1 июля 2019 года у Сергея Бобровского закончился контракт с «Коламбусом», и он стал свободным агентом. В тот же день обладатель двух «Везин Трофи» подписал семилетнее соглашение с «Флоридой» с зарплатой в 10 млн долларов в год, став самым дорогим вратарем Национальной хоккейной лиги с учетом вычета налогов.

Большие интервью Сергей дает крайне редко. В беседе с корреспондентом Sport24 Бобровский впервые рассказал о том, что произошло в «Коламбусе», почему он хотел сменить клуб, как он тренируется, чтобы быть в идеальной форме, и что ему очень нравится в Америке.

«В сезоне могу позволить себе бургер или пиццу»

— Сколько вы сейчас тренируетесь в день? Судя по сториз в инстаграме с шести утра до 12 ночи.
— Да, в этот период плотно тренируюсь. У меня сейчас по три тренировки в день, встаю в 5:30 утра, зарядка, завтрак, вторая тренировка, отдых и третья тренировка. Я в принципе и на отдыхе спорт не забрасываю, хотя бы один раз в день занимаюсь. Надо себя в форме держать: когда делаю растяжку, когда кардио.

— Говорят, что одна ваша тренировка может длиться 4-5 часов.
— Да, может, но это скорее в период, когда выхожу на лед. Я чаще всего комбинирую тренировки. Сначала зал, потом лед, затем заминка. Все вместе занимает порядка четырех часов.

— Когда на лед будете вставать?
— В августе. Пока самое главное «физика», сейчас закладываем фундамент.

— Вы каждый год ездите на сборы в Австрию. Поедете ли сейчас?
— В этом году не поеду, буду в Питере. Влюбился в этот город, хочу здесь еще немного побыть. В Австрии со мной работали настоящие профессионалы, я многому научился у них за восемь лет, что туда ездил. Теперь думаю, что сам справлюсь.

— В Питере вы один занимаетесь?
— Сейчас один, но у меня есть тренеры, с которыми я работаю последние три года, они мне помогают. Есть свой физиотерапевт, тренер по физподготовке, ледовый тренер. Плюс на лед еще пара-тройка бросающих ребят будут выходить. Не на постоянной основе, а когда у кого время есть.

— Какой диеты придерживаетесь сейчас? Позволяете ли сейчас себе чуть больше, чем во время сезона?
— Я бы сказал, наоборот. Пока тренируешься, хочется свой разум максимально подготовить и дисциплинировать. Это касается не только питания, но и подъема с отбоем. Чтобы все было четко. А по ходу сезона, когда большая психологическая нагрузка, много игр, порой позволяю себе съесть что-то вредное.

— Что можете себе позволить?
— Бургер или пиццу, например. В принципе я все люблю. Я придерживаюсь мнения, что всему свое время.

— Как вы относитесь к вегетарианству? Здено Хара признавался, что после отказа от мяса начал чувствовать себя лучше.
— Нет, я на такие радикальные перемены не готов. В целом в моем рационе очень много овощей, фруктов, круп. Я стараюсь соблюдать баланс и питаться полезной пищей.

— Вы же себе постоянно сами готовите регидрационные смеси. Из чего они?
— Славу богу, есть люди, которые помогают мне, а то это много времени занимает. Я работаю с австрийской компаний Sportlabor, которые предлагают минералы, которые организм теряет при сильных нагрузках. Эти минералы и соли восстанавливают баланс. Простыми словами это такой высококвалифицированный сахар, длинные углеводы, которые быстро всасываются в организм и придают энергию.

— Вас не тошнит их постоянно пить?
— Нет. Они очень легкие, не чувствуешь от них никакой нагрузки.

«Иногда тоже не понимаю, как такие сэйвы возможны»

— Сколько вы теряете килограммов за матч?
— Сейчас в среднем 2-2,5 кг. В плей-офф, если два овертайма, то может и 5 кг уйти. Когда был помоложе, мог все время по пять терять, а сейчас уже нашел баланс со своим организмом, быстро восполняю потерянный вес.

— Какой у вас процент жира в организме?
— Примерно 7,3%. Я не сторонник того, чтобы очень внимательно следить за процентом жира. Сейчас во время подготовки диета и сон важны, но в сезоне я полагаюсь на ощущения, исхожу от того, что мне нужно.

