Сергей Николаевич – воспитанник новокузнецкого хоккея. Играл на позиции нападающего за «Металлург» в Суперлиге. Является рекордсменом ангарского «Ермака» по числу официальных матчей в истории клуба. Летом Сергей Чубыкин вернулся на работу в новокузнецкий хоккейный клуб. Но уже не в статусе хоккеиста, а тренера.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ
— Сергей Николаевич, в межсезонье вы вернулись в родной клуб. Какие эмоции в этом плане?
— Всегда говорил: Новокузнецк для меня – родной город. Я здесь родился и живу по сей день. Всегда приятно возвращаться домой. Поэтому эмоции только положительные! Спасибо руководству клуба, что предоставилась такая возможность ещё и поработать дома спустя столько лет.
— Это как раз тот случай, когда говорят, что «над предложением подписать контракт долго не размышлял»?
— Да, можно сказать и так. Были и другие предложения, но ещё когда играл, то хотелось играть дома. Когда стал тренером – желание поработать дома никуда не пропало. Когда работаешь вдали от дома – непросто это даётся. Дочка растёт, а ты по факту этого не видишь. Сейчас педоставилась такая возможность быть дома, с семьёй, родными, близкими и заниматься любимым делом.
— За счёт чего планируете добиться в родном клубе того результата, который вас устроит по итогам сезона?
— За счёт дисциплины, самоотдачи, желания ребят. Это три слагаемых такого успеха. Но, в первую очередь, дисциплина.
— Вы на пресс-конференции перед сезоном сказали, что «Кузнецкие Медведи» будут играть в интересный хоккей. Можете конкретизировать?
— Но я тогда и сказал, что всё будет строиться от обороны. Без обороны – никуда. Образно, если бы у нас были такие хоккеисты, которые бы забивали каждую игру, то в обороне можно было бы и не играть – «как бразильцы». Мы прививаем ребятам, чтобы они играли на самом деле в хоккей. В комбинационный хоккей, не просто так, что схватил шайбу и побежал. Бей-беги нам не нужно. Нужно, чтобы и самим хоккеистам было интересно – взаимодействия, передачи, комбинации. То есть, не просто прямолинейный хоккей, а именно комбинационный. Но без обороны никуда.
— В контрольных матчах насколько это всё получалось?
— Процентов на 60-70 то, что мы тренировали – это увидели в игре. Ребята применяют то, над чем мы работаем на тренировках. И уверен, что они сами от этого получают кайф.
— Во время предсезонки увидели тех хоккеистов, которые способны взять на себя инициативу в сложную минуту и повести команду за собой?
— По фамилиям сейчас не хотелось бы называть. Мы строим команду так, чтобы каждый хоккеист, не важно кто он – «ветеран» молодёжного хоккея или дебютант, был способен занимать эту нишу и вести за собой команду – доносим это до ребят. Не чтобы кто-то один флаг этот схватил и побежал. Должна быть команда. Надеюсь, что в чемпионате у нас будут такие хоккеисты, кто будет решать исходы матчей.
— В межсезонье, как показалось, несколько неожиданно отчислили одного из нападающих, который даже успел сыграть в контрольном матче за «Металлург». Получается, что не подошёл под эти принципы?
— С человеком проводилось очень много бесед. Он 2004 года рождения и должен быть здесь лидером. Должен вести за собой команду. Мы этого не увидели. Пообщавшись с тренерами «Металлурга», пришли к выводу, что они тоже его не видят в составе. Смысл держать тогда человека в команде и ждать какого-то чуда? Мы этого не можем себе позволить. Время идёт и нам дальше тренироваться, развиваться, строить коллектив. Поэтому приняли решение расстаться.
— Много разговаривать приходится с нынешним поколением молодых хоккеистов? Объяснять, заставлять?
— Нынешнее время диктует нам условия. С нами, к примеру, в своё время так никто не разговаривал. Сейчас, в большинстве случаев, тренер разговаривает, пытается достучаться до хоккеиста, уговаривает его в каких-то моментах – сделай то, сделай это. Раньше всё было намного жёстче. Но сейчас время другое и нам приходится подстраиваться. Но если нет от человека отдачи, обратной связи, и человек не понимает, то долго мы не разговариваем. Поговорили с ним раз, два, три, а игрок не выполняет те требования, которые к нему предъявляются, и у него у самого не видно желания. А раз нет желания расти и развиваться, то дальнейшие разговоры – это как разговаривать со стеной. Тогда и приходится применять кардинальные меры. Но это жизнь, без этого никуда.
