Сергей Михайлович Редлих был ректором Кузбасской государственной педагогической академии с 1990 по 2014 год. А потом педакадемия вошла в состав НФИ КемГУ.
Сейчас вновь поставлен вопрос о необходимости дать педагогическому образованию в Новокузнецке большую самостоятельность. В связи с этим Сергей Рубцов и Андрей Полухин подготовили большое интервью с бывшим главой КузГПА. ВашГород.ру публикует текст без изменений.
Сергей Рубцов: Мы сегодня собрались обсудить вопросы развития педагогического образования, особенно интересен промежуток времени за последние 20 лет. Что случилось, что произошло? Сначала НГПИ, потом благодаря Вашим усилия педакадемия, КузГПА, которой сейчас уже нет. Что за это время изменилось в лучшую сторону или худшую?
Сергей Редлих: КузГПА появилась благодаря усилиям коллектива, прежде всего. А по поводу изменений я могут тут свою личную точку зрения озвучивать. Может не все с ней согласны. Что я хочу сказать? Пединститут развивался, развивался неплохо. Я напомню, что была аспирантура, был Диссертационный совет. К 2013 году было больше 30 профессоров и докторов наук в составе. Было два филиала, один в Кемерово, другой в Ленинск-Кузнецке. Было только по дневному отделению около 5000 студентов. То есть шло динамическое развитие. Мы с Андреем Полухиным накануне обсуждали, что для нормального развития вуза должна быть критическая масса преподавателей. В России число преподавателей нормативно зависит от числа студентов, в среднем где-то 1 к 10. Поэтому 5000 студентов позволяло иметь около 500 ставок преподавателей. Согласитесь, 500 преподавателей — это большая масса и можно организовать уже учебный процесс. А когда преподавателей, допустим, 10, то на несколько факультетах учебный процесс своими силами качественно организовать уже невозможно. Значит надо уже приглашать людей со стороны, а это не всегда хорошо. Может в Москве это и хорошо, где много интеллектуалов бегает, но не у нас.
Ни для кого не секрет, что была программа уничтожения вузов России, реализованная через проверку так называемой «эффективности». Критерии были выбраны странные, я думаю выводились из зоны риска конкретные вузы. И когда гром грянул, мы ошалели, ориентировочно 90% педвузов были объявлены неэффективными. По моим ощущениям, эффективными были лишь те вузы, в которых работали идеологи этой системы критериев. Даже знаменитый московский педагогический университет — ведущий педвуз России попал в неэффективные. Когда «революционеры» это осознали, пришлось сдать назад и разрешить субъектам федерации за свои вузы заступиться. В нашей округе почти все «заступились», Омск «заступился», Томск «заступился», Новосибирск, Алтай, Красноярск… Там все педвузы остались. А у нас, в Кемеровской области, никто не заступился.
Андрей Полухин: Сергей Михайлович, уточняющий вопрос. Я слышал, что Тулеев тоже хотел заступиться, послал даже в министерство письмо, но оно ответило жестким отказом.
Сергей Редлих: Сложно сказать. Думаю, это фейк, есть два довода в мою пользу. У меня были давние хорошие отношения с замминистра образования. Я с ним консультировался. Он сказал: «Сергей, можно всё повернуть мгновенно, нужно лишь письмо от администрации». Второй момент — мы тоже не сидели сложа руки и добрались до полпреда президента РФ по Сибирскому федеральному округу г. Толоконского. Он сказал: «Что за дикость, я не позволю закрыть в Сибирском округе ни один педагогический вуз№. Мы были окрылены, но потом позвонил его помощник и сказал, что мы ничего не можем сделать, это позиция области. Почему такая позиция, мне сложно сказать. Кемеровскому государственному университету мы всегда мешали. И тут появилась возможность с нами расправиться. И они такую возможность не упустили, поскольку у них было очень сильное лобби в администрации. Сам КемГУ вместе с нами попал в когорту неэффективных вузов.
Андрей Полухин: В Кемерове много вузов тогда попало.