— Изнурительные тренировки для вас в кайф или это только для достижение результата?
— Я люблю хоккей, все тренировки придают мне силы и уверенность. Плюс сейчас я знаю, что мне нужно в плане тренировок. Ты создаешь своего рода искусство — строишь лучшую версию себя. Стараюсь искать в себе недочеты и пытаюсь их превратить в преимущества. Это такой глубокий процесс, который затягивает. После летней подготовки переношу всю «физику» на лед, а там уже и на игры.

— Вы каждое лето меняете подготовку или придерживаетесь одного плана?
— Меняю, потому что каждый год тебе надо работать над разными нюансами. Постоянно меняю какие-то мелочи, но в целом основная идея остается прежней.

— Мучили ли травмы в последний год?
— Славу богу, сейчас все хорошо, были небольшие проблемы с плечом, но там ничего серьезного — мышца была просто перенагружена. Вратарю тяжело, когда в системе организма что-то не функционирует на сто процентов. Голкипер же не ведет игру, а реагирует на нее. Если в голове сидит, что ты не сможешь среагировать в том или ином моменте, то это забирает много энергии, и ты не можешь показывать свой максимум.

— В позапрошлом сезоне вы сделали впечатляющий сэйв в матче с «Детройтом», когда два в ноль выходил соперник. О нем еще очень долго говорили. Я когда смотрю, не понимаю, как такое можно сделать.
— Я тоже иногда не понимаю, как такое возможно (улыбается). Играешь по моменту, тут никак не предугадаешь. Ты играешь на инстинктах, стараешься дать себе наилучший шанс на сэйв, а дальше когда она уже ляжет, особенно в таких моментах, когда «два в ноль». Ты делаешь то, что тебе сердце велит. Если шайба попала в тебя, то это будет суперсэйв, а если нет — проиграли.

— Натренировать это нельзя?
— Нет, натренировать это нереально.

«Флорида» была номером один, но были и другие хорошие предложения»

— В последний год вокруг вашей фигуры крутилось столько слухов, что представить невозможно. Какой был самый нелепый из всех, что слышали?
— Наверное, про то, что в Новокузнецк вернусь. Ха-ха. Но это даже не слух, а просто шутка.

— Квартиру в Коламбусе удалось продать?
— Еще пока нет, в процессе.

— Цена в три миллиона долларов, которая фигурировала в СМИ, правдива?
— В целом, да. Я не люблю разговаривать о деньгах, но мы с супругой после покупки вкладывались в квартиру, делали ремонт, адаптировали под нас. Цена адекватна. Могу сказать, что это одна из лучших квартир в Коламбусе, таких больше нет.

— Надо Владиславу Гаврикову продавать!
— С удовольствием. Я ему предлагал. Но за цену, которую он предложил, в сто тысяч, могу ему только гардеробную продать. Ха-ха.

— В Майами у вас есть жилье?
— Есть квартира, но мы ее сдаем в аренду. Будем искать дом поближе к арене.

— Арена «Пантерз» же находится в городе Санрайз в 40 минутах езды от Майами.
— Да. Я посмотрел, что самое удобное место для жизни — Форт-Лодердейл. Это относительно недалеко от арены, и от места, где клуб сейчас строит тренировочный стадион. Будем искать дом в этом районе.

— Солнцезащитным кремом-то закупились?
— Ха-ха. Еще нет, но надо будет обязательно.

— Что вы сделали, когда поставили подпись под контрактом с «Флоридой»?
— Если честно, неделя до подписания была очень напряженной, много было стресса. Когда уже договорились, организм не осознал этого, был еще в стрессе. Я понял, что все хорошо, только через несколько дней. Радость пришла не сразу.

— Вы говорили, что «Флорида» была приоритетным вариантом для вас. А сколько еще предложений было на руках вашего агента?
— Безусловно, были другие предложения, хорошие предложения. Но не хотел бы называть команды, смысла уже нет. «Флорида» для меня была вариантом номер один. Не раз говорил причины: хорошая молодая команда, грамотный менеджер, пришел сильный тренер. Я считаю, что у меня есть все шансы выиграть с этой командой Кубок Стэнли. Плюс жизненные условия: ты играешь в зимний вид спорта на самом юге, вокруг пальмы и океан.

— Вас не смущает, что во Флориде хоккей не так популярен, как в Торонто или Нью-Йорке? Не такой интерес со стороны болельщиков и медиа?
— Я считаю, что когда команда начнет побеждать, то народ пойдет на трибуны. В мой первый год в «Коламбусе» были абсолютно пустые трибуны, народу вообще не было. Потом мы начали побеждать, выходить в плей-офф, в городе начался ажиотаж, слухи пошли о команде. В последние три года, что мы выходили в плей-офф, город болел хоккеем, очень много людей вовлечены в игру. С «Флоридой» произойдет то же самое. Будем выигрывать, будет заполняться стадион.