— Многие тренеры говорят, что современные дети растут в тепличных условиях – это касается и хоккея, и жизни в общем.
— Так и есть. На самом деле у них сейчас маленько другие интересы. Повторюсь: современный мир заставляет нас подстраиваться под них. Информационное поле сейчас очень большое. Телефоны, гаджеты, приставки, социальные сети – интересы стали другие.
— Так скажешь кому-то одно слово, а человек обидится на тебя на неделю. А это будет сказываться на действиях хоккеиста на льду.
— Это имеет место быть. Но мы с ребятами стараемся находить контакт и в работе, и просто в общении. Однако разница в поколениях – очень большая. Пытаешься вот с ними иной раз шутить, а ребята некоторые шутки и не понимают – стоят с выпученными глазами не понимая смысла. Потому что такая большая пропасть в этом. Но мы всё равно все вместе стараемся создавать такую атмосферу, чтобы был позитив. Чтобы никто не ходил и не грустил, не ходил, как вы сказали неделю и «голову не грел». Находим пути, чтобы донести до ребят правильную информацию.
— Вы, как тренер, от кого из своих бывших наставников взяли больше всего в работе?
— Как вы знаете, когда я играл, то наставники в команде часто менялись. Не хотел бы кого-то выделять, но на самом деле взял очень многие моменты из своей продолжительной карьеры в Ангарске. Когда ты молодой, то на это не особо обращаешь внимание, а вот в более осознанном возрасте начинаешь по-другому к таким вещам относиться. Если по фамилиям – Виктор Лаухин, Игорь Николаев – какие-то вещи взял от этих специалистов.
— Под руководством Игоря Николаева, который сейчас тренирует детей в школе «Кузнецкий лёд», вы играли в «Ермаке». И одним из ассистентов Игоря Юрьевича тогда был недавно завершивший игровую карьеру Сергей Кривокрасов.
— С Николаевым я был знаком ещё до Ангарска. Когда меня молодым взяли в «Металлург», то начинал играть я как раз с ним в одном звене. Кривокрасов же тогда в «Ермак» приехал из Америки, человек много лет отыграл в НХЛ. И познакомившись с российской реальностью Высшей лиги у него иногда, скажем так, бывало удивление от увиденного. Тогда играла такая команда как «Спутник» из Нижнего Тагила, Орск, который и сейчас играет. Я про то, что такие небольшие города, и Сергей Владимирович, долго прожив в США, сильно удивлялся – как такое может быть? Но это нормальная история была для Высшей лиги.
НАГРУЗКИ
— Почему вы выбрали хоккей? Ваш отец – известный в Новокузнецке тренер по лёгкой атлетике.
— Я потом как-то у папы спросил, что почему он не отправил меня в лёгкую атлетику. Папа ответил: «А что тебе в хоккее плохо?» (смеётся). Я ответил: «Нет, хорошо». Ну и всё. Периодически шутим на эту тему. Вот буквально недавно об этом разговаривали. Насколько я понимаю, он прошёл весь этот путь. И, видимо, не хотел нам с братом такого же «легкоатлетического пути». Маленько отвёл в другую сторону. Когда в Новокузнецке был набор, то нас с братом отдали – и всё. Но, помимо этого, папа нас летом всегда тренировал – легкоатлетическая база и подготовка никуда не уходили (улыбается).
— У «Медведей» с бегами на предсезонной работе под вашим руководством всё в порядке было.
— Абсолютно. Но я не скажу, что мы прям делали акцент на бега. Сейчас многие говорят, что эту работу можно заменять велосипедами. Но и без этого я не скажу, что там была какая-то «конская» работа. Работа была абсолютно адекватная, в меру сил ребят.
— Когда вы в ВХЛ играли, была «конская» работа на сборах?
— Была. Раньше сборы проходили намного жёстче. Сейчас всё более-менее лояльно. Но не у всех тренеров. У некоторых остаётся советская закалка, школа. Общаясь со многими тренерами, видишь, что начинают от этого уходить. Мир не стоит на месте, много новых тенденций, много всего нового чем это можно заменить. Мы тоже от этого отталкивались – что-то убрали, что-то добавили. Постарались максимально выполнить объем работы так, чтобы он был менее травматичен и адаптирован под молодежь. Но в целом велосипед никто не изобрёл: если нужна сила – то она даётся в зале, выносливость – это бега. Мы просто убрали необоснованно большие объемы, когда раньше, например, бегали 12 по 400 метров. Мы скомпоновали, заменили, сделали меньший объём, но эффективный.
