозяйственной деятельности. Всё обнажено и явлено в крайности – только исследуй и твори.
И они никому уже не кажутся такими уж странными. Но это сейчас – когда мы многое увидели и узнали. А в 80-х, когда начинался космос Колотвиных, соцреализм был единственным богом искусства, а шаг влево-вправо от девушки с веслом мог обернуться малоприятными последствиями. Да и Новокузнецк – даже не окраина огромной страны, а окраина её окраины, Сибири, – был непредставимо далёк от всего интересного, яркого, шумного, нового, что всё-таки происходило в культуре. Здесь не медведи, конечно, жили, а всего лишь шахтёры и сталевары. Новокузнецк был родиной угля и металла и считался сибирской кузницей всего Советского Союза.
Зато если ты попадал в систему и вставал на своё место колёсика, воспевая людей труда, твоя жизнь была мягкой и сладкой: членство в Союзе художников СССР, мастерские, заказы – и горы хлеба с маслом и икрой. Знакомый живописец тех лет рассказывал, что тогда конкурс в художественные училища и институты был 25 человек на место и в художники ломились одни мужики, потому что это было престижно, эта профессия могла прекрасно прокормить тебя и твою семью.
«Безудержно хотелось творить»
Марина и не думала, и не хотела быть художником: учила физику и математику, мечтала об овеянной романтикой того времени профессии геолога – хотя сколько себя помнит, всегда была с карандашами и кисточками, а подружки просили нарисовать в свои альбомы «картинку». Когда они встретились с Валерой, она была как чистый лист бумаги – пиши, что хочешь: любые новые звонкие вещи. И сначала собиралась только помогать необыкновенному, талантливому Колотвину, но однажды решила: хочу сама! Причём в отличие от отца, который хорошо рисовал, но в художники «не пошёл», потому что понял, побывав в Третьяковке, что «так не сможет», Марина была самонадеянна смелостью юных: а я «так» и не буду – я буду собой.
У них не было профессионального образования – они жадно занимались самообразованием. А это было непросто – в 80-х. Хороших книг по искусству нет, о том, что происходит в изобразительном мире, информация до заокраинного Новокузнецка практически не доходит. Марина Колотвина вспоминает, что знакомилась с библейскими сюжетами по «Забавной Библии» Лео Таксиля. Найти первоисточник было большой проблемой, а творение воинствующего атеиста XIX века советские издательства, понятно, широко тиражировали.
«Безудержно хотелось творить, точно что-то толкало, – рассказывает Марина, – Окружающие люди и, казалось, само пространство излучали неутолимую потребность в творчестве – это продолжалось недолго, как какой-то всплеск».
«Это началось ещё в 70-х, – уточняет Валерий Колотвин, – В те годы в Новокузнецке появился клуб «Книжник» – объединение людей, любящих книги. Мы все друг друга знали. Нашим «папой» был главный инфекционист города Борис Михайлович Гилёв, а «мамой» – ответственный секретарь Всесоюзного общества книголюбов в Новокузнецке Светлана Афанасьевна Плеханова (Берзина), которая к тому же участвовала в основании до сих пор здравствующего клуба любителей фантастики «Контакт». Книголюбы встречались по субботам – как сейчас помню: на столах расстелена клеёнка, а сверху лежат книги из личных библиотек. Это была живая интеллектуальная среда, где всё кипело, горело, шли ожесточённые споры. Можно было ходить, брать книжки в руки, листать, читать, обсуждать, общаться».
«Иногда двое тихонько отходили в сторону: один продавал, другой покупал. Хорошую книгу можно было взять за 15-20 рублей – по тем временам они считались немалыми деньгами. А были и такие, что стоили гораздо дороже: огромный альбом-монография Иеронима Босха, например, оценивался в 100 рублей. Но продавали книги неохотно и только своим – это было незаконно и грозило очень большими неприятностями: приводом в милицию, санкциями профсоюза, партийными и комсомольскими взысканиями. Так что большинство участников нашего клуба книгами обменивались, выстраивая такие сложные конфигурации, что разобраться в них помогали только скрупулёзные записи».
