Когда-то нашему городу посвящали оратории и поэмы, а он толкал время вперёд – тысячами человеческих рук – и в сотню солнц мартенами воспламенял Сибирь. Если по правде, история Новокузнецка началась именно тогда: в 1929 году, она вырастала вместе с огромным котлованом, который ударно копали первые – вольные и невольные – кузнецкстроевцы.
Главный агитпоэт СССР в том же незабываемом 1929-м написал: «По небу тучи бегают, дождями сумрак сжат. Под старою телегою рабочие лежат». И строчки стихотворения Владимира Маяковского «Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка» многие годы были как молитва – и как мечта.
О чём же мечтали кузнецкстроевцы, пережидающие дождливую ночь под старыми телегами, сидящие впотьмах в грязи, жгущие щепки в своих неуютных сырых землянках, жующие подмокший хлеб сливеющими от холода губами? Конечно, не только о воспламенении Сибири сотней мартенов-солнц. А в основном о том, что здесь будет город-сад, где каждому дадут хороший дом и сколько хочешь хлеба без пайки (сами прочтите стихи Маяковского!).
И был среди этих безвестных и безымянных, в общем-то, людей, построивших небывалый завод и невиданный новый город, товарищ Иуальян Петрович Хренов. Это он рассказал горячую правду про Кузнецкстрой и людей Кузнецка знаменитому поэту.
А Хреновых на Кузнецкстрое собралось немало: сюда ведь приезжали семьями, а семьи тогда были большими. Но Ян оказался особенным – он сильнее мечтал о солнцах мартенов для всех, чем о хлебе без пайки для себя. И убедил в реальности этой мечты Владимира Маяковского.
Он говорил об обмороженных руках арматурщиков и о грабарях, которые не прекращали работу под проливным дождём: чтобы всего через четыре года на месте беспросветных болот появился удивительный город-сад.
Но зачем в 1929 году товарищ Хренов приезжал в Москву, добраться до которой 90 лет назад было чрезвычайно сложно? И как он встретил поэта? Может, кузнецкстроевец привозил свою книжку в четыре печатных листа да и столкнулся нос к носу с Маяковским в каком-нибудь московском издательстве?!
Это неизвестно. Но Ян Хренов вдохновил поэта на стихи, а его приятеля-художника Денисовского, – на портрет героя-строителя.
А Ян и его товарищи действительно все были героями. Много лет спустя главный инженер Кузнецкстроя академик Иван Бардин писал: «Работали круглые сутки. Когда на половине котлована вдруг обнаружились плывуны, продолжали рыть, стоя по пояс в ледяной воде. Экскаваторщики задыхались на морозе, но каменную землю надо во что бы то ни стало разломать. В густом морозном тумане начали колотить землю кайлами. Коченели ноги, обмерзали пальцы, но ни один боец не покинул фронта. На освещённой прожекторами площадке работали всю ночь».
Начальник Кузнецкстроя и первый директор Кузнецкого металлургического комбината вспоминал: «Не хватает валенок, полушубков, тёплых рукавиц, а надо работать на морозе, лезть на большую высоту. И молодёжь это делала: легко, весело, подчас с озорством».
Сами кузнецкстроевцы рассказывали: «Здесь была тишина, безлюдье, холод. Нас поместили в бараке. Я лёг одетый и в шапке. Когда проснулся от холода и поднялся, шапки на голове не было. Она примёрзла к подоконнику…».
«…В комнате было тридцать человек. Я был тридцать первым. Сверх нормы. Мне койку дали. Привязал я свой чемодан к кровати и ушёл. Прихожу вечером, а на моей койке женщина спит. Я её спрашиваю: «Почему вы здесь?» Она говорит: «У нас такой порядок, ночью одни спят, днём другие». Да, жизнь тогда была иная, чем теперь. Скудная техника, голодный паёк, тесное жильё. И вместе с тем – безграничный энтузиазм людей, веривших в светлый завтрашний день».
