В Ижевске, кого ни спроси, уверены, что лучший хоккеист Удмуртии за всю историю — Сергей Абрамов. Тут даже сочинили про него стихотворение: «На горе вратарей обрёк, В их душах понаделав шрамов. Он- фантастический игрок. Его фамилия Абрамов»…
А те, кому он забивал, теперь вспоминают не без удовольствия: «Мне Абрамов забил в 1989-м. Вышел с краю один-в-ноль. Показал в дальний, убрал на неудобную, снова быстро перевёл на дальнюю и между щитком и блином засунул в мёртвый треугольник». Олимпийский чемпион Илья Бякин, гостивший несколько лет назад в столице Удмуртии, на просьбу назвать ассоциацию со словом «Ижсталь» в ту же секунду ответил: «Абрамов». Недавно Сергей Абрамов дал интервью официальному сайту Высшей хоккейной лиги. Предлагаем его в немного переработанном и сокращенном виде.
— Сергей Егорович Ваш хоккей начинался в родном Новокузнецке. Помните, как это было?
— Как у всех тогда. На улице, на «коробке». Шесть домов стояло вокруг этого корта. Старшие оттренируются – младшие заходят. Парни по соседству все играющие подобрались, в финале города играли. Первый крупный турнир увидел по телевизору в 1969 году, чемпионат мiра в 
Швеции. Ночью смотрел трансляции, матчи по сибирскому времени начинались очень поздно, в два, в три часа. А утром в школу. В этом же году меня заметили тренеры на первенстве «Золотой шайбы». Серёга Лантратов, многолетний партнёр по звену, тоже на уличных площадках вырос, а у Толи Степанова, нашего центрального, дядя – хоккеист, Михаил Григорьев. Играл в «Металлурге» очень здорово, двумя руками владел, мог клюшку сначала правым хватом держать – и моментально левым перехватить. Команда мастеров хорошая была в Новокузнецке, в 60-е в сильнейшей группе играла, могла иной раз и столичным грандам дать бой. Долго из уст в уста история ходила как защитник, Юрий Александрович Заруцкий, так засадил одному из братьев Майоровых, что у того золотые коронки вылетели; обе команды собирали их потом по льду.
— Силён.
— Я его застал уже в тренерской роли. Он с нами на занятия выходил без формы, без всего – шайба попадает, а ему будто и не больно. Такой защитник был – мимо не проедешь.
— Там ещё один здоровяк был, наверное, помните? Александр Пепеляев. Когда в Ижевск перебрался, впечатлял народ: в минус 30° рассекал по городу без шапки, в распахнутой дублёнке – и от него пар валил.
— Биба мог, он такой.
— Слышал, что в Новокузнецке главный всенародный праздник не Новый год, а День металлурга.
— Не было бы КМК, не было и города. Да плюс ЗапСиб, да «Ферросплавы» и Алюминиевый. На самолёте подлетаешь – смог висит.
— В «мастерах» Вы дебютировали в 1972.
— В декабре нашу тройку вызвали, ещё в школе учились. Игра с Электросталью.
— Газетный отчёт в «Советском спорте» гласит, что Вам в первом же матче на взрослом уровне удался хет-трик. Лихо, для шестнадцатилетнего дебютанта.
— Не помню, много времени утекло. В весенние каникулы съездили в Уфу на финал юниорского чемпионата Союза. В матче за пятое место крупно обыграли московский «Cпapтaк», где выступал Димка Федин, а приз лучшего вратаря достался Лёхе Тверизовскому из питерского СКА.
С Фединым знакомы ещё с международного турнира «Дружба», когда впервые в сборную вызвали, с юности дружим. Прилетали с заграничных турниров в Москву, где-то надо коротать время в ожидании рейса до дома – ехали к Димке в гости, в Медведково.
— В Вашем послужном списке награды двух юниорских континентальных первенств и двух мировых чемпионатов среди молодёжных команд.