Сергей Редлих: Их спасли, так как за них заступилась администрация области. Но для КемГУ был важен ещё другой момент. Если мне не изменяет память, через год они должны были выходить на процедуру аккредитации, а подготовка была слабовата, могли прогореть. А в законодательстве была тогда строчечка, что если вуз находится в режиме реформирования, то ему процедура аккредитации переносится на год. Для КемГУ это позволяло перенести процедуру еще на год или на два, примерно так. Много тогда вузов ликвидировали. Но новокузнецкий пединститут тут мог попасть в книгу Гиннеса из-за особой стремительной ликвидации. Кемеровский университет «горел». Если в стандартном варианте этот процесс занимал год-полтора-два, то нас скрутили всего за полгода.
И что получилось в итоге? Новокузнецкий филиал КемГУ, куда влили КузГПА, находится в жестком режиме выживания. Последнее для них цель и стратегия. По моему мнению, если бы не было поглощения пединститута, то филиал этот давно бы закрылся. Замечу, что педвузы и так жили скромно, а тут ещё идет насильственный отток средств из филиала в пользу головного вуза. Поэтому с тем, что осталось от бывшей КузГПА, происходит мощная деградация. Если сейчас смотреть, то контингент по дневному отделению, насколько я помню, около тысячи. Сократили значительно факультеты и кафедры. Профессуры и докторов наук где-то в пределах десятка осталось. Причем уходят, те кто выращиваются годами и десятилетиями. Я могу некоторых назвать. Шимлина Инна Владимировна — лучший специалист по методике географии за Уралом, за ней все сибирские педвузы сегодня стоят в очередь. Алиса Васильевна Есипова — человек как минимум с европейским именем в науке…
Андрей Полухин: В Томске, Москве сейчас.
Сергей Редлих: У нас мало было в Академии людей с европейским именем, а она имела его как ученый. Она не нужна, за какие-то пустяки её выгнали. И таких людей десятки… Петрунина, Крапивкина… В итоге критическая масса ученых и преподавателей утеряна и сейчас без посторонней помощи это сложно возродить.
Кемеровский университет филиал не отдает. Без педагогической части филиал закроется. Конечно они не хотят усиления СибГИУ, полная аналогия с Северным потоком 2. А по государственному так не должно быть. В СибГИУ пока еще многое есть, кадры, база, площади. Вариант с точки зрения затрат самый оптимальный, но не «пущают».
Сергей Рубцов: А какие ещё причины могли повлиять на закрытие нашего педвуза?
Сергей Редлих: Были рекомендации одного «дружественного» зарубежного банка, в России слишком много образованных людей, вывод такой из доклада, и педвузы такая тупиковая ветвь развития. Под эту идею России выдали солидный кредит и мне кажется «реформаторы на этом заметно поживились, ну а потом пришлось платить по долгам… Поэтому педвузы у нас и стали сначала шельмоваться, а потом и уничтожаться. Конечно, в Кузбассе можно было бы сделать по-иному. У нашего сибирского соседа Ишима, в Тюменской области городок, был свой пединститут. Многие в детстве с удовольствием слушали сказку «Конек-Горбунок», так вот её автор родился в Ишиме. Ишимский пединститут был приблизительно на две ступеньки ниже нас, и тоже попал, а неэффективные. Что сделал ректор Тюменского университета? Он закрыл свой филиал в Ишиме и открыл его на базе педагогического вуза. Выделил им очень значительную сумму на поправку бюджета. Поэтому у них процедура реорганизации была не такая болезненная как нас.
Андрей Полухин: Тюменская область богата и сейчас заново выстраивает университетское пространство, переманивает к себе лучшие научные кадры со всей Сибири.
Сергей Редлих: Это не правильно обезжиривать соседей. Лучше из Европы кадры забирать.
Сергей Рубцов: Я закончил Индустриально-педагогический факультет и на 80-летие никого не увидел, ни выпускников, ни преподавателей.
Сергей Редлих: Потому всех что разогнали.
Сергей Рубцов: Неужели сейчас не нужны мальчики, которые с, могут держать молоток, или девочки, которые знают, как готовить обеды? Неужели нам всем надо ходить в супермаркет, покупать полуфабрикаты и не знать, как приготовить вкусный борщ или что-то изладить по дому на даче? Неужели такой факультет не нужен?