— 25 июня вы выставили сториз с посадочным до Нью-Йорка. Не поверю, что просто так решили сообщить о своем перемещении.
— Поиграли маленько с болельщиками (улыбается).

— Тогда же каждый ваш пост разносился по интернету.
— Я пользовался моментом, скажем так.

— А вы знаете, что побили рекорд Павла Буре?
— Нет. А что за рекорд?

— Вы подписали самый крупный контракт в истории «Флориды», обогнав Буре, который в 1999-м году получил 50 млн долларов.
— Не знал об этом. Но он давным давно заключал контракт, тогда другие суммы были.

— Такой большой контракт накладывает ответственность?
— Любой контракт накладывает ответственность. Моя задача остается прежней — ловить шайбу. Сейчас у меня есть время сфокусироваться на самом процессе, я не думаю о будущем, забыл о прошлом. Работаю здесь и сейчас. Мне предстоит очень важный сезон, я готов сосредоточиться полностью на процессе для того, чтобы команда побеждала и выиграла Кубок Стэнли.

«Коламбус» постоянно пытался заключить контракт, даже после отстранения»

— Когда произошел разлад в ваших отношениях с «Блю Джекетс» и что стало отправной точкой?
— Наверное, после плей-офф с «Вашингтоном». Я не хочу копаться в грязном белье, для меня это перевернутая страница, сейчас смотрю вперед, мое сердце принадлежит «Флориде». Что касается «Коламбуса», то я благодарен и ребятам, и организации за проведенные мною семь лет там. У нас были и взлеты, и падения. Все что было, то было. Мы пожали руки с генеральным менеджером, с главным тренером и наши пути разошлись.

— Был ли хоть мизерный шанс, что вы продлите контракт с клубом?
— Если честно, нет. Я чувствовал, что мне нужны перемены. Это не только из-за трений с клубом или командой, просто мое сердце говорило, что пора открывать новые горизонты.

— Тяжело ли было выдержать прошлый сезон — все нападки журналистов, ежедневные вопросы, переговоры?
— Психологически было тяжеловато, особенно в начале сезона. Была не совсем комфортная ситуация, внутри команды были конфликты, много собраний, встреч из-за меня, дисквалификация, еще было несколько историй. Но, я профессионал, я добросовестно работал над собой и старался победить в каждой игре.

— Вы не жалеете, что перед началом тренировочного лагеря сказали, что возможно покинете клуб? Тот же Панарин никогда напрямую не говорил, что не будет продлевать контракт с «Коламбусом», и на него так не давили.
— Артемий тоже намекал, что не останется еще летом. Может быть мне и досталось больше, но я был честен перед собой. Я сказал руководству после сезона 2017/18, что не буду оставаться в клубе, на это они никак не отреагировали, наоборот, еще больше начали говорить о продлении контракта. Конечно, можно подумать, зачем я сам себе создал проблему, заранее всем сообщив о решении. Но, с другой стороны, я такой человек, честно сообщил о своих планах и не стал ни в какие закулисные игры играть. Мне было бы сложнее в зеркало смотреться, если бы я сначала всем говорил, что останусь, а в конце, что ухожу.

— В январе всех поразил инцидент, когда вас не заявили на матч с «Нэшвиллом», аргументировав, что вы не смогли соответствовать ценностям и стандартам «Коламбуса». Как вы воспринимали ту ситуацию и какова была ваша реакция на нее?
— Знаете, для меня это было смешно. И пресс-релиз был какой-то несерьезный, и вообще вся ситуация для меня казалась смешной. Да, я поступил эмоционально в той ситуации.

— Вы говорите про эпизод, когда покинули скамейку после замены в матче с «Тампой»?
— Да. Отношение накладывает свой отпечаток. В той поездке мы играли с «Каролиной», меня поменяли при счете 1:3. Причем по броскам было 25-8 в пользу соперника, они постоянно играли в нашей зоне. Обычно при счете 1:3 вратаря не меняют. Торторелла так вообще не меняет вратаря даже при счете 4:0, дает играть. Это ему как и плюс, так и минус — когда восемь забивают, он не меняет. Ха-ха. А там уже пора. При счет 1:3 замена для меня была дикостью. Но ладно, стерпел, никак не реагировал. В следующем матче мы выиграли у «Флориды», и потом была та игра с «Тампой». Мне забили четвертый гол, до конца оставалось восемь минут, и я после замены ушел в раздевалку. Плюс еще не стоит забывать, что и до этой поездки не все было гладко.

