Работники нижегородской колонии № 10, в которой содержатся туберкулезные больные, начали подготовку к серии акций протеста: от пикетов до массовой голодовки. Тюремщики протестуют против закрытия своего учреждения, которое является градообразующим предприятием в поселке Черемушки Варнавинского района Нижегородской области. Из 360 жителей более 200 служат в колонии. Как выяснили «Известия», примеру коллег могут последовать сотни сотрудников ведомства в других регионах России. Федеральная служба исполнения наказания (ФСИН) планирует закрыть в ближайшие годы более ста колоний.
Тучи над жителями поселка Черемушки Варнавинского района Нижегородской области начали сгущаться в середине 2013 года. Тогда руководство ФСИН России объявило о планах закрытия 170 исправительных колоний по всей стране. В список попало и лечебно-исправительное учреждение № 10, в котором работает большинство черемушкинцев. Из 360 жителей более 200 трудятся в учреждении.
— Если исчезнет градообразующее учреждение ЛИУ-10, то прекратит свое существование и наш поселок, а это 354 человека, из которых 53 ребенка, — возмущается мать-одиночка Светлана Слепко, возглавляющая профсоюз работников учреждения. — Страшно даже представить, во что превратиться наша жизнь, если не будет основного и практически единственного места работы.
Черемушки — поселок отдаленный, расположенный среди непроходимых нижегородских лесов и болот. До райцентра отсюда 130 км, до областного центра — более 200. И никакой другой работы, кроме как в колонии, по словам местных жителей, в округе нет.
— И при этом мы все привязаны к своему жилью, у некоторых даже ссуды за квартиры, — рассказывает коллега Слепко Оксана Крючкова. — Сейчас закроют колонию, и нам просто будет не на что кормить детей. Как лично я смогу объяснить своему ребенку, что у меня нет денег не только на игрушку, но даже на еду?
ЛИУ-10 было образовано в 1935 году и имеет статус лечебного учреждения больных активным туберкулезом легких с тяжелой формой заболевания. С этого времени колония стала градообразующим предприятием. В поселке были открыты школа и детский сад для детей сотрудников. В самом учреждении действуют швейный цех, автомастерская.
— В прошлом году у нас были отремонтированы все корпуса для амбулаторных больных, завезено новое оборудование. А теперь вдруг всё это начинают демонтировать, а заключенных переводить в другие учреждения. При этом официального приказа о закрытии колонии нет, — рассказывает один из оперативных сотрудников колонии. — При лимите наполняемости 1015 человек у нас осталось 250 осужденных. Возникает вопрос, зачем надо было вкладывать средства в ремонт колонии?
По словам одного из офицеров ГУФСИН Нижегородской области, которой подчинена колония, младший начальствующий состав учреждения находится на взводе.
— Люди ежедневно, выходя на службу, получают оружие, и неизвестно, что может прийти им в голову, когда они все находятся в стрессовом состоянии из-за предстоящей потери работы, — говорит он.
По словам лидера профсоюзной организации, сотрудники колонии уже обратились к президенту России, руководству ФСИН, губернатору области Валерию Шанцеву, а также депутатам Госдумы и в областную прокуратуру с просьбой остановить ликвидацию градообразующего учреждения.
Между тем в Нижегородской областной прокуратуре, изучив жалобу сотрудников ФСИН, ответили, что решение вопроса не в их компетенции. Сейчас работники колонии ждут комиссию из Москвы, которая должна разобраться в ситуации. Но нервы тюремщиков уже на пределе.
— Мы уже уведомили руководство, что если ситуация не изменится, то 28 марта мы начинаем бессрочную голодовку, — говорит Слепко.
В Главном управлении ФСИН по Нижегородской области комментировать ситуацию вокруг ЛИУ-10 отказались. Официальные представители ФСИН России также оперативно ответить за запрос «Известий», не смогли. Однако заявили, что все сотрудники, попавшие под сокращение, будут трудоустроены.
Cитуация в Нижегородской области не единичная. В начале марта более 200 сотрудников ГУФСИН по Свердловской области вышли на митинг против закрытия двух колоний в поселке Сосьва. Эти учреждения также являются градообразующими. Закрытие этих колоний может спровоцировать рост безработицы. По словам организатора акции Дмитрия Ляпина, если учреждения перестанут существовать, то умрет и поселок.
Между тем в 2013 году ФСИН заявляла о намерении в ближайшие три года закрыть 170 учреждений.
Правозащитник Валерий Борщов уверен, что отдаленные колонии просто необходимо закрывать, но при этом у руководства ФСИН должна быть программа по переселению сотрудников ликвидируемых колоний.
— До так называемых лесных лагерей редко доезжают проверяющие, — говорит Борщов. — И очень вероятно, что в этих зонах творится настоящий беспредел. Однако прежде чем закрывать эти лагеря, надо создать программу переобучения и при необходимости переселения персонала. И заниматься этой проблемой должна ФСИН. Кидать на произвол судьбы своих собственных сотрудников в лесной глуши ни в коем случае нельзя.
Правозащитник Борис Пантелеев считает, что часть колоний можно было бы не закрывать, а перепрофилировать.
— У нас в стране в одних регионах переизбыток колоний, а в других нехватка, — поясняет он. — Например, в некоторых регионах нет колоний особого режима, и поэтому осужденных увозят отбывать наказание в другой региона, хотя по российским законам они должны отбывать наказание по месту жительства.
Кроме того, по словам Пантелеева, отсутствует прозрачность в решениях по закрытию колоний. И порой бывает непонятно, почему руководство ФСИН закрывает то или иное учреждение, а не соседнее.
