В ледяной пустоте между Марсом и Юпитером, повинуясь притяжению далёкого Солнца и неумолимому движению Солнечной системы, невидимая с Земли, неразличимая среди тысяч астероидов, скользит малая планета Потапов. Человек, чьим именем её назвали, родился в начале XX века, весело харкающего кровью революций и войн. А умер в XXI веке, став очевидцем гибели сначала одной, а потом абсолютно другой эпохи, пережив неохватную, непостижимую, новую страну СССР. О чём тосковал 103-летний старик с глазами маленького мальчика, которого однажды околдовала древнеегипетская картинка в книжке? Сделала ли его счастливым странная детская фантазия? И чем она была – попыткой спрятаться от страшного времени, пожирающего собственных детей? А может, и правда, откровением о прошлой жизни? Мне кажется, ответить на это могут только десятки живописных и графических работ художника Михаила Потапова, выставленных прямо сейчас в Новокузнецком художественном музее.

Портреты Эхнатона, Нефертити, Тейи, но не те, к которым мы привыкли по учебникам истории и посвящённым Древнему Египту документальным фильмам, а словно написанные с натуры, улыбающиеся, с живыми глазами. Одни весёлые. Другие надменные. Своенравные. Задумчивые. А среди них – как малая планета №13480 в главном поясе астероидов – царевна Меритатон! Грустит. Смеётся. Глядит на нас – живая, нежная! – с той стороны прозрачного зеркала времени.

О чём она мечтала? Кого любила? Почему плакала? От чьих шуток её смуглое тонкое лицо вспыхивало румянцем, а на губах играла улыбка? Синий убор, широкое разноцветное ожерелье, чувственное лицо с большими грустными глазами, возникающее удивительное ощущение, что сейчас по-детски пухлые губки шевельнутся, брови дрогнут, и прекрасное создание оживёт, улыбнётся, заговорит.

Мумия этой древнеегипетской царевны – старшей дочери Эхнатона и Нефертити – не была идентифицирована… Как будто её и не было на свете. А ведь она была! Жила почти три с половиной тысячи лет назад. Играла с сёстрами. Слушала сказки. Примеряла новые украшения и платья. Обычная девчонка! Странные древнеегипетские божества были для неё такими же реальными, как её родители, кормилицы, служанки. Она даже не сомневалась, что тоже станет богиней, когда умрёт. Но мысли о смерти старательно отгоняла, как любой нормальный человек.

Может, и правда, глядит сейчас на нас с небес и грустит или смеётся. Но здесь, на Земле, от Меритатон почти ничего не осталось. Только догадки, ощущения, сны. И волшебные портреты, написанные Михаилом Потаповым, который всю жизнь считал себя её реинкарнацией.

Когда маленький Миша, седьмой ребёнок в семье военного врача, увидел поразившую его воображение древнеегипетскую картинку, он попросил маму сшить тунику и каждое утро бегал в ней на речку, чтобы поприветствовать Солнце-Ра. А в десять лет мальчик засел за труды египтологов, написанные на четырёх языках. Как раз началась Первая мировая война… А он видел их будто воочию – окружённые садами дворцы, отражающиеся в воде широких каналов пирамиды, лица умерших тысячелетия назад египтян – и хватался за карандаш, чтобы зарисовать свои оживающие воспоминания!

Он брался за любую работу, чтобы выжить. А времена наступили действительно лихие – куда там 90-м! И хотя скромный молодой человек с «подозрительным» дворянским происхождением не получил высшего образования, его способности рисовальщика высоко ценили, приглашая то зарисовывать археологические находки для античного отдела Херсонесского исторического музея, то оформлять новую экспозицию в египетском отделе Эрмитажа, то участвовать в реставрации иконы Владимирской Богоматери.

А его акварели бабочек для Музея Дарвина были так точны и красочны, что Михаила Потапова наконец-то приняли на постоянную службу и даже выделили ему квартиру! Вот только в Академию художеств его не взяли. Он так и остался самоучкой, увлечённо изучавшим историю искусств, археологию, теософию.

Ещё в Севастополе, как-то душной летней ночью выйдя из дома в шумящий сад, 24-летний Михаил вдруг, будто на экране кинематографа, увидел спальню умирающего Аменхотепа III и его жену Тейю в кресле рядом… Так он начал писать свою мистическую книгу «Солнечный мессия Древнего Египта» о фараоне-революционере Эхнатоне, который верил в единого бога Атона.

К слову, это не помешало «египтянину» Потапову – так его многие называли – в 1945 году быть рукоположенным в дьяконы русской православной церкви. Хотя… Иконопись в византийском стиле XII века была ещё одной страстной любовью художника – как и фаюмские портреты Римского Египта I-III веков, чью технику он тоже удивительно освоил.

И в этом можно убедиться на выставке «Странствие через века», открытой в Новокузнецком художественном музее до 6 марта!

… Время – это уникальная эластичная резинка, которая от постоянного использования становится лишь мягче и удобнее. Она без всякой страсти и следа стирает тёплое дыхание людей, все мысли, чувства и желания, которые когда-то, казалось, достигали высоких звёзд. Шорк-шорк – и ничего не осталось от Эхнатона, Нефертити, Меритатон. Шорк-Шорк – бледнеет и исчезает лицо скромного старого художника с глазами ребёнка.

Но стоит только захотеть, и можно снова увидеть древнюю страну, которая похожа на распустившийся цветок лотоса, если поглядеть на неё высоко с неба. Там полноводный Итеру, который мы именуем Нилом, предается любви, как юноша, познающий женщину. Он молодеет, сердце его оживает!

Верховные жрецы пробуждают великую реку, которая должна оплодотворить землю для новых всходов, и вдоль русла Итеру начинается шествие молодых мужчин и девушек. А после половодья дивного времени Ахет, когда воды Итеру из прозрачно-зелёных, голубых или белых становятся мутно-оливковыми, грязными и даже красными, как кровь, наступает сезон посевов Перет, и всесильная река возвращается в свои берега, а по её чёрным от ила путям идут смеющиеся семьи феллахов, разбрасывающие семена. Они поют и перешучиваются друг с другом, надеясь на доброе будущее.

… Как и мы.

Инна Ким

NK-TV.COM