— С тренировки «Кузнецких Медведей» было опубликовано видео, как команда делает прыжковую работу на ступеньках Дворца спорта. Некоторые знатоки это подвергли критике и сказали, что хоккеисты убьют колени.
— Знаете, как говорится? Для все хорошим не будешь. А специалистов очень много. И каждый, особенно в интернете, норовит, что он умней другого. Мы делаем свою работу, ту работу, которая проверена. А из числа специалистов нам никто ничего в глаза не пришёл и не сказал. То, что мы кого-то «убьём» — мы эту работу проделали и никто из парней не подошёл и не пожаловался, что у него с коленями какая-то проблема.
— Что самым неприятным было в вашей игровой карьере в работе на земле?
— Я готовил свой организм к сборам, понимал, что будет и как. Жизнь тебя заставляла быть готовым, если ты хотел на что-то претендовать. И межсезонье я проводил максимально активно. Вот мы с папой и ходили на стадион, где он меня готовил к сборам с командой. Из жёсткого на сборах – это когда бегали 10, 12 по 400. Но в целом бега мне давались абсолютно легко. Всё идет от головы в большей степени. Ты думаешь: «Ё-моё, 10 по 400 – это же так много, а 12 – так это вообще!». А можно думать, что вот, 5 раз пробежал – и всего-то 5 раз осталось.
Если брать зал штанги, то там большие веса были. С ними приседали, жали. Но без этого тоже никуда. Сейчас это всё уходит, нивелируется, и мы подгоняем под возможности ребят – могут или нет. Чтобы было эффективно и, главное, без травм.
— Из-за неоправданно высоких нагрузок кто-то из хоккеистов заканчивал карьеру досрочно?
— То, что кто-то мог получить серьёзную травму – такое было. Нагрузка на позвоночник была большая. Понятно, что это не именно в моменте тренировки. Это эффект накопительный, а не так, что ты присел со штангой – и получил травму. И также с бегами – были люди, кто надрывал и рвал мышцы. Но чтобы прям кто-то сразу заканчивал – такого не припомню.
АНГАРСК
— Какое самое памятное воспоминание за карьеру хоккеиста в спортивном плане?
— Это когда в Ангарске с «Ермаком» играли в плей-офф 7-й матч серии против «Сарыарки» — стадион был битком. Незабываемые и непередаваемые эмоции. Но, к сожалению, не получилось его выиграть.
— Вы стали рекордсменом в истории «Ермака» по числу сыгранных матчей. Да и Ангарск, как вы сами говорили, стал вторым домом. Сейчас бываете в Ангарске?
— Сейчас туда не получается поехать в связи с работой. В том году получилось, приезжали играть. Очень приятные воспоминания об Ангарске – друзья, знакомые – всех был рад видеть. То, что стал рекордсменом клуба по сыгранным матчам – отношусь к этому спокойно. Спасибо руководству «Ермака», что доверяли. Были у меня и взлёты, и падения – провёл в клубе 15 лет. И когда проводишь 15 лет в одном городе, то он, как я считаю, уже становится вторым домом. По сути, я в родном Новокузнецке меньше времени проводил, чем в Ангарске. В Новокузнецк ехал на 3 месяца в отпуск и потом, как говорится, снова домой (улыбается). Ангарск навсегда останется в памяти.
— Почему сейчас «Ермак» не играет в ВХЛ?
— Не хочу вдаваться в эти подробности. Наше дело было какое? Когда я играл – выходить и играть, когда тренировал – выходить и тренировать. Для других вопросов есть руководство. Одно могу сказать: очень жалко, что нет команды ВХЛ, но слава богу, что оставили хоккей, и есть команда НМХЛ – это тоже хорошо. Считаю, что Ангарск заслуживает большого хоккея. Там всё для этого есть и болельщики любят хоккей.
— Когда вы работали главным тренером «Ермака» вам не становилось грустно, когда сравнивали условия ангарского клуба и клубов-соперников из ВХЛ?
