В Лужбе на Рубановский стан мишка приходит как электричка — без опоздания, прогулов и перерывов на перекур. Завтрак, обед, ужин — по расписанию. Чуть кашей потянет от туристского костра в лесную чащу — на тропе появляется хозяин тайги. Здрассте, я ваша тетя! Буду у вас жить, где моя большая миска?

Сначала, конечно, таежные «журналисты» выдадут его с головой и хвостом: раскричится над рыжей спиной зверя разная птичья таежная мелочь, взлетит недовольно и шумно, тогда берегись — крупный зверь рядом, так охотники говорят. Ты его, может быть, не видишь, а уж он-то тебя давно учуял, приметил, классифицировал (еда- не еда — возможная еда), твои повадки примерно оценил, количество еды в рюкзаках измерил. Понял, кушать подано!

Культурный попался михась, ходит по тропинке, в лагере не гадит, отходит в сторонку. Шайку банную с кашей, правда, никому не отдаст ! Один такой смельчак резво бежал при первом недовольном рыке и боевой стойке: я не цирковой мохнатый колобок в наморднике, а дикий зверь, хозяин здешних угодий, почтивший своим присутствием ваш несанкционированный лагерь — я под ним не подписывался! Так что всем по берлогам, кашу без промедления на стол!

Старики-охотники говорили в прошлом веке, что медведя можно вспугнуть громким разговором или даже русским крепким матом. Мол, уйдет мишка. Испугается. Что-то неладно в Датском королевстве — непрошенный гость этого самого кислотного мата так много наслушался, что, думается, скоро сам начнет изъясняться на понятном аборигенам языке. Толку никакого — ничего не боится мохнатый гость.

С завтраком и обедом, если вы на Рубановском, лучше не затягивать — зверюга распорет все рюкзаки и обыщет, как украинская таможня, тщательно и безжалостно. Очень умело определяет содержимое в банках, может, уже грамоту знает? Между кабачковой икрой и сгущенкой всегда сделает правильный выбор.

Ходит уверенно, в глазах просвечивает ум и смекалка, двухлеток, должно быть, под двести килограммов, рыжий, волосатый, когти по пять сантиметров, Михаил, он же Мишка, он же Михась, он же Топтыгин — при обнаружении лучше скрыться в приюте.

Иногда миша остается на ночевку. Хорошо, что не просится на постой. Но привалит изрядной тяжести бок к сенным дверям — и не выйдешь! Здесь давно не пьют вечернего чая. Сами понимаете, Мишке может не понравится, если ночью из приютской двери кто-то шагнет под лунный свет: ему все равно, какая нужда заставила. Зверь. Испугаться может, прыгнуть, замахнуться:

А ты ведь не тушенка, в жесть не закатан. Страшно.

Андрей Краевский

фото Бориса Химича

NK-TV.COM