Около десяти лет назад Пётр Шерешевский – режиссёр из Санкт-Петербурга – замахнулся даже не на Уильяма нашего Шекспира, а на святое святых всея сценической драматургии… На самого Антона Павловича Чехова – наше русское всё! Премьера спектакля «Иванов» состоялась на сцене Новокузнецкой драмы 20 марта 2014 года. Обласканная критиками постановка тут же стала участницей программы «Маска Плюс» театрального «Оскара» нашей страны – фестиваля-конкурса «Золотая маска». А вскоре новокузнецкий «Иванов» получил Гран-при «Лучший спектакль большой сценической формы» Всероссийского фестиваля театров малых городов.
Впрочем, «ласки» гуру из мира театра могут быть всего лишь данью тому или иному капризному веянию моды. Главное – как «Иванова» приняли зрители. И хотя вокруг той давней премьеры сразу же вспыхнули неистовые зрительские споры, «Иванов» и сегодня собирает полные залы. В чём же секрет?

ЭТО ВЕДЬ ЧЕХОВ

«Иванов» – первая и, в общем-то, нечаянная пьеса прославленного классика, которая была поставлена на сцене. Это незамысловатая история «обыкновеннейшего человека», которую почему-то слишком часто играли как драму, если не как трагедию и чуть ли не как вызов «прогнившему капиталистическому обществу»… А Антон Павлович писал комедию – новаторскую, нетрадиционную, нарушающую все каноны!

Новаторский «Иванов» появился в 1887 году. 27-летний Чехов написал его всего за десять дней – после случайного разговора с директором небольшого Московского частного театра Фёдором Адамовичем Коршем. А тот, не раздумывая, взял странную пьесу нераскрученного автора, начав его почти мифическую театральную карьеру! И пошло – поехало. Кто только с тех пор не играл «скучного» Иванова – только в сравнительно недавние времена наши гениальные Иннокентий Смоктуновский, Евгений Леонов, Виталий Соломин.

И всегда было нескучно, ярко и современно. Потому что Чехов написал о том, что есть в человеке и в людях – всегда.

ЭТО ЖЕ ШЕРЕШЕВСКИЙ

Мне кажется, что драматург Чехов, как никто другой, очень «идёт» режиссёру Шерешевскому. Вот и «Иванова», играть которого как драму ну просто зубодробительно скучно и несовременно, а главное, несправедливо по отношению к Антону Павловичу, Пётр Юрьевич превратил в какую-то прямо вакхическую комедию, вобравшую в себя и «бурлеск», и «матрицу», и «театр абсурда», и даже чеховскую же палату №6.

Да и Чехову, по-моему, «идёт» Шерешевский. Их иронии находятся где-то на похожих волнах. Взять знаменитое «чеховское ружьё» – Пётр Юрьевич трансформировал давно ставшие притчей во языцах, непререкаемые слова Антона Павловича в какой-то уморительный анекдот.

Смешно появление этого ружья – в руках балбеса-управляющего Миши Боркина (Андрей Грачёв), нарочито мультяшно подкрадывающегося к Иванову (заслуженный артист Андрей Ковзель). Причём Миша это делает сразу после истеричного вскрика главного героя: «Не понимаю, не понимаю! Просто хоть пулю в лоб!». А затем вешает ружьё на стену, где оно благополучно висит весь спектакль. Представьте! Вопреки прямому указанию мэтра это ружьё не стреляет даже в финале.

Нет, Иванов, конечно, сводит счёты с жизнью, но как в мультяшке, при помощи нарисованных мишени и стрелок, будто и не взаправду. А безумно весёлая, с баянами и барабанами, с бумажными чайками и тремя сёстрами, заряженная во весь ружейный «патронник» неожиданно позитивной энергией вакханалия на сцене как ни в чём не бывало продолжается. Это ведь «Game over» у неудачника Иванова, а для остальных игра в самом разгаре!

Вдобавок спектакль нашпигован говорящими образами по самое не балуйся. От нехитрых куриных крылышек в руках у соседей, «обсасывающих» косточки Иванова, или улетающего из рук Анны Петровны (заслуженная артистка РФ Илона Литвиненко) красного шарика-жизни, до бумажных пакетов на головах персонажей, которые, как шоры, позволяют им ничего не видеть и быть как все. А самая красивая метафора – зеркальное отражение друг в друге двух любящих Иванова женщин, жены Анюты и молоденькой, всего-то 20-летней, Саши Лебедевой (Полина Зуева).

… И АРТИСТЫ НОВОКУЗНЕЦКОЙ ДРАМЫ!

Наблюдать за творящимся на сцене – вообще кайф. За весёлыми истериками управляющего Миши и акцизного Дмитрия Никитича (Евгений Лапшин). За нескончаемыми водевилями Авдотьи Назаровны (Татьяна Лизунова) и гостей (Мария Захарова, Наталья Пивоварова, Юлия Нагайцева, Екатерина Санникова, Алёна Сигорская, Александр Коробов, Владислав Сарыгин). За проделками забавной ростовой куклы – медведя-лакея (Даниил Нагайцев), подливающего водку упитанному добряку-алкоголику Паше (Анатолий Нога), каких полно в друзьях-приятелях-соседях у каждого из нас.