— Чемпионат Европы для 19-летних в середине 70-х котировался даже повыше МЧМ. В 1973-м в Швейцарии уступили первую строчку шведам. Но у них очень приличная была команда. В следующем году во Франции, в Гренобле взяли уверенный реванш (8:0) и «золото». А «мир» тогда только начинался. Первый чемпионат стартовал в Питере в декабре 1973-го. Я играл на втором и третьем. Сперва в Канаде, затем в Финляндии.
— Оба раза триумфатором становилась советская команда. Какое «золото» далось труднее?
— На родине хоккея. Всё решалось в последнем матче, в очной схватке с канадцами. Кто побеждает – тот чемпион. Мышкин, конечно, вытащил нас в той игре, чудеса творил в раме. А тройка Боба рвала защиту. 4:3.
— Боб – это Александров?
— Боря Александров. В центре Витя Вахрушев, а слева – Хатулев. Двоих уж нет. Борька и Вах – технари из технарей; накрутят, нарисуют. А Фикус с мясом заносил, пятак – его вотчина. И пара сзади у них была – что надо. Канарейкин – Кучеренко. После второго периода 4:1 вели, но канадцы, подгоняемые трибунами, как попёрли, навалились. У нас тренер всех молодых на лавку усадил, заканчивали человек в семь-восемь, кто постарше, 1955 года: Чучин, Билл, Виталька Филиппов. Выстояли.
— Хатулев стал первым нашим хоккеистом, выбранным на драфте NHL. Думаю, в 1975 году советскому спортсмену надеть майку заокеанского клуба было ничуть не легче, чем слетать на Луну.
— Ох, Фикус всех подряд рвал. Такая глыба.
— Такой здоровый?
— Не то слово. Всех подряд топтал, без разбору.
— А Вы знали в то время, что его «Flyers» задрафтовали?
— Конечно. И он знал.
— Уехать, сбежать невозможно?
— Другое было у людей воспитание.
— Если говорить гипотетически, кто из той команды ещё мог бы заиграть в NHL?
— Боб Чучин, пожалуй. Билл. И Александров, конечно. Этот преград не ведал, злости на всех хватало.
— В том составе молодёжной сборной была ещё одна колоритная фигура, вратарь Сергей Бабарико. Нынче он флюидами помогает теннисистам выигрывать турниры. По молодости странности замечались?
— Сперва нет. А вот когда в Ижевск приехал – уже да. Йогой увлёкся, прочими штучками.
— Он разве играл в Ижевске?
— На просмотр приезжал, но переход не состоялся.
— На обратном пути из Канады Вы едва не погибли. В самолёт угодила молния. Тем же рейсом в Союз возвращались ЦСКА и «Крылья Советов». Разом мог рухнуть весь цвет отечественного хоккея: лучшие команды страны и завтрашний день – молодёжная сборная.
— А мы ведь сразу-то не поняли, что случилось. Пилот сказал, что ждал три секунды: или взорвёмся, или электрический заряд насквозь пройдёт и выйдет. Бог миловал.
— То есть, никакой паники и попыток заглушить страх алкоголем не случилось?
— Великие-то выпивать и без молнии со взлёта начали. Там же вся сборная – Михайлов, Петров, Харламов, Кузькин – что ты им скажешь. Ходили по салону с кружками эмалированными. Впервые вблизи всех этих гигантов увидел.
— Пообщались?
— В тот раз – особо нет. У них свой коллектив, своя коалиция.
— В сезоне 1974/75 Вы играли и на «мир», и на «Европу». И за клуб почти балл за каждую игру в 30 матчах набирали. Насыщенный год?
— Да по молодости не обращаешь внимания на это.
— А в следующем сезоне у Вас набралось почти под сотню игр.
— Крытого дворца в Новокузнецке ещё не было, на открытой площадке бились. А в тот год мы без пауз все матчи играли, та́к уханькались. В сборную прилетели – Тузик посмотрел: «Если б знал, что вы в таком состоянии – не вызывал бы». Но понемногу всё же пришли в себя.
