В “КР” от 4 июня 2013 года был опубликован материал “Метан “в мирных целях”. Речь в нем шла о презентации первого в Кузбассе, как и в России, проекта по извлечению метана из угольных пластов с помощью горизонтального бурения скважин.
На мой взгляд, предлагаемый метод вскрытия угольных пластов для добычи метана слишком сложен по исполнению. Хотя авторы вполне справедливо утверждают, что он в разы увеличивает объем газовой добычи (по сравнению с десятилетней возней с американским методом кавитации).
Основной проблемой, как мне представляется, станет получение “пустого” ствола скважины. Наверное, авторы проекта знают, как очистить на глубине ствол скважины от керна или от угольной дробленки, коли берутся за такой сложный метод вскрытия угольного пласта. Но, думаю, вопрос дегазации полей действующих и строящихся шахт в любом случае опять откладывается на неопределенное время, потому что для внедрения в промышленных масштабах предлагаемой методики потребуются большие финансовые вложения с призрачной, на мой взгляд, эффективностью. Отсюда возникает вопрос: а нужен ли Кузбассу метан в промышленном объеме?
Вопрос не праздный. Если бы промысловый метан был нужен, уже с 2000 года можно было внедрять в производство предложенную мною методику вскрытия угольных пластов, выходящих на поверхность, веером стволов скважин из одного устья. Осмелюсь утверждать, что по эффективности эта разработка в разы превосходит методику горизонтального бурения, поскольку вскрывает пласт по всей плоскости падения и до предельной глубины залегания крыла складки. Естественно, с поверхности легче получить “пустой” ствол скважины, что существенно повышает приток метана.
Опытные работы по изучению метаноносности в угольном пласте, в зависимости от глубины его залегания, показали, что уже с глубины 100 м начинается выделение метана, на глубине 200 м метана уже 8 куб. м/т, а на глубине 1000 м метаноносность составляет 37 куб. м/т. По моим расчетам, одна скважина с веером стволов, пробуренных по пласту до горизонта 1000 м, может вовлекать в деметанизацию площадь пласта до 500000 кв. м. При этом объем потенциально извлекаемого метана составит около 19 миллионов куб. м на каждый погонный метр мощности пласта! Что, впрочем, зависит уже от марочного состава угля и глубины залегания.
В этой связи выбор площадей для промышленной добычи метана (Талдинская и Нарыкско-Осташкинская) представляется не совсем удачным. Здесь угли в основном марок “Д” и “Г”, не слишком насыщенные метаном. Однако, если исходить из декларируемой цели (а речь идет в первую очередь о предварительной дегазации пластов для последующей угледобычи), то место выбрано перспективное. Жаль только, что эта благородная цель при современных темпах деметанизации сокрыта в весьма отдаленной перспективе.
Думаю, не зря проект “Метан Кузбасса” Газпром взял под свое крыло. Прогнозные запасы метана в наших углях около 50 триллионов куб. м — огромное месторождение! К тому же расположено в обжитом, промышленно освоенном регионе. Это ли не конкурент газпромовской вотчине? Мина под монополизм, которую можно обезвредить, сломав, образно говоря, её “часовой механизм”. Поэтому извлечение метана из угольных пластов Кузбасса в промышленных объемах всячески затягивается. Хотя я в свое время опубликовал в прессе мой проект и предлагал компании по добыче метана в Кузбассе реализовать его, он не принимается уже более 10 лет.
Анализируя ситуацию в промышленном секторе Кемеровской области, приходится с сожалением констатировать, что промышленная добыча метана из угольных пластов порадует далеко не всех. В первую очередь это относится к энергетикам. В настоящее время наши ГРЭС работают на угле. Переводить их на метан энергетики вряд ли согласятся. Технологическая перестройка потребует больших затрат. К тому же стабильные крупные объемы добычи метана могут быть получены весьма не скоро, учитывая нерасторопность промысловиков и нестабильность экономики вообще.
Опять же, если допустить, что электростанции области будут переведены на метан, куда девать уголь, который в больших объемах сейчас сжигается на этих станциях? Увеличить объемы экспорта? Если бы это было так просто — ведь спрос рождает предложение, а не наоборот. Тогда что же — закрывать угольные предприятия?
Правда, и здесь есть выход. Добычу угля можно не снижать, если построить предприятия глубокой углехимической переработки. Но кто это будет финансировать? Слишком сложно для нашего угольного бизнеса, склонного к упрощенной сырьевой модели: добыли — сбыли. В лучшем случае уголь проходит стадию простого обогащения — вот и вся претензия на добавленную стоимость.
Существенные потребности в метане могут возникнуть, если будет реализовываться программа “Продовольственная безопасность в Кузбассе”. Модернизация сельского хозяйства возможна при создании на селе комфортных условий жизни и труда сельхозпроизводителей. В частности, должна быть предусмотрена и осуществлена газификация сел. На метане смогут работать теплоэнергетические установки, обеспечивающие теплом каждое село, животноводческие фермы, мехмастерские и т.д. Будут газифицированы и сельские усадьбы.
Кроме того, не стоит сбрасывать со счетов использование метана, выбрасываемого из шахт при вентиляции. Ориентировочный объем ежегодных выбросов в атмосферу 2 миллиарда кубов. Его можно сепарировать (обогащать) и использовать в виде дутья в металлургическом производстве, а также в теплоэнергетических установках для выработки тепла и электричества. Огромный резерв тепла, пока что не реализуемый. Разумная утилизация этого метана сведет на нет нынешние потуги в специализированной добыче газа из угольных пластов.
Но по-прежнему остается благородная цель деметанизировать угольные пласты, пригодные для последующей подземной отработки, чтобы снизить аварийность шахт от взрывов метана. Только пока эта цель остается во многом всего лишь декларацией.
Кузнецкий рабочий
Автор: Виктор Кузнецов, инженер-геолог
