Приземистые деревянные домишки с цепными псами за заборами. Три церкви, две часовни, богадельня. Около трёх тысяч человек населения, которые занимаются сельским хозяйством, охотой и рыбной ловлей, плотничают, варят мыло, обрабатывают кожу, делают свечи. Всё это только на небольшом пятачке на правом берегу Томи, да ещё две деревни на левом. А вокруг на сотни непроходимых вёрст сплошь горы и болота. Эту сонную скучную жизнь всколыхнули, но не поменяли ни Октябрьская революция, ни Гражданская война. Будто по воде побежали круги, – и опять всё затихло. Но в июле 1929 года – 90 лет назад – в кузнецкое захолустье ворвалась невиданная стройка.

Слух о том, что в Кузнецке будут строить завод, а значит, там нужны рабочие руки, распространился по округе ещё весной. И обладатели этих самых рук сразу же потянулись на место стройки. Это были, в основном, крестьяне из ближних и дальних деревень, жившие тем, что нанимались на чёрные работы. Так что в мае 1929 года на площадке будущего Кузнецкстроя собрались 445 человек, которые начали рыть котлован. Но для строительства нового советского завода этого было отчаянно мало. И тогда в стране начался организованный набор рабочих.

В июле 1929-го при управлении Кузнецкстроя был создан подотдел рабочей силы и вербовочный аппарат. Были заключены договоры с Сибирским отделом труда и с Наркоматом труда РСФСР. Вербовщики действовали не только в Сибири, но и в европейской части СССР. В итоге уже к осени трудовая армия кузнецкстроевцев увеличилась почти вдесятеро и составляла 4100 человек. Всесоюзная стройка собрала вместе совершенно разных людей – мечтающих о светлом будущем для всех комсомольцев и работающих за хлебный паёк безграмотных крестьян, энтузиастов из столичной творческой среды и попавших на Кузнецкстрой не по своей воле детей «кулаков».

Одной из самых сложных была работа грабарей – так называли землекопов, которые рыли котлован при помощи лопат-грабарок. Они перелопатили на Кузнецкстрое 14 миллионов кубометров земли. В основном, в грабари нанимались местные пролетарии – выходцы из крестьянских семей, для которых продажа своей рабочей силы являлась единственным источником средств к существованию. Самым знаменитым из них стал «человек-экскаватор» Андрей Севастьянович Филиппов, который до Кузнецкстроя вместе с братьями и отцом и золото мыл, и дороги строил, и уголь копал.

Филипповы завербовались на стройку одними из первых. Мимо Андрея и двух его братьев тачка проезжала, не останавливаясь. Они успевали наполнять её на ходу. В 1934 году Андрея Севастьяновича наградили орденом Трудового Красного Знамени. После этого его карьера пошла в гору – бывшего грабаря двинули в заместители начальника Земжелдорстроя, он был депутатом городского Совета, членом горкома КПСС, ему первому в истории Новокузнецка присвоили звание Почётного гражданина города.

Конечно, далеко не всех землекопов Кузнецкстроя ждало светлое счастливое будущее. Для многих оно так и не наступило из-за неподъёмного труда и тяжёлых условий жизни. Среди них были удивительные герои, которые увековечили память о своём существовании на поколения вперёд. Примерно посередине подземного тоннеля, который в 1931 году связал Кузнецкстрой и Новокузнецк, напротив выезда к цехам, до сих пор висит скромная табличка, на которой написано: «Здесь погребён прах кузнецкстроевца А. М. Заева, производителя работ по строительству верхнего участка туннеля. Июль 1933 г.»

Почувствовав приближающуюся смерть, серьёзно заболевший Заев завещал своим товарищам замуровать его тело на строительной площадке подземного тоннеля – он хотел даже после смерти «ощущать всю огромную мощь КМК». Землекопы волю умершего исполнили в точности: прямо на стройке вырыли могилу, опустили в неё гроб и залили всё бетоном. Вот так необычно, но в полном согласии с собственным завещанием, обыкновенный грабарь, один из безвестных безымянных тысяч, навсегда остался частью металлургического гиганта, который он строил, пока ещё мог.