И, конечно, за лихорадочным любовным сумасшествием Анны Петровны. Её – единственную во всей постановке – бесконечно жаль. Короткая жизнь-жертва жены Иванова, её любовь и ревность, болезнь и смерть – такие личные и проникновенные – заставляют испытывать сильнейшую эмпатию.

А вот холодный, равнодушный, вялый и вообще «душный» герой-протогонист Николай Алексеевич Иванов и его «зеркало»-антогонист Евгений Константинович Львов (Александр Шрейтер), – лечащий сгорающую от чахотки Анюту, бацающий на ударной установке и порицающий мужа своей пациентки, которого он искренне считает бездушным эгоистом, что гонится за приданным, – если честно, оба не вызывают никакой симпатии. Один слишком уж ноет. Второй надоедливо брюзжит (вместе того, чтобы скрасить своей любовью неминуемый уход несчастной женщины). К тому же нетрудно представить Львова лет этак через десять – в возрасте Иванова – Ивановской же копией, только ухудшенной, без в общем-то свойственной русскому барину душевной широты.

К слову, ни одному из мужских персонажей постановки почему-то не сочувствуешь – ни главному Иванову, ни второстепенным «благородному» Львову или тоскующему по умершей жене графу Матвею Семёновичу Шабельскому (Анатолий Смирнов), чьё нарочито ёрническое фиглярство утомляет. Исключение – искренний и забавный Павел Кириллыч Лебедев, «каблук» и всеобщий собутыльник Паша, председатель земской управы и отец новой невесты Иванова.

А женские персонажи наоборот удивительно цельные и этим очень симпатичные. Хоть истеричка и сплетница, мягко стелющая барыня-деспот Зинаида Савишна Лебедева (Людмила Адаменко). Хоть водевильно-роскошная молодая вдова, помещица Марфа Егоровна Бабакина (Вера Заика), которой просто сильно хочется стать графиней Шабельской. Ну и, конечно, сама Анюта Иванова, ставшая после смерти призраком-укором для мужа, и стремительно превращающаяся в неё Саша Лебедева, готовящаяся к ненужной главному герою свадьбе-самопожертвованию.

ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Иронично и метафорично по-прежнему актуальное оформление спектакля. Художники «Иванова» Александр Мохов и Мария Лукка создали деликатные костюмы из конца XIX века и одновременно из нашей современности. А главное – на сцене появилась очень точная декорация в виде сужающего пространство компьютерного Куба, по мониторам которого бегут бесконечные циферки перегрузки.

А ещё в «Иванове» звучат знаменитая еврейская Hava Nagila, «подростковый» Smells like Teen Spirit американской рок-банды «Нирвана» и «А я хочу твои руки держать» странного «бродячего» филолога из Москвы Псоя Короленко (эта тема сопровождает героиню Илоны Литвиненко, а после её смерти, вдруг, пронзительно, – героя Андрея Ковзеля). А также композиции британской виртуальной группы Gorillaz с их «вымышленной вселенной», которая как у Антона Павловича в пьесе и как в спектакле Новокузнецкой драмы – это мы сами и есть.

… И АБСОЛЮТНАЯ УЗНАВАЕМОСТЬ

Это было, есть и будет – с тех пор, как прогресс и цивилизация сделали жизнь человечества «легче и веселее», но принесли в неё скуку ежедневного бытия. И до того времени, пока не сбудутся слова тоже чеховской Нины Заречной из «Чайки – помните?! «Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом, – словом, все жизни, все жизни, все жизни, свершив печальный круг, угасли… Холодно, холодно, холодно. Пусто, пусто, пусто. Страшно, страшно, страшно».

Только вот холодно, пусто и страшно уже прямо сейчас! В ночном «клубешнике» под мультяшный Gorillaz и сигаретку «шмали». В «кухне» с водочкой под солёный огурец, лучше которого никакой закуски не придумано, и под набившие оскомину разговоры «за жизнь». Во время тоскливого флирта, скучных сплетен, случайного секса, привычных семейных сцен.

Пустая болтовня – сплошные «чмоки-чмоки» при встречах и потоки грязи, льющиеся на тебя за твоей спиной. Сплошные менеджеры – все только продают, а кто же это делает?! Общество потребления – вещей, чувств, жизни, – где любовь превращается в ничто и где душа выгорает. А собственную внутреннюю пустоту нет сил и даже желания хоть чем-то заполнить! Единственный выход – убивать других. И себя. Ну не зря же, право слово, на стене так заманчиво висит «чеховское ружьё»!

Это было бы очень серьёзно, высокопарно, пафосно – если бы не было так скучно, тоскливо и пошло. Это было бы тяжело и даже трагично – если бы не было так легко и смешно. И всё же… Всё же. Это Чехов – всё вместе, всё о внутреннем человеческом устройстве и невозможности с ним примириться, перезагрузить свой «комп», начать работать в новой программе… Снова жить!

В общем, «Иванов» Новокузнецкого драматического театра сделал старого доброго Антона Павловича абсолютно узнаваемым в той жизни, какую мы все живём здесь и сейчас. В тех людях, которые нас окружают. Да и в нас самих тоже. Однозначно рекомендовано к просмотру!

Инна Ким

Фото Диана Токмакова