С таким предложением выступил вице-премьер Александр Новак, допустив отказ от выдачи новых лицензий для добычи угля на особо опасных шахтах после трагедии в Кузбассе. По его словам, старые шахты постепенно будут закрываться, а новые строить не нужно

«Необходимо проводить политику, направленную на то, чтобы особо опасных шахт (глубоких шахт, с высоким содержанием метана) становилось меньше. Механизм реализации такой политики — запрет на выдачу новых лицензий на пользование недрами для шахтной добычи угля», — сказал он. По словам вице-премьера, в последние годы количество особо опасных шахт в России сократилас с 52 до 23. При этом увеличивается доля более безопасных угольных разрезов с добычей открытым способом. С точки зрения безопасности, шахты являются опасными производственными объектами, риски аварий и прочих чрезвычайных происшествий на них выше, чем на других промышленных объектах, пояснил он.

Заявление для кузбассовцев отнюдь не предновогоднее. Вместо того чтобы требовать от собственников предприятий повышать безопасность на шахтах, Новак начал настаивать на открытии «безопасных» угольных разрезов. Внедрение автоматизированного контроля за безопасностью в подземных выработках требует вложений и повышения дисциплины на всех уровнях от директора до рабочего в забое. Копать можно с минимальными вложениями. Даже если, не дай Бог, случится нештатная ситуация, которую нельзя предугадать (такое может произойти в любой сфере деятельности, даже в офисном здании в центре мегаполиса), пострадает относительно небольшое количество людей. При добыче угля открытым способом страдают все живущие в радиусе нескольких километров от разреза и предприятий его инфраструктуры, включая еще нерожденных детей (медики уже просчитали, что в Кемеровской области риск рождения детей с врожденными пороками развития превышает приемлемый уровень в 6 раз).

Территории после угледобычи открытым способом остаются выведенными из оборота на сотни, а то и тысячи лет. Под разрезы вырубается сибирская тайга, которая является легкими всей планеты. Отравленной на долгие годы остается даже почва. При подземной добыче угля есть возможность параллельной добычи выделяемого из угольных пластов метана, при открытой добыче – весь метан в неконтролируемом объеме попадает в атмосферу. Между тем, метан (СН4) — один из основных парниковых газов, «ответственных» за широко обсуждаемое в последние годы глобальное потепление. Вклад атмосферного метана в него второй после вклада СО2. В то же время молекула СН4 «работает» на глобальное потепление значительно, в десятки раз, эффективнее молекулы углекислого газа. И после этого у кого-то поворачивается язык говорить, что разрезы это безопасный способ добычи угля?

А может быть все дело в том, что открыть разрез кому-то более выгодно, чем строить шахту? После трагедии на Листвяжной появилась возможность, показывая себя радетелем за шахтерские жизни, пролоббировать интересы владельцев разрезов. Думается, что другого объяснения заявлению вице-премьера нет. Занимая такой пост, не может же он не понимать общей картины происходящего в угольной отрасли. Даже если его близкие живут далеко от Кузбасса и других угольных бассейнов России, где ведется добыча угля варварскими методами, ее последствия их всех настигнет в виде климатических изменений, большой вклад в которые делают такие люди, как Новак, поддерживая наращивание добычи угля открытыми способами.

Светлана Зеленина

NK-TV.COM