О мальчике из Прокопьевска, над которым издевался отчим, кузбассовцы узнали совсем недавно, но его судьба вызвала справедливое негодование земляков.

Кирилл теперь в надёжных руках. Его мама и отчим – тоже. В отношении сотрудников органов профилактики возбуждено дело по ст.293 УК РФ «Халатность». Но нет ли в регионе других семей подобных этой? Почему система, которая берёт на заметку вполне благополучные семьи, в которых травмировались дети, не сработала в этот раз? Пару-тройку лет назад писала объяснение в ПДН мама, ребёнка которой стукнуло током. Маленький естествоиспытатель, которому захотелось именно сейчас включить фары своей кровати, сделанной в виде автомобиля, а розетка была занята (мама гладила бельё), оторвал провод и подключил его в соседней комнате. После того, как проказник получил удар током, мама вызвала скорую, провела с сыном ночь в больнице, где врачи наблюдали за ребёнком с целью исключить последствия электротравмы, а потом ей ещё и пришлось объясняться в ПДН. «В следующий раз, -делилась впечатлениями она после всего произошедшего, — я подумаю, обращаться ли в больницу в подобной ситуации, у сына всё обошлось, а я натерпелась стыда».

Ситуация с Кириллом абсолютно обратная. Понятно, что мама сыну после побоев скорую не вызывала, но мальчику 12 лет, школу он не посещал. Разве школа не обязана была передать информацию в органы опеки в случае, если у педагогов не получается связаться с родителями ученика? Семья переехала в Прокопьевск из Тяжинского района, но неужели за полгода документы в пределах одного региона не дошли до прокопьевского органа опеки? Родители Кирилла жили на детские пособия, почему у Фонда социального страхования не возникло вопроса, почему оба родителя не работают? Детские пособия потому и детские, что должны расходоваться на содержание детей, а не их родителей.

В комментариях под постом губернатора о его посещении Кирилла в больнице некая жительница Кемерово рассказала о схожей ситуации: «Я знаю женщину, которая живёт с моральным уродом. У неё две дочери подростки. Он избивает жену и издевается (морально) над девчонками. Мы писали заявление в ПДН. Они приехали с проверкой. Его жена и девчонки сказали что всё хорошо, соседи подтвердили. После того как ПДН и опека уехали, он жену избил. Никому ничего не надо. Деньги пропиваются. Дети полуголодные ходят. Одеваются как попало» (стиль и орфография автора). Этой семьёй, судя по последующим комментариям, заинтересовались детский омбудсмен и министерство образования Кузбасса. Но скажут ли жертвы тирана правду, или побоятся, что он останется на свободе, а им станет лишь хуже?

Проблема, которую невольно вскрыла история жизни Кирилла, намного глубже, чем трагедия только этого мальчика. Ювенальная юстиция в том виде, в котором она внедряется в России, контролирует вполне благополучные семьи (что проще ввиду социальной ответственности родителей) и совершенно не замечает того, что происходит в семьях неблагополучных: конечно, там надо ходить, выявлять, иметь дело с далеко не самыми воспитанными и благожелательными к гостям из ПДН гражданами. Со стороны из-за закрытых дверей ситуация, когда ребёнок заходится в истерике из-за того, что родители пытаются приучить его мыть посуду, или из-за того, что родители жестоко истязают своё чадо, выглядит одинаково. Более того, запуганный малыш может сказать тётям из опеки, что синяки у него на теле от того, что упал, а избалованный лентяй для того, чтобы «попугать родителей» расскажет байку про жестокое обращение с ним. Но для этого и нужны специалисты ювеналы, чтобы отличать истязание от воспитания. Иначе, зачем тратить на все эти структуры бюджетные деньги.  

Светлана Зеленина

Фото