Знаменитые строчки про город-сад, который будет, в Новокузнецке знают все. Ну а если вдруг подзабыли легендарную поэму Владимира Маяковского «Рассказ о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка», написанную поэтом в 1929 году, то достаточно, стоя на привокзальной площади, откуда начинают свой бег лучи-улицы Курако, Металлургов и Бардина, поднять глаза вверх… И вот они! Я знаю – город будет! Я знаю – саду цвесть, когда такие люди в стране советской есть!».

Когда-то эта оптимистическая речёвка была растиражирована едва ли не по всем «металлургическим» городам Советского Союза. Не только на привокзальной площади Новокузнецка, но и на подъезде к «Запорожстали» и на фоне заляпанного двуокисью азота днепродзержинского небосвода можно было прочесть о том, что город будет, и о том, что саду цвесть.

Город-сад из стихов Маяковского – это, конечно же, метафора, – думали целые поколения новокузнецких детей. Это наш Новокузнецк расцветёт, как сад, потому что такие люди в стране советской есть! А ведь к моменту написания этих строчек на берегу Томи уже пятнадцатый год существовал посёлок, построенный ещё в царское время для рабочих тех самых копей Кузнецкого бассейна. 

Посёлок назывался Сад-город. Конечно же, оба названия на слух можно было и перепутать – особенно, если учесть, что «Рассказ о Кузнецкстрое» написан не о лично увиденном, а о лично услышанном! Потому как Владимир Владимирович в Сибири никогда не был. А вдохновенные строки были написаны со слов свидетеля, о чём честно говорилось в их довольно длинном названии.

Этого свидетеля, говорят, звали Ян Петрович Хренов. Он родился в 1901 году и принадлежал к тому российскому поколению, которое октябрьскую революцию восприняло восторженно, как своё личное дело, и немало в этом деле поучаствовало. А после было выкошено репрессиями. Не избежал общей участи и Хренов, сгинувший без следа в сталинских лагерях. 

А перед этим – в 1929 году – он побывал на Кузнецкстрое, а, вернувшись, поделился своими восторгами с другом-поэтом, который, воспламенившись энтузиазмом Яна Петровича, одним махом написал знаменитую поэму, вошедшую во все советские учебники.

К слову, талантливейший русский поэт довольно точно описал трудовые будни простых кузнецкстроевцев. Вот что, к примеру, писал о них в своих воспоминаниях главный инженер Кузнецкстроя академик Иван Бардин: «Работали круглые сутки. Когда на половине котлована вдруг обнаружились плывуны, продолжали рыть, стоя по пояс в ледяной воде. Экскаваторщики задыхались на морозе, но каменную землю надо во что бы то ни стало разломать. В густом морозном тумане начали колотить землю кайлами. Коченели ноги, обмерзали пальцы, но ни один боец не покинул фронта. На освещенной прожекторами площадке работали всю ночь».

Но вернёмся к Саду-городу, навеявшему Владимиру Маяковскому образ города-сада будущего. Тем более что эта история того стоит! А началось всё ещё на заре XX века, когда английский архитектор Говард выдвинул концепцию строительства городов-садовгородов-садов, независимых от какого-либо индустриального градообразующего предприятия и окружённых пышными зелеными насаждениями одноэтажных посёлков коттеджного типа, которые создавались бы в экологически чистой местности, идеально вписываясь в ландшафт. 

Надо сказать, что в тогдашней Европе был настоящий бум этих самых городов-садов. Удивительно, но факт – именно с появления такого вот города-сада и началась новая история старого Кузнецка!

Модной архитектурной концепцией заинтересовалось АО «КопиКуз» – Кузнецкое акционерное общество каменноугольных копей, которое было образовано несколькими европейскими банками в 1912 году, чтобы заниматься разработкой угольных месторождений Кузнецкого бассейна. А чтобы вывозить добытый на юге Кузбасса уголёк, «Копикуз» начал строить кольчугинскуюжелезную дорогу, прокладывая ветку от севера кузнецкого края, где проходил Транссиб, до пустоши в левобережной части Кузнецка.

Новую станцию назвали в честь старого города, а вокруг неё поселились рабочие – в основном, строители. Это и был «Сад-город» по-кузнецки! Проект новорожденного коттеджного посёлка заказали известному новосибирскому архитектору Крячкову – правда, идеи передового новосибирца так и не реализовали. Сначала помешала Первая мировая, а вдогонку за ней и Октябрьская революция… Местные жители любили пошутить по этому поводу – мол, сад здесь воображаемый, а город предполагаемый.

В 1929 году рабочий посёлок – далёкий от того, каким его воображали чудаки-архитекторы прошлого века Говард и Крячков и вдохновленные их человеколюбивым новаторством «идеальные» капиталисты из акционерного общества «Копикуз», – получил вполне официальный статус и название «Сад-Город», в память о котором в нашем уже новом Кузнецке до сих пор существует одноименная остановка. Если выйти на ней, то увидишь расползшийся, как древесный гриб, довольно ветхий и запутанный частный сектор. Таким может похвастаться любая окраина любого города из российской глубинки.

Инга Видалова