«В это же время в Центральной городской библиотеке имени Гоголя – нашей Гоголевке – были открыты клубы любителей фантастики «Контакт», любителей кино «Диалог», за которыми тоже стояла всеми нами любимая обаятельная фигура доктора Гилёва. За фильмами мы ездили в Новосибирск – однажды даже привезли «Сталкера» Тарковского, которого мне самому пришлось смотреть стоя. В библиотечном кинозале яблоку было негде упасть – туда пришли все городские кинолюбы. Это сейчас скачать любое кино – пару раз кликнуть мышью. А тогда в кинотеатрах показывали сплошь про передовиков производства и непростую комсомольскую любовь – а мы были как сухие губки, взахлёб заполняющиеся водой».
«Всё это было реальным интеллектуальным сопротивлением, хотя мы в те годы даже не задумывались, что это сопротивление. Мы были очень молоды, всё было интересно и весело: новые формы жизни, альтернативная реальность, опьяняющее чувство твоей личной внутренней свободы. А когда в 90-м журнал «Наука и религия» опубликовал «Путешествие в Икстлан» Карлоса Кастанеды – это казалось какой-то революцией, да это и было революционным. Тогдашние мы долгое время жили в полном вакууме, в состоянии принудительного информационного дефицита, и такая космическая пустота здорово стимулировала: размышлять, экспериментировать».
«Лихие» 80-е
После службы в армии, на Байконуре, Валера вернулся домой – это был 1983 год. Алла Пугачёва поёт «Миллион алых роз», Саманта Смит летит в СССР, а он едет в Красноярск – поступать: «У меня в голове никогда не было никаких навязанных категорий, и моё восприятие отличалось от общепринятого, а иначе я не мог. Но тут решил потратить пять лет на социализацию – «стать художником». Старшекурсники потащили меня по продвинутым преподавателям: я их слушаю – и так всё предсказуемо и зубодробительно скучно, что я не выдерживаю, разворачиваюсь и уезжаю».
«В профессию художника тогда было трудно попасть, а работать надо! Мой друг по нашему клубу книголюбов, архитектор Рамиль Валиахметов, бывший в это время главным художником города, подсказал, что можно устроиться в самодеятельную художественную студию для рабочих и служащих при Дворце культуры Кузнецкого металлургического комбината имени Ленина, бывшего гигантом советской промышленности. Но с дворцовым кружком рисования что-то не получилось, и директор ДК КМК дала мне рекомендацию в заводскую художественную мастерскую, предупредив, что они там сами смотрят, кого брать, а кого не брать».
Эта художественная мастерская, руководимая парткомом меткомбината, находилась в бывшей конюшне Кузнецкстроя – в ней в 30-х годах попеременно были лошади, рабочий театр, мастерская театра. Она слыла кузницей кадров для Художественного фонда – ещё бы: 40 лет непрерывных традиций. Особая атмосфера. Гордость. Одним словом – фирма. Оформление демонстраций, заводских пионерских лагерей и наглядной агитации создавалось именно здесь.
После того как там начал работать Колотвин в пионерских лагерях КМК стали появляться очень странные панно в фантастическом духе. Удивляюсь: как же так? А соцреализм? Валера улыбается: «И в профкоме, и в парткоме ко мне относились доброжелательно и к моим «причудам» особо не придирались. Моя специальность тогда называлась «художник-оформитель по росписи рекламы»: сначала дали четвёртый разряд, через некоторое время шестой, потом я стал бригадиром художников, хотя звучит, конечно, странновато, как капрал роты скрипачей».
В середине 80-х Валерий Колотвин рисует афиши для городского театра кукол и участвует в своей первой выставке – театральных художников в Кемерово. В те годы яркие и смелые театральные выставки в Кемерово, Красноярске, Новосибирске объединяют самых молодых, самонадеянных, инакомыслящих. Эти выставки было невозможно зарегулировать, а театральные художники – в отличие от остальных – были относительно свободны от идеологической составляющей и непременной монументальной пропаганды советской системы ценностей.
Михаил Бессонов: «Бежит по такой выставке человек в пиджаке из обкома партии. Вдруг резко тормозит: а это что такое? А художник, открыто и искренне улыбаясь: «А это сценографическое решение к спектаклю по пьесе нашего товарища из Германской Демократической Республики Бертольда Брехта «Мамаша Кураж и её дети», рассказывающей об ужасах империалистических войн. Видите этот цвет и как бы клубление – это ужасы. А красный – цвет будущей социалистической революции».
Партийный чиновник кивает. Бежит дальше, а там – инсталляция. «Это сценографическое решение…» – успокаивает его автор и сыплет, как по писанному, именами писателей-коммунистов и названиями идеологически правильных пьес».