Сергей Редлих: Думаю, такая философия уходит потихоньку. Она процветала во времена Гайдара. Он её проповедовал на государственном уровне. А здесь вопрос не ко мне. Субъект федерации решает, нужен ему новокузнецкий пединститут или не нужен. Может, ему он не нужен. Отсюда идет потихоньку закрытие направлений педобразования.
Андрей Полухин: Как вы оцениваете перспективы развития педагогического образования в СибГИУ? Там в следующем году резко увеличивают число педагогических мест и, как мне говорил губернатор Сергей Цивилев, там планируют организовать педагогический институт и филиалы все потихоньку закрыть. Вы как на эти процессы смотрите?
Сергей Редлих: Я смотрю пессимистически, так как много разговоров уже было. Если вы были на 80-летие педагогического образования, то ректор КемГУ четко дал понять, что он не хочет отдавать филиал. Как показала ликвидация КузГПА, головной КемГУ ресурсов дополнительных не выделил, а только забрал. Горожане проигнорировали тему ликвидации КузГПА, хотя мы с вами публиковали тогда статьи на эту тему.
Я как-то по своим каналам узнал, что работает в Москве экспертная группа, которая определяет, сколько и кому возможно дать бюджетных мест в высшей школе. Объяснил всё руководству СибГИУ. Они всё поняли, связались. В итоге пару лет назад почти все контрольные цифры по педагогике в Кузбассе вначале отдали СибГИУ. Но в КемГУ ведь тоже не лыком шиты, послали гонца с «дарами» и всё вернулось на круги своя.
Андрей Полухин: Жители города отреагировали ногами, произошел резкий всплеск отъезда абитуриентов. Была страшная статистика комитета образования на этот счет.
Сергей Редлих: Да, ректоры вузов Томска, Новосибирска, Красноярска говорят, что заметно число абитуриентов из Кузбасса прибавилось.
Сергей Рубцов: Сергей Михайлович, а вы не связывайте то, что происходит в педобразовании, с тем вектором развития, который происходит сегодня в Кузбассе? По сути — это сырьевая экономика, вывоз угля за границу, умные люди тут не нужны.
Сергей Редлих: Я так не думаю. Конечно, этот тренд грустен. В Кузбассе развиваются только экологически вредные производства и всё. Центральная власть относится к нам как к резервации. Сможет ли губернатор новый это переломить? Пока не видно. В Магнитогорске, Челябинске и Липецке что-то новое делают, но не у нас. Лишь тихой сапой открыли марганцевое производство. Хотя народ протестовал, пока тенденция такова все, что не нужно в Кузбасс.
Сергей Рубцов: Сергей Михайлович, мы с вами лет 40 не виделись. Есть ли изменение в мировоззрении студентов за этот период?
Сергей Редлих: Изменения колоссальные, и не в нужную сторону совершенно. У французского писателя Пьера Буля есть книга «Планета обезьян». Суть в том, что если человек не занят делом, он деградирует. По книге он становится ниже обезьян. В старые добрые времена человек на кассе в магазине считал в уме. А сейчас чуть ли не два плюс три без калькулятора сложить не может. Здесь много подводных камней, о которых большинство даже не догадывается. В мою молодость появилась шариковая ручка. Вроде безобидная вещь и удобно. Но вслед за этим ушел красивый почерк и мелкая моторика. Очень сильные потери, так как раньше писали чернилами (я помню, как в школу носили чернила-непроливашки). Оказывается, что от мелкой моторики зависит, что есть в голове. Есть такая наука — кинестетика, которая говорит о том, что для того, чтобы правильно думать, надо правильно двигаться. Если ты неправильно двигаешься, у тебя дефекты не только в движении. А сейчас произошло смещение. Появилось неуважение к труду… Незапланированных последствий много, и это очень опасно.
Андрей Полухин: Я за два десятка лет работы сам зафиксировал колоссальную смену поколений студентов. Я, когда пришел на работу в 1999 году, на старших курсах ещё были студенты с советской ментальностью. Они хотели учиться, делать карьеру, вкалывать.
Сергей Редлих: Патриотизм был.
Андрей Полухин: А потом пошли перемены. На моей памяти три-четыре формата студентов сменилось. Тут за критерий психология и ментальность берется.