Небывалая стройка собрала вместе тысячи людей. Многие приезжали семьями: с детьми мал мала меньше. На то, чтобы обустроиться на новом месте, давали пять дней. Кто-то селился в ближайших деревнях.
Но в большинстве своём кузнецкстроевцы жили вокруг котлована, который рыли, даже не в землянках и наскоро сбитых бараках, а в палатках. Те стояли, будто военный лагерь, первые три года Кузнецкстроя.
Отхожие места были общими, баню ещё не построили. Условия жизни были непредставимыми: взрослые болели, дети умирали. На всю стройку была одна амбулатория, занимавшая полбарака, где первый врач Кузнецкстроя Год Исаевич Шмуйлович принимал более 70 больных в день.
Осенью 1930 года на подмогу доктору Шмуйловичу прибыл банно-прачечный дезинфекционный поезд с медицинской бригадой. Был заложен фундамент первой доменной печи, а на аэродроме нового советского города приземлился первый самолёт.
А на следующий год в Москве, тиражом 25 тысяч экземпляров, вышла книжка авторства Иуальяна Петровича Хренова: «Кузнецкий металлургический завод строит весь СССР. Нужно твёрдо помнить, что Кузнецкий завод строится не только на Горбуновской площадке у реки Томи…»
«…Мартеновский цех. По своей мощности этот цех будет первым в мире… Цех ежегодно будет выпускать 1450 тысяч стали».
«…Водопровод в сутки должен будет давать свыше 30 млн. вёдер воды… Должен будет давать. Должен. Заставим давать».
«…Рабочим Кузнецкого гиганта – Социалистический город… В новом городе будут построены Дворцы труда и культуры, Дом советов, театры, районные кино-клубы, детские сады, школы ФЗУ и ШУМП, техникум чёрной металлургии и ВТУЗ, больничный городок, диспансер и врачебные пункты, санатории, Дома матери и ребёнка. Вблизи города будет разбит парк культуры и отдыха со стадионом».
«…Борьба за Кузнецкстрой – борьба за социализм. ВЫШЕ ТЕМПЫ в этой славной героической борьбе! Под знаменем Ленина, под руководством Ленинской партии Мы идём К НОВЫМ ПОБЕДАМ!»
В мае 1932 года главная газета СССР «Правда» опубликовала телеграмму товарища Сталина, адресованную работникам «Кузнецкстроя»: «Привет ударникам и ударницам, техперсоналу и всему руководящему составу Кузнецкого завода, добившимся высокой выплавки чугуна на домне №1 и показавшим большевистские темпы в овладении новейшей техникой. Уверен, что коллектив «Кузнецкстроя» разовьёт дальше достигнутые успехи, обеспечит не меньшие успехи на домне №2, введёт в строй в ближайшие месяцы мартены и прокат, построит и пустит в этом году третью и четвёртую домны».
В середине 1930-х годов в посёлке на Верхней колонии уже были свои столовые, баня, агитационно-спортивная площадка, пожарная часть, четыре школы, аэроклуб и первый Сад металлургов с аттракционами, танцплощадкой, фонтаном и скульптурами комсомолок с вёслами. В коммунальных бараках на разветвлённых улицах Тельбесской, Коллективной, Семипалатинской, Коксовой, Батарейной, Орлиной, Индустриальной, Подгорной, Цеховой и других жили рабочие и служащие. А заводское начальство и иностранные инженерно-технические работники поселились в отдельных домах с паркетными полами и даже зимними садами.
Стройка КМК стала одной из самых крупных не только в нашей стране, но и в мире. Невиданный завод был построен героическими усилиями и волей народа и долгие годы оставался единственным по эту сторону Урала предприятием с полным металлургическим циклом. Благодаря ему индустриализация Сибири рванула далеко вперёд, что для молодого советского государства было вопросом жизни и смерти.
Инна Ким