— Были слухи, что клуб публично рассказал об этом инциденте, чтобы вы сняли пункт о запрете на обмен. Так ли это?
— Самое интересное, что клуб постоянно пытался со мной заключить новый контракт. Даже после этой ситуации были попытки. По поводу пункта о запрете на обмен, зачем я буду его снимать? Я работал для этого статуса, много тренировался. Зачем мне отказываться от этого пункта и позволить клубу обменять меня куда они хотят? Для меня это было невыгодно, поэтому я немножко не понимал логику «Коламбуса».

— Ваш агент Пол Теофанос затем летал на встречу с Ярмо Кекяляйненом. Как раз было обсуждение этого инцидента?
— Думаю, они говорили и по этой ситуации, и по будущему. Температура там была довольно высокая. Особенно в этот период. Стресса было предостаточно.

«С Тортореллой не раз были веселые разговоры на повышенных тонах»
— Как после такого количества стресса вы смогли провести лучший плей-офф в карьере?
— После дедлайна, когда ничего уже изменить было нельзя, ситуация разрядилась. У нас в марте была серия поражений, мы до последнего не могли попасть в зону плей-офф, нужно было все силы мобилизовать. Плюс я держал в голове болельщиков «Коламбуса», которые были не причем, ради них нужно было сыграть достойно.

— Вы гордитесь тем, как провели этот плей-офф?
— Вратарь всегда на виду. Иногда ему достается больше всех критики, а иногда больше всех славы. Но хоккей — игра командная. Ни один вратарь не будет здорово выглядеть, если команда перед ним не играет хорошо в обороне. Я бы отметил всех ребят, они все были молодцы: здорово бились, закрыли самых опасных ребят из «Тампы» (Кучерова, Стэмкоса), позволив мне сфокусироваться на одном броске. Надежная игра в защите расслабляет голову вратаря, ему спокойнее становится. Это со мной и произошло.

— Когда я говорила с русскими ребятами из «Тампы», они сказали, что оказались не готовы к плей-офф, а игроки «Коламбус» вышли голодными до побед. Это помогло вам пройти фаворита?
— Не стоит забывать, что мы последний месяц бились, у нас все игры были как в плей-офф. «Тампа» за месяц знала, что будет первой, а для нас каждое очко было на вес золота. Думаю, это наложило свой отпечаток. Плюс все давление было на них, ну и не умаляю заслуг наших ребят, которые заслужили победу. Мы все сплотились. Это была памятная победа.

— «Это лучшее, что я вижу в его исполнении с тех пор, как здесь работаю. И это, безусловно, произошло в очень важное время», — такой комплимент был от Тортореллы. Для вас были важны такие слова от тренера, который редко говорит хорошее о своих игроках?
— У Тортса есть свои плюсы, и свои минусы. Он такой какой он есть. Импульсивный. Говорит, что думает. На своей позиции ведет себя так, как считает правильным. Были моменты, когда и в регулярном сезоне он хвалил. Были моменты когда критиковал, мог это сделать на пресс-конференции или в раздевалке при команде. Я не был согласен с его мнением и из-за этого у нас не раз возникали веселые разговоры на повышенных тонах.

— У вас из-за этого были трения?
— У нас были разные ситуации, но я не хочу это выносить из раздевалки.

— У Тортореллы со всеми такое случалось?
— Он со всеми так ведет себя. Если ему не нравится поведение того или иного игрока, то будет давить на него. Но у него есть и множество плюсов. Именно с приходом Тортса команда заиграла по новому. Он поставил дисциплину. Он требовал максимума от каждого игрока. Мы стали постоянно выходить в плей-офф. Он также тонкий психолог и очень сильный мотиватор.

— После серии с «Вашингтоном» были разговоры, что вам нужен психолог. Вы тогда очень остро отреагировали на это. Вам не нужен психолог?
— Не то что бы остро. Просто для меня все это было странно. Одно дело, когда тебя критикуют со стороны, люди извне, а другое дело когда твой собственный клуб поднимает волну критики в твой адрес. С 21 года у меня есть свой психолог, свой физиотерапевт и так далее. Каждый сезон я отдаюсь по-максимуму. И заявления «Коламбуса» показывали их неуверенность во мне. Конечно, мне это не нравилось. В целом, к конструктивной критике я отношусь хорошо, но когда свои люди тычут в тебя пальцем и пытаются тем самым оправдать себя перед болельщиками, вместо того чтобы поддержать? Такая позиция мне непонятна, тем более, что нам плыть дальше в одной лодке на следующий сезон.