— Грустно из-за чего именно? Я скажу, что в Ангарске условия очень хорошие. Стадион хороший, раздевалка очень хорошая. Быт весь налажен. Во всех командах плюс-минус всё одно и то же. Если брать конкретно условия клуба, то это всё зависит от бюджета этого клуба. Есть большой бюджет – можешь позволить себе чуть больше, это как и везде. Если маленький бюджет – отталкиваешься от того, что у тебя есть. Но я не скажу, что в «Ермаке» всё было прям очень плохо. Клуб рассчитывал на то, что есть. С формой и клюшками проблем не было; питание, проживание – всё это было. В поездках в «Ермаке» условия проживания даже были лучше, чем когда разговариваешь с ребятами из других команд и узнаешь про их быт.
— Логистика?
— Логистику всегда пытались выстроить так, чтобы команда не ехала на матч на автобусе 12-14 часов. Старались найти, допустим, поезд, чтобы ребята спокойно легли и отдыхали в пути. Просто говорю, что в каких-то моментах отталкивались от того, что есть на данный момент в плане бюджета.
«МЕТАЛЛУРГ»
— Кто из тренеров вас впервые подключил к тренировкам с основным составом «Металлурга»?
— Николай Соловьёв. Взяли сразу на предсезонные сборы в 2002 году. В силу возраста тогда казалось, когда в тот же зал приходишь, что какие большие веса – глаза от этого расширялись у всех молодых хоккеистов (улыбается). А сейчас, спустя время, понимаешь, что работа в принципе адекватная была. Просто в силу возраста к какой-то работе в зале на тот момент мы были не готовы, потому что «сырые» ещё пока были. Не готовы физически. А так, в целом, всё абсолютно нормально было.
— Из «Металлурга» весной 2003 года вас вызвали в молодёжную сборную России на турнир.
— Сказали тогда, что поедем молодёжным звеном в сборную – я, Денис Стасюк и Александр Ведерников. Это был турнир «Четырёх наций» в Тюмени. Обыграли чехов, финнов и шведов. Сыграть за сборную России было приятно. Медаль дали, лежит у родителей.
— Когда вы в начале карьеры играли за «Металлург», то как раз в этот период времени за команду дебютировали первые легионеры в истории новокузнецкого клуба.
— Да, играли хоккеисты из Чехии и Словакии. В то время ещё не было такого бума на легионеров. Но я тогда хоть и был молодой, но сразу понял, что приезжавшие к нам иностранцы были настоящие профессионалы. Приходишь во Дворец – они уже в зале – тянулись, крутили велосипеды. До тренировки они разминались, после – заминались. Они уже тогда понимали, что им надо и как. Это и называется профессионализм. Что мы сейчас и пытаемся донести до ребят. Они должны всё это делать не из-под палки и не по указке.
Легионеров тогда, как я считаю, подбирали в команды именно точечно. Чтобы человек был лидером. Вёл за собой команду и был примером. В «Металлурге» был живой здоровый коллектив, все друг с другом общались нормально, и иностранцев приняли хорошо в команде. Тем более чехи и словаки знали русский язык. С акцентом, но говорили.
— Помимо новокузнецкой команды вы играли и еще за одну команду из Кузбасса.
— Да, за междуреченский «Вымпел». В 2008 году, после первого сезона в «Ермаке», вышел на сборы в Новокузнецке с «Металлургом». По истечении какого-то времени сказали: «Спасибо за работу». И жизнь хоккеиста началась в действии. Поехал в одну команду – не получилось, поехал в другую – там не получилось. Приехал домой и подумал, что хватит – накатался. Позвонил Виктору Сергеевичу Лаухину и он дал добро на переход в «Вымпел». В команде многих ребят я уже знал, с кем-то играли в «Металлурге-2», много ребят с Новокузнецка было в принципе.
Условия в Междуреченске были шикарные. И у меня всегда возникал вопрос: почему «Вымпел» не играет в ВХЛ, а играет в первой лиге? Стадион и условия позволяли. Команду в городе любили. Стадион хоть и небольшой, но всегда битком. Сам город – хороший, чистый. Сейчас предоставляется возможность ездить на турнир памяти Валерия Носкова в Междуреченск – всегда с удовольствием соглашаюсь на предложение приехать, пообщаться и поиграть. От города – только хорошие и тёплые воспоминания.
2008 год – тот год, когда в стране произошёл экономический кризис. Основным спонсором была одна из шахт. И где-то в октябре-ноябре нам сказали, что денег до конца сезона хватит, а потом неизвестно. В 2008 году в «Ермак» как раз пришёл Игорь Юрьевич Николаев, я позвонил, спросил, можно ли приехать, и перешёл в Ангарск. И с того времени из «Ермака», можно сказать, никуда не уезжал.
