По заявлению главы Рособрнадзора Сергея Кравцова, в этом году на 15% снизилось количество жалоб, поступивших после проведения ЕГЭ. Некоторые эксперты считают, что ведомство искусственным образом стимулирует снижение количества апелляций выпускников. И это не способствует объективности работы конфликтных комиссий.

Если обратить взор на официальную статистику, то можно обнаружить, что курс на снижение количества удовлетворенных жалоб наметился еще в 2011 году. В 2010 году выиграла 501 апелляция из 729, а в 2012-м – 738 из 1265. После 2011 года школьники стали вообще меньше жаловаться. Согласно заявлениям руководителя Рособрнадзора, в этом году количество заявлений на пересмотр оценки ЕГЭ сократилось еще на 15%. Это общие среднестатистические данные. По регионам цифры очень разные: в  Томске, например,  количество апелляций уменьшилось на 10–15%, в Приморье – почти в 2,5 раза и т.д.

С одной стороны, уменьшение количества недовольных – это признак хорошей работы чиновников. С другой стороны – а если все не так уж и хорошо, и люди просто разуверились в работе конфликтных комиссий?

Здесь ведь какая история: если сокращение количества апелляций – это признак хорошо проведенной работы, то у чиновника возникает непреодолимое желание закрепить успех. Способов сделать это очень много. Можно установить такое негласное правило внутри  учебной организации, как это сделал, по слухам, МГУ имени М.В. Ломоносова по снижению случаев улучшения объявленной оценки во время дополнительных испытаний. (руководство вуза, конечно, подобное отрицает). И эксперты конфликтной комиссии начинают тогда откровенно придираться. Или, например, объявляется, что при апелляции эксперт может не только повысить баллы, но и понизить их. Это тоже помогает умерить пыл заявителя. Молодые люди понимают, что риск в данном случае – дело совсем неблагодарное.

В основном претензии идут к открытой части задания, проверяемой преподавателями. Это и понятно: эксперты – тоже люди, могут ошибаться. Тем более, что критерии для проверки заданий по гуманитарным предметам еще надо дорабатывать. Об этом неоднократно говорил глава Минобрнауки РФ. Но ведь и члены предметных комиссий – тоже люди, только обремененные должностными обязанностями, и круговая порука в их маленьком мирке работает хорошо.

Еще одно административное действо, которое парализует волю и без того напуганного выпускника, – это запрет на пересмотр только части задания. Рассматриваться должна вся работа. Это тоже нейтрализует несговорчивых – а что если при повторной проверке обнаружатся ошибки в других ответах?

На днях Александр Морозов, кандидат исторических наук, преподаватель подготовительных курсов ИСАА МГУ выложил в Интернете для обсуждения текст  письма на имя руководителей образования. Он считает,  что курс чиновников на ужесточение подхода к апелляциям калечит судьбы молодых людей. «Эксперты «стоят насмерть» даже в случаях, которые многим специалистам представляются очевидными, – пишет Александр Морозов. – В ход идет все – придирки к фактическим неточностям, расширенное и очень вольное толкование критериев оценивания, даже прямое искажение информации и психологическое давление на учащихся. Конкретные примеры всего здесь перечисленного у всех нас имеются в большом количестве. А в результате – рушатся планы, теряется вера в справедливость».

Автор письма напоминает, что аналогичная ситуация, сложившаяся в прошлом году с предметной комиссией по литературе, была успешно разрешена. И предлагает историкам подойти к теме не менее серьезно.

Напомним, что Рособрнадзор планирует в будущем отказаться от тестовой части в ЕГЭ. Так ведомство видит пути совершенствования госэкзамена. И тогда общая оценка работы ученика будет еще более зависеть от мнения эксперта. Жесткая административная установка на снижение   количества апелляций исключает объективный подход к работе. Кто знает, возможно, и прав Александр Морозов, предлагая в столь деликатном вопросе думать о мероприятиях, способствующих полноценному общественному участию в процедуре апелляции. Больше гласности – больше справедливости.

http://www.ng.ru/