«Первая публичная выставка Группы Чистых – так мы назвались вначале – состоялась в 88-м году и в ней приняли участие девять молодых художников и фотографов, – рассказывает Михаил, – В это время в Гоголевке как раз сменилось руководство, и новый директор Вера Васильевна Скаленчук затеяла ремонт библиотечного фойе. Я к ней: а давайте мы проведём у вас молодёжную выставку, всё сами устроим, систему развески сделаем, а вы потом будете на ней наглядную агитацию развешивать. В том, чтобы пустить нас в главную библиотеку города риск, конечно, был, но Вера Васильевна посчитала его допустимым».
«И вот открытие выставки: с одной стороны от Гоголевки тогда располагался райком партии, с другой Управление местного КГБ – и вдруг в обычный будний день мимо них народ валом валит к библиотечному входу. Масла в огонь подливают городские сумасшедшие – кто-то кричит: «Бей коммунистов!». Я иду под руку с Верой Васильевной и чувствую, как она начинает обмякать».
Молодость, творчество, свобода
Чуть позже в Новокузнецк приезжает Эдуард Зеленин, легендарный новокузнецкий художник, участник бульдозерной выставки, модернист, нонконформист, эмигрировавший в Париж ещё в середине 70-х: на встречу с ним не прорваться – там знатные люди города, начальство, члены Союза художников. Но Миша проходит, видит, что Зеленин скучает, идёт знакомиться – и предлагает посмотреть работы ребят. Они едут на машинах к дому, где живут и пишут Колотвины – художник из Франции и маститые и именитые новокузнечане. Эдуард Леонидович входит, застенчиво улыбается и говорит: «Здравствуйте, я – Эдик». Общий фурор!
Тогда же Зеленин просит биографии и фото художников из Круга Чистых для публикации в Европе – и вдохновлённый Миша мчит на главпочтамт. А через несколько лет он знакомится и даже дружится с приятной интеллигентной дамой, бывшей инструкторшей горкома КПСС, и вот однажды она приносит ему фотографии: «Здесь вы все такие молодые и красивые!» – те самые фото, которые, оказывается, никуда из Новокузнецка так и не улетели.
А жизнь кипит, летит и взрывается непредставимо радужными энергиями – это всё молодость, творчество, свобода, любовь. Художники Круга Чистых пишут не только картины, но и стихи. В 89-м набирается уже на книжку. Бессонов, окрылённый успехом первой выставки, которая, и правда, получилась резонансной, и доброй восхищённой оценкой Эдуарда Зеленина, стучится в городское отделение советского Союза писателей – ему говорят: вставайте в очередь, она будет больше года.
Столько ждать! И тут райком комсомола просит молодых, подающих большие надежды художников оформить предстоящий день молодёжи – они соглашаются: за книжку. Не
можем книжку – разводят руками комсомольцы. «А что можете?» – спрашивает Бессонов. Оказывается, только пропагандистские буклеты. Ребята рисуют – комсомольцы делают пять буклетов. Остаётся всего ничего: отрезать пропаганду – и сшить стихи. Так на свет появляется первый сборник Круга Чистых – он называется «Автобус».
Это было невероятное время! Совсем скоро бастующие шахтёры будут бить голодными касками по рельсам, а сейчас начальник одного из местных разрезов даёт деньги на съезд поэтов-верлибристов – он проходит в маленьком шахтёрском Ленинске-Кузнецком, и Карен Джангиров, мастер русского верлибра 80-го левела, издаёт первую, уникальную, мгновенно ставшую библиографической редкостью «Антологию Русского верлибра». Он приглашает ребят из Новокузнецка в Донецк, где каким-то чудом организует Всесоюзный съезд верлибристов и куда съезжаются поэты со всего СССР.
Валера Колотвин: «Я вспоминаю эти несколько дней как беспрерывное счастье – утопающий в розах город, лето, кругом поэты и девушки. В Донецке собирается больше сотни авторов. Мы сдвигаем столы из наших номеров и устраиваем экспресс-выставку. Все читают свои стихи. Мы кочуем из номера в номер. В актовом зале гостиницы выступают обалденные теоретики – я из тех докладов очень многое взял. И только москвичи и питерцы тусуются отдельно, в ресторанах, старательно пытаясь смотреть на всю остальную «некультурную» Россию свысока».