Сергей Редлих: Не в лучшую сторону. Я дополню, года два назад оказался на Кипре, познакомился с выпускницей хабаровского педагогического вуза. Она филолог, но преподает в элитной гимназии математику, так как лучше неё там специалиста не нашли.
В Кремневой долине лет до 12 разрешают лишь по минутам компьютеры и телефоны использовать. Человек должен сформироваться, прежде чем дать ему эти вещи. У нас это без всякого контроля. Люди играют в пустые игры, которые ничего не дают. В этих играх основной мотив — убить, и барьер снижается, поэтому мы являемся свидетелями многочисленных последствий, когда сын в компьютерном угаре убивает мать, отца… В целом нравственные заметно деградируют.
Сергей Рубцов: За драмтеатром у нас существует элитная школа, куда простому человеку не попасть. Что вы можете сказать про уровень этого образования?
Сергей Редлих: Я не знаю. Но на моей памяти была гимназия, где училось очень много детей состоятельных родителей. У них, насколько я понимаю, главная притягательная фишка — снижение уровня требований. Это палка о двух концах. Если у тебя мохнатая рука, то сына своего ты пристроишь, такое образование на это не влияет. А если выпускник идет в обычную жизнь, то это плохая услуга. Есть книга Всеволода Овчинникова. Там описано, как в английской системе образования отпрыски самых элитных семей в школах попадают в самые жесткие условия. В специальных пансионатах грубо говоря людей просто дрючат. И, оказывается, эти испытания приносят пользу.
Был в Китае в одной школе. Интересовался особенностями учебного процесса для хулиганов. Оказывается, у них есть там специальные школы, где все строго, и желающих учиться там мало. Это оказывает на всех колоссальный дисциплинированный эффект. У простого учителя мало рычагов воздействия на ученика. Только талант и душа.
Сергей Рубцов: В наше время тяжело быть педагогом и воспитателем.
Сергей Редлих: Это всегда было тяжело. Тут особый дар нужно иметь. Не каждый может быть учителем. Это золотой фонд нации. Этих людей надо искать. Иначе страна многое теряет. То, что страна теряет в ходе воспитания, потом это вылезает в проблемы МВД, предательства, отсутствия патриотизма…
Сергей Рубцов: Мы с вами были на 80-летии и там звучала цифра, что по области не хватает 350-360 вакантных мест.
Сергей Редлих: Я думаю больше. Я пытался получить объективные данные, не смог, их, видимо, держат для служебного пользования. По контингенту школьников можно посчитать, что учителей у нас порядка 30 000, но не учителей, а ставок. Многие ведут по две ставки. Если для простоты средний учительский стаж принять в 30 лет. То нужно ежегодно выпускать где-то 1000 учителей каждый год. Но кто-то отсеивается, педагогическое образование востребовано не только у учителей, поэтому набирать в педвуз надо 1500-2000 человек. В НФИ КемГУ набор был в этом году на педагогические специальности менее 300 человек. Это мало.
Другая проблема, в школах у директора мало ресурсов для поддержки молодого педагога. У нас зарплата учителя должна быть средней по региону, как известно, но это зарплата, а не ставка. Для нормальных ставок фондов не хватит. Поэтому людей заставляют работать на две ставки. Но силы человеческие конечны. Как следствие, качество образования деградирует. Хороший профсоюз мог бы это поправить, но его, видимо, нет.
Для меня празднование 80-летие педагогического образования оставило чувство неудовлетворения. Воспринимается как поминальные мероприятия. Хотя было организован неплохо. Я не очень хотел туда идти, ноги не шли, уговорили.
С таким подходом к педобразованию в Кузбассе, который реализуется сейчас, когда нужно набирать 1500-2000 педагогически ориентированных детей, а набирается 600 (в последние годы было в два раза меньше), проблемы дефицита учителей со всеми вытекающими последствиями не решить, он будет только нарастать. Поэтому, на мой взгляд, инициатива губернатора о реанимации педиститута более чем своевременна. Но слишком многое уже утеряно, и реализовать идею будет очень непросто. Пожелаем губернатору успехов на этом пути за ним будущее, а о будущем думает только «хозяин».
Интервью с ректором Сергеем Михайловичем Редлихом провели Рубцов Сергей и Полухин Андрей.
Источник: ВашГород