— К следующему молодёжному мундиалю наша сборная заметно омолодилась, влились игроки 1957 и даже 1958 года – Фетисов.
— Фетисов на уровне смотрелся. Да и 1957 – все в порядке. Паюсов, Фроликов, Кабанов, Ирек Гимаев, Коля Дроздецкий.
— Дроздецкий, говорят, шпильман был, катала карточный?
— Ох, Коля – это уникум. Ручищи волшебные. Что он творил! Для него не было проблем в любой сфере. Хоть защитника обуть, хоть официанта.
— А был кто-то, о ком по юности говорили: «Мастерюга вырастет», но не заиграл человек на потенциальном уровне.
— Из ЦСКА тройка перспективная вызывалась: Оськин – Кабанов – Гордеев. Оськин – вылитый Харламов; его так и звали. И ростом негабаритный, и по игре, скоростной, техничный. Но всерьёз в Высшей лиге только Кабанов поиграл за «Крылья».
— «Легенду №17» смотрели?
— Да вот совсем недавно. Ехали с турнира с мальчишками 2007 года – я там сыну немножко помогаю – включили в автобусе.
— И как?
— Никогда такой тишины не было. Все взгляды – в экран. Но я и раньше смотрел, конечно.
— Правдоподобная картина?
— Тут надо помнить, что это всё же художественное кино для широкой публики, для обывателя, а не документальное исследование для специалистов. Кто играл – у того, конечно, улыбку вызывают канадцы, у которых ножки иксиком. Он катит в форме, а ноги, точно спички, худенькие. Но характеры, пожалуй, точно поймали. И Тарасова, и других.
— Свой любимый фильм о хоккее назовёте?
— А помнишь, старое было кино, там Шалевич снимался, Леждей из «Знатоков». Как же оно называется?
— «Хоккеисты»?
— Точно. Там ещё песня…
— «Вьётся над нами / Ветер, как стяг. / Мы пишем коньками / Вихри атак».
— Ага. Вот хорошее кино.
— После успехов на международной арене, наверняка, посыпались предложения от грандов отечественного хоккея?
— В 1975 приезжали представители столичного «Динамо». Я, было, согласился. Заявление написал в Голицынское погранучилище, где все «динамовцы» проходили «армию».
— А дальше?
— Вася Первухин, пензенский, поехал на сборы, а я не поехал. Всё устраивало в Новокузнецке. Играл, забивал. Дом, друзья, отличные партнёры. О других командах думать не хотел.
— Сергей Викулов Вас назвал домоседом. Согласитесь с характеристикой?
— Наверное, так. Да и не хотелось тройку разбивать, расставаться. С чемпионата мира когда прилетели, прямо в аэропорту Юрзинов нас поймал, звал к себе всем звеном. Можно было бы попробовать. Но у Рыжего( Лантратов – А.К.) свадьба, Стёпа тоже отказался. А я в одиночку, — сказал, — не хочу. Позже, когда в армии служили, Челябинск хотел заполучить, рижане.
— Вы службу проходили в рядах новосибирского СКА. Почему Вас ЦСКА или Питер к себе не затянули?
— Анатолий Тарасов приезжал на «Вооружёнку», Чемпионат Вооружённых сил СССР. Хотел, меня подписать на погоны лейтенанта, дальше видно было б. Но я ответил: «Не хочу с армией связываться».
— Вас же и Тихонов приглашал?
— Это ещё до армии. В 1976-м вызвали на турнир вторых сборных в Ленинграде, нашей командой как раз Тихонов руководил. Отыграл все матчи, Миша Василёнок подошёл: «Тебя Виктор Васильевич хочет в Риге видеть». – «Ладно, я подумаю».
— И опять не поехали?
— Не-а.
— Как же «Ижстали» удалось поверстать Вас в свои ряды?