«Даже не верится, что у нас в это же самое время чай, сахар, хлеб, колбаса – всё по талонам. А тут – везде пища! И пахнет кофе и булочками. Мы идём мимо какого-то большого здания под круглым куполом, спрашиваю нашего товарища: это цирк? Оказывается, городской рынок – с невиданными, маслянисто сияющими, мясистыми горами черешни на прилавках».
«Все будто очнулись от летаргического сна»
Марина Колотвина: «После первых наших выставок все будто пополам разделились. Давление ощущалось страшное: словно глубоко под водой и на надоблачной высоте самолёта – одновременно. Одни громко восторгались: это просто счастье какое-то. Другие чуть ли не кричали: уничтожить, сжечь! Кто-то подходил с вопросом, как я могу такое выставлять – это ведь очень личное. Кто-то ухмылялся: «Да мой ребёнок лучше рисует!». Какая-то дикая карусель».
Валера Колотвин: «Однажды ко мне пришёл пожилой, многое повидавший и изрядно уставший от жизни «фондовский» художник. Долго смотрел на работы. Потом говорит: «Я вам завидую – чтобы так красочку размазать, нужно большое мужество».
Михаил Бессонов: «Было много людей, которые страшно негодовали – а потом помнили в подробностях все «ужасные» картины Круга Чистых, хотя прошло уже два и три года. И
не было ни одного равнодушного человека – будто все очнулись от летаргического сна: живые глаза, живые реакции».
«От всего этого оглушительного «белого шума» я ощущал полную потерю ориентации, – вспоминает Валерий Колотвин, – у меня мозги на место встали только в Москве да и то спустя два месяца».
Это было самое начало 90-х: Валера и Миша едут в Москву, чтобы купить кисти, краски, холсты, которые в Новокузнецке в огромном дефиците и есть только в Художественном фонде, но оттуда далеко не всё выцарапаешь, – а заодно покорить столицу. И покоряют – Татьяну Колодзей: у неё одна из самых известных и представительных коллекций в стране. Она «лечит» Валеру: «Вы уникальны – ни на кого не обращайте внимания». А он – как щенок, попавший на колбасные небеса: пропадает в Татьяниной сокровищнице – это огромный шкаф, набитый графикой, семь тысяч картин советских авангардистов со всего Союза, а ещё невиданная библиотека книг по искусству. Там новокузнецкий художник наконец-то утоляет свой информационный голод.
Старичок-искусствовед легендарного Центрального дома художника растроган работами Круга Чистых из Новокузнецка – и даже изыскивает для них площадку. Но там слишком долго ждать очереди, и новокузнечане выставляются в Центре «Творчество» на Таганке. В той выставке вместе с ними участвуют художники, фотографы, перфомансисты Валерий и Наталья Черкашины.
Валерий Колотвин: «Это была самая первая выставка «Kolodzei Art Foundation» – фонда сохранения и развития современного русского искусства, первого, который был создан в Америке российским гражданином, легендарным коллекционером и культурным деятелем с огромным международным авторитетом Татьяной Колодзей. Это она привезла Иосифу Бродскому на церемонию вручения Нобелевской премии бесценный символический подарок – галстук Бориса Пастернака».
Михаил Бессонов: «Был 92-й. Мы поехали с Татьяной Колодзей в аэропорт, чтобы забрать дары художникам России от американских предпринимателей, производящих холсты, бумагу, краски, кисти и всевозможные виданные и невиданные художественные материалы. Но таможня добро не даёт: необходимо оценить «гуманитарную помощь» и оплатить 20 процентов в кассу – это огромные деньги да к тому же ещё и в долларах! А если не сделать этого сразу – потом за склад с «Аэрофлотом» просто не рассчитаться. Татьяна в полуобмороке – выхода нет».
«Молодой парень-таможенник ехидно тянет: «Наши люди в булочную на такси не «ездют». Мы с ним один на один. Я лезу на стол, тыча в его лицо своим паспортом с новокузнецкой пропиской, а оттуда рассыпаются визитки информационных агентств Германии, Великобритании, США – приглашённых на нашу выставку. Кричу, что мы из Сибири и нам нечем работать, так что терять мне нечего – пусть арестовывает».