— Увольнение тренера вратарей Йэна Кларка тоже подпортили ваши отношения с клубом? Вы же не хотели, чтобы он уходил.
— Я не знаю, что у клуба с тренером произошло, мне не объясняли, и я никак не мог повлиять на ситуацию.

«Изначально хотели с Панариным перейти в один клуб»
— В Коламбусе Панарина завлекали бесплатной водкой и стоматологией. Грустили, что для вас билборды не подготовили?
— Нет, люди в Коламбусе ко мне очень хорошо относились и уделяли мне достаточно внимания. Поэтому я абсолютно нормально к этому относился, радовался за него и смеялся вместе со всеми.

— Вы действительно на определенном этапе хотели перейти с Панариным в один клуб?
— Да, у нас изначально были такие мысли. Но опять же жизнь расставила все по своим местам. Думаю, мы оба поступили правильно. Артемий счастлив в «Рейнджерс», а я во «Флориде».

— Как вы провели отпуск? Все обсуждали вашу поездку на Капри и зажигательные танцы.
— Было весело. Отдыхать тоже надо, психологически разгружаться. Есть время, когда можно расслабиться, а есть, когда надо усердно тренироваться. Все должно быть в балансе.

— Как вы относитесь к алкоголю?
— Абсолютно нормально. Я, конечно, не буду его пропагандировать. Но после игры могу позволить себе бокал вина или пива, чтобы расслабиться. Все по самочувствию. Когда у меня идут интенсивные сборы, я не пью. В целях дисциплины как я уже говорил. Считаю, что во всем важен баланс.

— Панарин не скрывает, что летом может позволить себе выпить больше двух бокалов. Он вас не спаивал?
— Нет, я человек взрослый. В отпуске всякое бывает. Если подходишь с головой, то почему нет.

— Вы быстро сдружились с Артемием, когда тот перешел в «Коламбус»?
— Да, мы быстро сошлись. Как он только приехал, то часто собирались у нас на ужин. Моя супруга Ольга с Алисой сразу подружилась. Со временем все более тесно стали общаться.

— Что скажите о его последнем интервью о политике и Путине?
— С чем-то я согласен. Я его друг, поэтому поддерживаю его. Считаю, что каждый человек имеет право высказывать свое мнение, он сказал то, что думает. Я не вижу в этом ничего плохого.

— Вам не кажется, что в будущем это может на нем отразиться? В той же сборной России.
— Я не могу здесь комментировать, я не знаю, как отреагировали на это интервью. Он высказал свое мнение.

— Просто мне кажется, что вы бы так не стали делать.
— Я бы так не стал делать. Но Артемий другой человек. Я его очень хорошо знаю, и я знаю, что он говорил от сердца. Люди могут повернуть информацию в другое русло, но Артемий говорил искренне. Он добрый и открытый, никакой подоплеки в этом интервью не было.

«Были неоправданные вложения»

— У вас вообще много друзей?
— Я бы сказал, что друзей много не бывает. Есть несколько ребят, они с детства, с которыми тесно общаюсь. Они мои друзья. Меня окружает много хороших людей, но я бы их отнес к товарищам.

— В мае Евгений Кузнецов попал в скандальную историю, когда в интернет после чемпионата мира слили ролик, где на видео он, а рядом дорожки кокаина. По всей видимости, это сделал кто-то из его окружения. В вашей жизни встречались такие своеобразные «друзья»? Как научились от них отгораживаться?
— Ситуации разные были, особенно по молодости. С 18 лет у тебя появляется доступ к большим деньгам, соответственно в твоем окружении появляются разные люди. В силу своего возраста ты еще не разбираешься в них, но жизнь быстро учит. К годам 25-26 ты уже понимаешь, что к чему, можешь отсеять людей, которые общаются с тобой ради каких-то корыстных целей.

— С предательством сталкивались? Когда «друзья» на деньги кидали?
— Были такие эпизоды, неоправданные вложения. Жизнь научила, благодарен этому опыту, сейчас я лучше разбираюсь в людях.

— Во что вы сейчас вкладываете деньги?
— Ценные бумаги, облигации. Есть финансисты, которые этим занимаются. Хоккейная жизнь довольно коротка, надо с умом относиться к деньгам, чтобы когда ты закончил, у тебя был какой-то капитал, на который ты сможешь положиться.

