Бывший главный тренер Кузни, который покинул пост наставника «Нефтехимика», рассказал, почему он ушел из Нижнекамска и что будет ждать от «Металлурга».
— В «Нефтехимике» сказали, что отставка – это ваша инициатива. Правда?
— В принципе все так и есть. Потому что нас команда не приняла. Ребята не выполняли требований. Нам кажется, нас хоккеисты встретили в штыки. Не могли нарадоваться, когда ребята тренировались, но потом они выходили на игру и были совершенно неузнаваемы. Мы не первый день работаем с командами, и все понимали, так что после последнего поражения сказали: «Ребята, мы не хотим быть обузой. Если вы не хотите, чтобы мы руководили и хотите жить так, как запланировали, нам лучше уйти». Руководство наше предложение поддержало.
— Единственное, что в этой истории странно: замену вам нашли еще до того, как была утверждена ваша отставка.
— Ну, это уже не ко мне. Если действительно за спиной что-то происходило, тогда мне непонятна вообще вся эта позиция. Получается игра какая-то: кого-то на время брать, потом убирать… Понимаете, «Нефтехимик» – очень дорогая для меня команда. В свое время мы выводили их в когорту сильнейших, у меня столько воспоминаний… Я не могу утверждать, что что-то там происходило, но если, как вы говорите, тренер был уже известен, мне это непонятно.
— Ну, по крайней мере, о назначении Андрея Назарова все СМИ знали уже в четверг утром, пока вы вели тренировку «Нефтехимика».
— Тогда все это на их (руководителей «Нефтехимика») совести. Мы хотели поднять команду, разбудить их. Кто-то не захотел принимать наши идеи. Но мы исходили из того, что команда должна быть довольно высоко, потому что, откровенно говоря, все условия для этого есть. Подобраны игроки с игровым стажем, с именами. Нужно выходить и делать результат, а ребята этого не делали. Вот это и настораживало.
— Почему настораживало? Такая ситуация в большинстве команд КХЛ.
— Потому что когда мы работали в Новокузнецке, мы хоть и не имели подобных условий, но молодые ребята отдавались игре. Я не хочу обижать парней из Нижнекамска, но они, как говорится, «упакованные» и «сытые», при этом могут позволить себе некоторые вещи, которые идут вразрез с результатом. Уговаривать их и просить – это, я считаю, кощунство по отношению к хоккею. Поэтому мы спокойно с руководством приняли обоюдное решение расстаться. И нами руководство недовольно, потому что мы не могли поднять команду, и мы недовольны тем, что нас не приняла команда.
— Слышал, что вы инициировали чистку в «Нефтехимике». Так хоккеистам и сказали: в ближайшее время команду многие покинут. Это правда?
— Вы знаете, мы попали в такую среду, когда штат перенасыщен. И было много чего, что мы не ожидали, когда приходили в команду. Братья Альшевские, например, не играли на необходимом уровне, и мы попросили найти им место, где они могли бы поиграть. Естественно, с учетом того, что они через какое-то время вернутся. Другие показатели повлияли на остальные решения. Мы не хотели делать революцию в команде, потому что состав подбирали, зная возможности каждого хоккеиста. Но вот попали в такой переплет.
— После подобной истории с «Нефтехимиком» у вас вообще есть желание тренировать дальше? Все-таки 65 лет.
(После паузы.) — Если вы хотите честного ответа… Все, что творится в хоккейной среде на сегодняшний день, да и не только в хоккейной, но и вообще в нашем спорте – я не хочу в этом безобразии участвовать. Много непонятных решений, непонятных действий. С чем это связано, я не могу найти объяснений. Не буду говорить конкретно о чем-то, но многое мне непонятно. И я никогда с такой системой не встречался, когда главный тренер зависит и от генерального менеджера, и от игроков, я просто не встречал такого нигде.
— Разве сейчас такое не во всех клубах?
— Я воспитан в другом поколении. Вижу это так: если ты подписал контракт на какую-то сумму, не важно, значительная она или нет, ты выходи – и паши, и паши, и паши. Тебя не должно интересовать, что рядом стоящий игрок конфликтует с тренером, и играет не так, как должен, согласно сумме контракта. В этом плане мне многое непонятно. Я не оправдываюсь, обиды нет ни на кого. Но я просто сопоставляю свою работу в Нижнекамске и Новокузнецке. Наверное, не зря оба этих города на одну букву – два «города N». А в Нижнекамск меня позвал человек, которого я очень уважаю.
— Председатель совета директоров «Нижнекамскнефтехима» Владимир Бусыгин?
— Да. Причем в свое время я довольно неожиданно из Нижнекамска уходил в московский «Спартак», Владимир Михайлович на меня откровенно «зуб нарисовал». После Новокузнецка у меня были планы в Ханты-Мансийске, планировал там жить до весны. Но тут последовало предложение от него возглавить «Нефтехимик», и я согласился. Кое-что знал об этой команде, и очень сильно надеялся именно на Бусыгина. Знал, какие в Нижнекамске условия. Те преобразования, которые мы планировали сделать, приняли не все. Ну… Бог им судья. Не хочу ни в кого бросать камни, ни в этих людей, ни в новокузнецкий хоккей. Но очень хочу сказать одну вещь: здесь (в хоккее) очень много непорядочных людей.
— Вы сказали, что не хотите бросать ни в кого камни, но я все же уточню. Владимир Крикунов чуть ли не каждый день кричит: проблемы «Нефтехимика» от генменеджера Виктора Левицкого и директора Владимира Кузнецова. Это так?
— Понимаете, Владимир Васильевич (Крикунов) имеет право высказываться, потому что проработал значительно дольше в Нижнекамске, нежели я. У него много доказательств тем словам, которые он произносит. А у меня есть только два-три момента. Единственное, что хочу обязательно сказать: Виктор Борисович (Левицкий) в процессе игры приходил в тренерскую и начинал диктовать исподтишка. Мол, тот должен играть в меньшинстве, а тот – в большинстве и так далее. Это настолько нас шокировало… Это абсолютно не его прерогатива.
— Вы говорили об этом с Бусыгиным?
— Да, я сказал, что не хочу видеть этого человека в перерыве, когда мы сосредоточены на игре. Может быть, его (Левицкого) куда-то вызвали, до него это наверняка дошло. Не буду я больше обвинять никого… Вы это скажите им обязательно: ну, любят они друг друга, нравится им так, ну и, извините, … [непечатное слово из трех букв] с ними. Пусть они так и живут. В 1983 году Виктор Борисович в хоккей пришел, а я в этом году закончил играть в хоккей. Со стороны Бусыгина создается очень многое для того, чтобы Нижнекамск жил хоккеем на высоком уровне. Увы, но рядом с ним люди, которые его желания превращают непонятно во что.
— Теперь – рыбачить в Ханты-Мансийск?
— Да, уже ночью улетаю в Югру, меня ждут ребята. В субботу, в шесть утра сразу едем на рыбалку на озера. Но программа будет разработана до упора. Я, конечно, буду следить за хоккеем. И буду сильно переживать за Новокузнецк, чтобы мальчишки из команды заиграли.