Парень явно в замешательстве, но шустро выкручивается: «Так вы художники? Из Новокузнецка? Да забирайте всё бесплатно». Вырвав материалы, «сибирские валенки» всё честно складывают в кучу в фойе выставочного центра – и не могут к ней подойти: московские собратья, плечом к плечу, растаскивают краски и кисти. Немолодая женщина-
искусствовед растерянно говорит: «Это несправедливо – если бы не вы, ничего бы не было, – и вдруг мудро улыбается, – Холсты не унесут – они тяжёлые». И правда: на тех гуманитарных, вырванных у аэрофлотского таможенника холстах художники Круга Чистых пишут до сих пор.
Единственная стратегия развития человечества
Спрашиваю: поговорим про ваше название – или надоело? Валера, улыбаясь давним воспоминаниям, говорит, что всё просто: Круг – это круг общения, а Чистые… Однажды новокузнецкий искусствовед и создатель – тоже в «махровых» 90-х – товарищества мастеров народных промыслов «Творчество» Людмила Ивановна Бендас сказала: «Вот за что вас люблю – вы какие-то чистые».
«И так это в наше умонастроение упало, – говорит Колотвин, – удивительно! Ведь в основе искусства, как я и мы его понимаем, находится идея очищения сознания. Всю свою сознательную историю человечество производит гигантское количество образного мусора – он, как одноразовые пластиковые стаканчики и полиэтиленовые пакетики, катастрофически засоряет наше сознание. В итоге накопилась невообразимая помойка: и чтобы люди могли как-то самоопределиться – нам нужен инструмент очищения. Это и есть искусство, которое возвращает человеку настоящую красоту и привлекательность мира с ясным ощущением живой и чудесной полноты существования».
«Зачем нужны художники? Это такой же нелепый вопрос, как, например, зачем нужны дети, солнце, цветы?! Ответ прост: чтобы дарить радость».
Творчество – очень хрупкая вещь. Но одновременно – и очень сильная. Кто мы и зачем мы: здесь и сейчас? И что такое красота – твоя и бесконечного мира? Нежность, гнев, смятение, ликование и ужас жизни. Разверзнутые небеса мерцающих звёздами глаз. Сонное дыхание рассвета. Улыбка ребёнка, смотрящего на тебя с доверчиво-серьёзным пониманием – как могут смотреть из вселенной. Душа, таящая опасные желания. Ускользающие, узнаваемые сумраки богов и людей, страх, боль, любви смешные содрогания. Ещё: тревожные лики с озябшими замкнутыми устами и заплаканное сияние, идущее сквозь боль ресниц. Бестолковость на сердце и что-то, тихо, щемяще, тепло, беспомощно дышащее на розово-пепельном небе. Всё и ничего. Вопросы и ответы. Тайна.
Человечество ещё с палеолита пытается ответить на эти свои бесконечные вопросы – чтобы понять себя и других. То, что внутри человека, и мир вокруг, непрерывно меняясь, требует непрерывного осмысления. Универсальному языку живописи – эмоциональному, искреннему, образному, метафоричному, рождающему ассоциации, исполненному глубины – не нужен гугл-переводчик. Он понятен любому. Он учит нас, как в бесконечном, меняющемся мире понимать своё «я» и воспринимать друг друга, взаимодействовать и даже «выживать» – потому что культура, воплощённая в искусстве, была, есть и будет единственной стратегией развития человечества.
Инна Ким
NK-TV.COM
https://youtu.be/ko_LmtsyX48 Проверке подверглись 14 клубов и баров, расположенных в разных районах южной столицы Кузбасса. В отношении… Читать еще
Следователем УМВД России по г. Новокузнецку завершено расследование уголовного дела, возбужденного в отношении 19-летнего местного… Читать еще
Чего только взрослые ни придумывают, чтобы дети тянулись к знаниям! Например, ещё в 1918 году… Читать еще
Обязанность председателей советов МКД выплачивать страховые взносы с вознаграждения в ближайшее время будет отменена –… Читать еще
Сразу на десять процентов увеличить число подписчиков госпабликов учреждений культуры должны их руководители. Срок исполнения… Читать еще
Президент РФ Владимир Путин поручил правительству совместно с Банком России до 1 декабря 2024 года… Читать еще
Комментарии
Великолепная биография круга!
Прекрасно!
Спасибо, прекрасная статья. Какие же вы все были молодые, красивые, воодушевлённые! Да, такими и остались - сообщество чистых талантов. Успехов!