— Расскажите о вашем благотворительном фонде в Новокузнецке. Кто следит за его функционированием?
— Мой отец. Он лично все проверяет, связывается с людьми, контролирует все процессы. Это довольно интересная деятельность. Мы постоянно делаем подарки ветеранам Великой Отечественной войны на Новый год. К большому сожалению, с каждым годом их становится все меньше. На это больно смотреть. В основном вся наша деятельность связана с Новокузнецком, стараемся помочь людям: хоккейной школе, больницам, детским диспансерам, вкладываем деньги в спорт.

— Как обстоят дела в хоккейной школе «Металлурга»? Я слышала, что после исключения «Кузни» из КХЛ школа начала испытывать огромные проблемы.
— Если честно, там все очень тяжело. Идет сумасшедшая дележка власти. Я не знаю, что ответить… Не знаю даже, наладится ли что-то.

«В молодости был зажатым и суеверным»
— С одноклубниками у вас всегда складывались отношения?
— С ребятами всегда были хорошие, ни с кем не было конфликтов.

— То, что во «Флориде» есть русские Дадонов и Барков, это плюс для вас?
— Да, конечно. Русский круг общения — это всегда приятно. Русский язык, наша культура. Это всегда плюс.

— В «Филадельфии» вы пересекались с Ильей Брызгаловым, который до сих пор называет вас лучшим вратарем мира. Илья всегда славился тем, что мог говорить обо всем. У вас с ним были хорошие отношения?
— У нас с Ильей сложились очень хорошие отношения. Нас было двое русских в «Филадельфии», и мы много времени проводили вместе. Общались на разные темы, постоянно ходили ужинать. Илья очень глубокий и интересный человек. Я многому у него научился, о нем у меня остались только позитивные воспоминания.

— Как вы относитесь к стереотипу, что все вратари не от мира сего и с деревьями разговаривают?
— Слышал об этом. Конечно, вратари — люди немножко странные. Не каждый встанет под бросок, когда шайба летит под сто миль в час. Ха-ха. Но это все зависит от человека. Кто-то странный, а кто-то нет. У каждого свои тараканы.

— Может, вам жена говорит, что вы странный?
— Чем старше становишься, тем больше выгоняешь этих тараканов из головы, проще смотришь на вещи. У тебя луч фокуса, а не свет фокуса. Ты знаешь, что тебе надо для подготовки, восстановления, в голове все четко по полкам разложено. Соответственно это освобождает место для других вещей. И нет такого, что если в этот день матч, то больше ни о чем не думаешь все время.

— А в молодости могли сходить с ума?
— Да, я бы сказал так. Я был очень зажатым, суеверным, надо было щитки положить только таким образом, клюшка должна быть только здесь. Сейчас уже все проще.

«Я знаю, что в России люди на самом деле не злые»
— Вы девять лет живете в США. Что вас бесит в Америке, а что нравится?
— В Америке политкорректность и демократия к людям является как и большим плюсом, так и большим минусом. Они лояльно относятся к людям, но иногда это чересчур лояльно. В целом, мне комфортно живется в США. К нам хорошо относятся, мы хорошо ко всем относимся.

— К тому, что люди много улыбаются, ведут себя дружелюбно, быстро привыкаешь?
— Думаю, быстро. К хорошему быстро привыкаешь. Это часть менталитета, к которому я отношусь положительно. Что плохого в улыбках?

— Дмитрий Куликов рассказывал, что когда приезжал в Россию через несколько лет после переезда его все бесило первую неделю (пробки, люди злые). У вас такого не было?
— Я же из России, я знаю, что люди на самом деле не злые. Если они не улыбаются, не значат, что они злые.

— Ну, на дороге не пропускают.
— В Нью-Йорке тоже не пропускают, там все едут не пойми как. Я к этому нормально отношусь. Просто в каждой культуре есть свои стереотипы и свои порядки.

— Как вы себя в Петербурге чувствуете? Собираетесь ли жить здесь в дальнейшем?
— Питер очень красивый и живописный город с сильной энергетикой. Нам с супругой здесь нравится. Купили здесь квартиру, в будущем здесь будем проводить лето. А что будет через семь лет, сложно загадывать.

— Когда во Флориду собираетесь уезжать?
— В сентябре. Пока здесь плотные тренировки, а в Америку хочу поехать абсолютно готовым. До конца августа я буду тренироваться, а в начале сентября возьму небольшую паузу перед лагерем.

https://sport24.ru

Джон Торторелла
Сергей Бобровский