Летом 1949 года в 27 километрах от Сталинска – нынешнего Новокузнецка – появилось поселение Тальжино. Сегодня его население составляет несколько тысяч человек, и тальжинцы бьются, чтобы рядом с ними не открыли угольный склад, как того хотят владельцы разреза «Чернокалтанский». А 70 лет назад сюда из шахтёрского Абашево переселились единомышленники Льва Толстого, приехавшие в Сибирь в начале 30-х годов, чтобы мирно пахать землю и жить наедине с природой. Правда, идиллии хватило всего лишь на пять лет.
Как и многие толстовские общины, коммуна «Жизнь и труд» была организована в начале 20-х годов, арендовав недалеко от Москвы бывшее помещичье имение Шестаковку, ставшую государственной собственностью. Образцовое хозяйство быстро шло в гору, но когда началась коллективизации сельского хозяйства, советская власть приняла постановление о переселении всех толстовских коммун и артелей, и толстовцы из «Жизни и труда» перебрались из Подмосковья в далёкую Сибирь.
Хватило нескольких лет, чтобы все толстовские общины перестали существовать. Дольше всех – с 31-го по 36-й – продержалась как раз «Жизнь и труд», переселившаяся из подмосковной Шестаковки в посёлок Абашево города Сталинска, да переехавшие сюда же, в Кузнецкий район, сельскохозяйственная артель «Мирный пахарь» и община «Братский труд». Члены остальных были арестованы по обвинению в контрреволюции.
Но в начале 1930-х годов ещё ничего не предвещало беду. В коммуну «Жизнь и труд» входили около полутора тысяч человек. Они поставляли продовольствие строителям Кузнецкого металлургического комбината, помогали детскому саду и больнице и даже заняли на районной сельхозвыставке первое место по надоям молока и урожайности овощей. Однако у коммунаров с самого начала не заладились отношения с местной властью.
Кузнецкий райисполком, на чьей территории они поселились, сразу же включил новоприбывших в общий план поставок, обложений и налогов. Толстовцы роптали, но все требования – по хлебозаготовкам, сенозаготовкам, поставкам овощей, молока, льна и дорожному строительству – старались исправно выполнять. В общем, особо придраться было не к чему. И тогда за дело взялось гороно Сталинска.
К учителю истории и арифметики Гюнтеру Густавовичу Тюрку, который вместе со своей семьёй переехал в 1933 году из Москвы, где он родился, в сталинское Абашево, постоянно наезжали с проверками, пытаясь уличить его в контрреволюции и закрыть школу. Но вмешался ВЦИК: заведующего Гороно вызвали в Москву, где ему объявили официальное разрешение на работу коммунарской школы. А после очередной попытки её закрыть из Москвы пришла подписанная секретарём ВЦИКА товарищем Кисилёвым телеграмма о продолжении школьных занятий.
Так что коммуне удалось отстоять своё пребывание в Кузнецком районе, а вот общине «Братский труд» – нет. В 1933 году она была выслана в тайгу. А в 1936 году во время принудительного преобразования «Жизни и труда» в колхоз семь её активистов оказались в тюрьме. Среди них был и Густав Тюрк. За контрреволюционную деятельность и организацию нелегальной коммуны с 1936 по 1940 год были арестовано и осуждено 65 человек. А когда шла Великая Отечественная, в тюрьмы и лагеря отправились ещё более ста человек – за отказ носить оружие.
В январе 39-го «Жизнь и труд» была преобразована в колхоз. А в июне 49-го оставшиеся коммунары построили в 27 километрах от Сталинска посёлок Тальжино и снова «взялись за старое»: они выращивали ранние овощи, что в тогдашнем городе было большой диковиной. Вскоре бывшая толстовская коммуна стала одним из первых в СССР колхозов-миллионников. Ну а учитель истории и арифметики, променявший ради идеи Москву на Сибирь, после десяти лет в Мариинском лагере был отправлен в ссылку в город Бийск, где умер в возрасте 39 лет от острой пневмонии на фоне тлеющего туберкулеза.
Инга Видалова
NK-TV.COM