АЗИАТСКАЯ ЛИГА
— После этого вы провели ещё 12 сезонов в качестве хоккеиста. И один раз из Ангарска всё-таки уехали. В сезоне 2017/18 играли за «Сахалин» в Азиатской лиге. Причём сезон в этой лиге стал для вас вторым в карьере. В чемпионате 2004/05 вы там играли ещё за хабаровский «Голден Амур».
— В «Металлурге» мне тогда, в 2004 году, не находилось место в составе и меня отдали в аренду в Хабаровск. Сначала в «Амур», игравший в Высшей лиге – пробиться в состав не получилось. Приехал в Новокузнецк и снова предложили поехать в Хабаровск, но теперь в «Голден Амур». Я согласился. И там нас снова судьба свела с Игорем Юрьевичем Николаевым. Воспоминания о той команде – только хорошие. Посмотреть Китай, Японию, Корею – когда ещё будет такая возможность? Лига была со своим менталитетом.
А «Сахалин» — ВХЛ тогда ввела лимит: сократили лимит с 10 человек до 5 по возрастному цензу «29+». В «Ермаке» сказали, что видят в команде других хоккеистов. А на «Сахалине» был небезызвестный мне Михаил Анатольевич Комаров, с которым мы также пересекались в Ангарске. «Сахалин» – это, конечно, что-то с чем-то. Все условия были созданы, в команде были заинтересованы и руководство, и болельщики. Там приходил в команду – и ни о чём не думал, только о хоккее. Всё было выстроено так, что решали за тебя все бытовые вопросы.
— Как вам жизнь на Сахалине?
— Единственный существенный минус, что там всё намного дороже, чем на материке. Погода была обалденная. Приезжала семья ко мне. Зимой было -10 и светило яркое солнце. Да, бывали циклоны, но они длились дня два. Когда снежная буря и всё заваливает снегом. Когда из подъезда даже выйти не можешь. Я из окна выглядываю, жил на первом этаже, а у тебя на половину окна снег. Для дочки это была радость и удивление. Выкапывались в снегу дорожки и ходишь как в снежном замке. Но вопрос со снегом там решался быстро, техника оперативно выходила. Утром идёшь на тренировку и уже всё нормально — техника отработала, машины могут проезжать. Обратил внимание, что у каждого жителя Сахалина в машине всегда имеется лопата. Без неё никуда. Бывает идёшь, а все машины в снегу, и люди стоят, откапывают. Лопата – обязательный атрибут жителя Сахалина зимой.
— Чем вам запомнились соперники по Азиатской лиге?
— Исполнительностью. Если брать японцев, то они как вся японская техника: им говорят, что делать – и они будут это делать. Грубо говоря, в процентом соотношении, 80% — они как роботы. Остальные 20 будут креативить. Но большая часть будет чётко выполнять задание, которое им сказали. Корейцы, плюс-минус, такие же. Дисциплинированные.
Азиатские клубы приглашали много игроков и тренеров из Северной Америки, чтобы хоккей у них развивался. Причём не рядовых хоккеистов, а таких, кто развивал бы ребят внутри команды и был примером. Кстати, когда играл за «Голден Амур», в составе одного южнокорейского клуба выступал 5-кратный обладатель Кубка Стэнли Эса Тикканен, в «Эдмонтоне» игравший с Уэйном Гретцки. Тикканен уже был возрастной, но тот опыт, который у него был – он был примером для местных.
Кирилл Старцев, с нашего тренерского штаба, мы с ним играли на Сахалине. Потом ему удалось поиграть в Корее один сезон. Мы с ним много на эту тему разговаривали и Кирилл Борисович рассказывал, что со стороны корейцев всегда было видно желание расти и развиваться. Иностранцы, которые были в клубах, были примером, за ними тянулись.
— Ледовые арены в Азии были нормальные?
— Не везде. В Японии и Южной Корее хоккей – это не спорт №1. Некоторые ледовые поэтому тогда были прям старые. То есть, приходишь в раздевалку, а у них как в некоторых раздевалках сейчас и в России есть такое – лавочка стоит и просто крючки висят. И вот две раздевалки такие тебе дают на команду. Но в некоторых городах прям был хоккейный бум и на матчи приходило много болельщиков.
Источник: sport-42