Александр Чалкин вместе с братьями Михаилом, Павлом и Виктором тоже были среди первых откликнувшихся на пламенный клич «Даёшь Кузнецкстрой!» Парни приехали в лаптях и одежде с чужого плеча из алтайской деревушки Новая Тараба и оказались неудержимыми, жадными до работы. Сначала они строили завод, потом остались там сталеварить. Особенно старался Александр – это он осваивал революционную технологию производства победной брони, был сталеваром-скоростником, сваривал скоростные плавки и ещё успевал учиться, окончив в 1942-м Кузнецкий металлургический техникум.

Но не одними только энтузиастами новой жизни был построен КМК – на Кузнецкстрое трудились сотни «врагов народа». Таким был Пётр Архипович Бухтияров. Его отца раскулачили и отправили на лесозаготовки в Томскую область. А маму с тремя детьми выслали в Нарымский край. Отец вернулся из заключения в 31-м – Пете в это время было 16 лет. Семья очень голодала. Выжили на зайцах, которых ловили в ямки, да на колбе, которая спасала от цинги. В 32-м в деревеньку, где жили Бухтияровы, приехал вербовщик из Кузбасса.

Они завербовались сразу же – это была надежда не то что на светлое, а просто хоть на какое-то будущее. Их поселили в посёлке Юпитер (комендатура находилась в посёлке Марс). Продукты выдавали по карточкам – 18-летний Пётр Бухтияров получал 1200 граммов хлеба, его мать 800, дети по 400. Сын и мать работали по 12 часов в сутки, а в свободное время ещё строили трамвайный путь в Куйбышевский район. Но главное – они и дети выжили. Правда, отец умер ещё в 33-м – ему было только 47 лет. Но он успел перед смертью поставить для семьи засыпной домик.

А многие из строителей КМК и вовсе попали в новый советский город Новокузнецк не по своей воле. Их этапировали на всесоюзную стройку под охраной, в телячьих вагонах с двухэтажными нарами и закрытыми зарешеченными окнами. Это были спецпоселенцы из «кулацких» семей – жёны и дети «врагов народа». Они ютились в землянках и «зековских» бараках. И только через пять лет «за хорошее поведение» им разрешалось строить небольшие отдельные вагончики на несколько семей. По данным новокузнецкого краеведа Людмилы Фойгт, больше половины кузнецкстроевцев были бывшими «кулаками» и зеками.

Особенно ценились раскулаченные крестьяне – они были потрясающе работоспособными. Многие руководители ходатайствовали, чтобы со спецпоселенцев сняли все ограничения. «Врагов народа» даже награждали за ударный труд. Но, честно говоря, Филипповы и Заевы, Чалкины и Бухтияровы, крестьяне и пролетарии, комсомольцы и спецпоселенцы находились в одинаковых – непредставимых сегодня – условиях.

Да, это было страшное, тяжёлое – и горячее время! Оно признавало только абсолютные чёрно-белые величины. Тогда всё вокруг и внутри человека кипело как при температуре 1400 градусов, при которой руда превращается в сталь. Но люди верили: надо просто ещё немного поднатужиться, и они построят прекрасный новый мир, в котором всё и для всех будет поровну – и хлеб, и дворцы. Они жили в бараках, которые топили буржуйками, но зимой там всё равно было отчаянно холодно, поэтому все спали в верхней одежде. Уборные – на улице. Общая баня – по выходным. Мясо – на праздники. Вдосталь хлеба с маргарином – уже праздник.

И они построили современный металлургический завод, необходимый для тогдашней задачи №1 – индустриализации будущей великой страны, которой нужно было двигаться только вперёд, которая отправит в космос первого человека Земли. Первые земляные работы на площадке Кузнецкстроя начались летом 1929 года, а уже весной 1932 года был получен первый чугун.

Инна Ким

NK-TV.COM