— Черенков проявил настойчивость. Сначала мы вдвоём с Корниченко приехали, это уже конец сезона, апрель. Лантратов дослуживал. Нас много человек разом с Кузни в Новосиб призвали. Но у нас уже дипломы были, а Лантрат ещё не окончил институт, поэтому ему два года служить полагалось. Всех дураков разом выпускать нельзя. Мы дембельнулись под Новый год, доиграли чемпионат в «Металлурге»; уже отпуск, гуляем вовсю. Приехал Митрофаныч, начальник ижевской команды, разыскал нас с Корнеем и упросил помочь «Ижстали» в конце сезона. Отпуск начался – мы домой. Черенков лично приехал и звал уже не по одиночке, а троих разом, вместе. 
Собрались, посовещались: «Едем?» – «Едем».
— Лантратов всего сезон провёл в Ижевске.
— Ну, тоже домосед, понимаешь. К семье, домой тянуло.
— Из детства у меня воспоминания, что он дальше красной линии не возвращался, но зато забивал, забивал, дурачил вратарей и защитников.
— Руки такие были, талант.
— Если в наше время параллели перекидывать, с кем-то можно его сравнить из современных хоккеистов? С Дацюком тем же.
— Да, похожи они. Руки шустрые, катание.
— За карьеру у Вас набирается сильно свыше полутысячи заброшенных шайб. Какую вспоминаете?
— Немало их было. Со «Cпapтaкoм», к примеру, в 1981-м, когда Дорога травму получил, операцию делал. Но там не я, они сами виноваты. Вошёл в зону, защитника убрал, Дорогу убрал, в пустые забил. А Дорощенко коленку мне сунул, я и снёс по инерции. С ЦСКА играли – Вадик Сибирко через всю поляну под красную пас выложил – я с Третьяком один на один вышел и прошил его.
Иногда, знаешь, будто какой-то голос подсказывал: «Бросай!» Вот в Москве так опять же армейцам забил, только в воротах не Третьяк, а Сашка Тыжных играл. В зону вошёл – из-под защитников бросил. Всё, там она; хотя никакой остроты, ничего опасного не было. И в детстве такое помню. На «Золотую шайбу» играли, только красную пересёк – бросил, гол.
— Что это, наитие, озарение?
— Не знаю. Может, сверху рука мою клюшку водила. С Саратовом играли, никак забить не могли, мучились. А в третьем периоде у меня три смены – три гола.
— А с «Химиком» рекорд помните, когда к заброшенной шайбе приплюсовали 5 результативных передач.
— Это первая моя шайба в Высшей лиге. Помню.
— Вспоминая партнёров, кого назовёте лучшим для себя центральным нападающим?
— Невозможно выбрать. С юношеской команды начинал и до «мастеров» дошёл со Степановым. В армии с Корниченко свели. В Ижевске за годы успел и с Вахрушевым, и с Серёгой Молчановым и с Игорем Орловым. Со всеми на одном языке общались.
— А Степанов почему в Ижевск не приехал?
— В армию призвали – у него что-то как-то не заладилась игра, результативность упала. Подполковник, начальник команды вызвал: «Нужен результат». Игорь Аркадьевич Пасынков, тренер, задумался: «Надо что-то делать». Взял, поставил нам с Лантратом в центр Корнея. И пошло, поехало, опять забивать начали. И вот такой тройкой нас Черенков в Ижевск и затянул.
— С Сергеем Викуловым с детского возраста знакомы?
— В одной команде начинали, у одного тренера.
— Как его на край земли занесло, в Советскую Гавань?
— Играть-то надо, практику надо. В Кузне в состав не брали – вот и поехал.
— Через несколько лет он единым махом из класса «Б» перескочил в Высшую лигу.
— Не сдался, рукой на себя не махнул. Доказал свою состоятельность. Тихонов абы кого к себе в команду не взял бы.
— В Новокузнецке начальником команды был Иван Константинович Курочкин, фронтовик, орденоносец.
— Да, крепкий такой начальник. Если команде надо – любую дверь открывал без тени сомнений. Под настроение мог рассказать про войну. Не раз в команду приходили его друзья-однополчане.
