90 лет назад на Островской площадке открылась школа №3. Учились там дети из семей раскулаченных, да и сами учителя были из спецпереселенцев. Жили трудно, в бедных домишках и бараках, а то и просто в землянках. Жертвы политических репрессий, согнанные в Кузбасс насильно, стали первостроителями кузбасских шахт и Кузнецкого металлургического комбината.

«Охрана сдала коменданту по списку нас всех, кто остался жив (а многие в пути умерли). Поселили нас в зековские клопяные бараки по 56 семей в секции, и началась наша ссыльная жизнь», – вспоминали оказавшиеся на Кузнецкстрое раскулаченные.

В Сталинске – нынешнем Новокузнецке – располагалось около десяти густо заселённых площадок, где обитали спецпереселенцы, сосланные из разных областей СССР. Они жили в землянках и только тем, кто в течение пяти лет не нарушал режим, разрешали строить небольшие дома – вагончики на несколько семей.

Кругом были лагеря Сиблага. Житель Ильинки с ужасом вспоминал, как весной по реке плыли трупы – то ли расстрелянных «врагов народа», то ли умерших спецпереселенцев. На кладбище, находившемся на площадке Островской, свозили из соседнего лагеря кубанских казаков, хоронили в безымянных братских могилах.

Перед началом великих строек социализма городские НКВД получали разнарядку на поставку необходимой рабочей силы. Работа в ГУЛагах была включена в промышленные планы второй и третьей пятилеток. За баланду и кусок хлеба, в нечеловеческих условиях, лишённые всего люди добывали руду и уголь, строили железные дороги, шахты и заводы, рубили лес.

Действительно, многие из строителей КМК попали в новый советский город Новокузнецк не по своей воле. Их этапировали на всесоюзную стройку под охраной, в телячьих вагонах с двухэтажными нарами и закрытыми зарешеченными окнами.

Это были спецпоселенцы из «кулацких» семей – жёны и дети «врагов народа». Они ютились в землянках и «зековских» бараках. И только через пять лет «за хорошее поведение» им разрешалось строить небольшие отдельные вагончики на несколько семей. По данным новокузнецкого краеведа Людмилы Фойгт, больше половины кузнецкстроевцев были бывшими «кулаками» и зеками.

Особенно ценились раскулаченные крестьяне – они были потрясающе работоспособными. Многие руководители ходатайствовали, чтобы со спецпоселенцев сняли все ограничения. «Врагов народа» даже награждали за ударный труд.

Но, честно говоря, Филипповы и Заевы, Чалкины и Бухтияровы, крестьяне и пролетарии, комсомольцы и спецпоселенцы находились в одинаковых – непредставимых сегодня – условиях. Они жили в бараках, которые топили буржуйками, но зимой там всё равно было отчаянно холодно, поэтому все спали в верхней одежде. Уборные – на улице. Общая баня – по выходным. Мясо – на праздники. Вдосталь хлеба с маргарином – уже праздник.

И они построили современный металлургический завод, необходимый для тогдашней задачи №1 – индустриализации будущей великой страны, которой нужно было двигаться только вперёд, которая отправит в космос первого человека Земли. Первые земляные работы на площадке Кузнецкстроя начались летом 1929 года, а уже весной 1932 года был получен первый чугун.

Постепенно спецпереселенцы обжились на новом месте. Взрослые работали. Бараки переоборудовали в отдельные комнаты. Открылись магазин, детский сад, школа, клуб. Даже была своя танцплощадка.

Но к тем, кто был в списках спецпереселенцев, в любой момент могли прийти сотрудники НКВД. Однажды к Гридиным зашёл человек в штатском. Увидел комнату три на три метра, где стояли две постели из сбитых досок да струганный стол, так что даже обыскивать было нечего.

Пожалев, он сказал Василию Андреевичу: «Надень что получше. Может, есть деньги или еда, возьми с собой. Ты уходишь надолго. Прощайся с детьми». Пятеро ребятишек повисли на отце. Целуют, плачут. У человека, который пришёл за «врагом народа», тоже слезы на глазах.

Без отца стало очень тяжело. Мать работала уборщицей, водилась с чужими детьми, копала чужим людям картошку, чтобы только одеть и прокормить пятерых ребят. А они заготавливали на зиму дрова, ходили за ягодой и грибами, нанимались к соседям няньками.

Да, это было страшное, тяжёлое – и горячее время! Оно признавало только абсолютные чёрно-белые величины. Тогда всё вокруг и внутри человека кипело как при температуре 1400 градусов, при которой руда превращается в сталь. Но люди верили: надо просто ещё немного поднатужиться, и они построят прекрасный новый мир, в котором всё и для всех будет поровну – и хлеб, и дворцы.

Инга Видалова