— Сергей Егорович, из юных лет воспоминание. В «Ижстали» практически все хоккеисты играли в шведских шлемах «Jofa», а Вы предпочитали канадский «Cooper».
— Так у меня голова большая, сложно подобрать что-то по размеру. В СКА, когда вывели команду из второй лиги в первую, нас командующий СибВО к себе вызвал. Так мне фуражку армейскую, сколько не искали, не смогли найти. Ладно, китель подобрали. Но всей команде пришлось без головных уборов в штаб округа явиться.
— Тогда в Первой лиге оказалось две новосибирских команды.
— Дерби. Принципиальное противостояние. Основная задача – обыграть «Сибирь». Перед очной схваткой глаза на ложу поднимаешь – там командующий округом и секретарь обкома партии.
— «Болели» яростно?
— Наш не выдерживал, после первого периода уходил. Потому что мы после двадцати минут оба матча по 0:3 проигрывали. Но, в итоге, обе игры вырывали – 5:4, 4:3.
— Вы по льду шайбу вели всегда перед собой, а не сбоку. Снаряд, будто к клюшке верёвочкой привязанный. Отобрать невозможно. Как Вы это делали?
— Не знаю. Само как-то получалось…
Абрамов – глыба. Айсберг. Бриллиант. Рассказ о нём безконечен. Двухчасовой беседы, конечно, недостаточно, чтобы хотя бы краем коснуться всех его граней. У каждого, кто наслаждался игрой Маэстро, свой Абрамов, свои воспоминания о том незабываемом волшебстве.
Знающий толк в хоккее высокой пробы Евгений Лойферман формулирует лаконично: «Величайший. Способен от борта с неудобки через 2-3 клюшки выдать конфетку. Кто-то по незнанию мог решить: медленный. Но как он Стельнова обошёл по большой дуге, вышел с Белошейкиным и уложил между ног!»
Болельщик из Новокузнецка Александр Романов делится: «Когда Сергей вернулся из армии, «Металлург» шёл на предпоследнем месте, и уже закончилась первая половина сезона. Но представь себе, с его приходом команда сразу заиграла, и в итоге ворвалась в «тройку». Что он вытворял на льду, не описать. Такое надо только видеть. Абрамов забрасывал шайбы прямо со вбрасывания у чужих ворот. Он вёл за собой молодёжь. Великим был игроком и капитаном. Минуло много десятилетий, как он уехал из родного города, но на юбилее кузнецкого хоккея именно Абрамову вручили уникальный приз – конёк, выточенный из дерева. Только три таких конька существует в природе».
А старожил ижевских трибун Игорь Беляев вспоминает: «Даже в нынешнее время, когда кадровая чехарда в хоккейных клубах напоминает броуновское движение, совершенно уникальным представляется тот факт, что состав ударного «ижсталевского» звена в середине 80-х ежегодно менялся ровно на ⅔ без снижения ключевых показателей эффективности. Партнёрами Абрамова могли стать и признанные мастера Виктор Вахрушев с Веселовым, и молодые, подающие надежды Молчанов с Головковым, и вернувшиеся на закате карьеры братья Орловы – результат все равно был обеспечен. Перед глазами всплывает целая подборка его голевых передач на любой вкус. Вот лишь одна из них. В ходе молниеносно расчерченной в зоне свердловчан многоходовой перепасовки, Сергей Егорович, глядя в сторону Сергея Викулова, расположившегося у синей линии, отдаёт незрячий пас, пользуясь своим знаменитым шестым чувством, прямо на клюшку на «пятачок» кому-то из братьев Орловых. И, абсолютно уверенный в успехе, не оборачиваясь в сторону ворот, откатывается спиной к бортику, облокачивается на него, и на лице капитана застывает широченная торжествующая улыбка, как бы говорящая «умею я всё-таки что-то в этой игре». ..
Подготовил Андрей Краевский
NK-TV.COM
