«Единая Россия» ошиблась, «ломая через колено» несогласных: что ждет «партию власти» после пенсионной реформы

Может ли «Единая Россия» «вернуть свое величие» после резкого падения рейтинга? Почему ей нужно одобрить критику в своих рядах? Сколько времени осталось на перемены? Какие стратегии нужны для «отстраивания» от правительства? В чем главные ошибки обсуждения пенсионной реформы? Тайга.инфо приводит мнения ведущих российских политологов.

Согласно «утечкам» в СМИ, на съезде «ЕР» 7—8 декабря предполагается объявить о создании Высшей партийной школы и принять «Кодекс чести» единоросса, который подразумевает «личную скромность и сдержанность в публичном поведении». Эксперты рассуждают, в каком состоянии сейчас находится партия, и формулируют рецепты ее возрождения.

Михаил Виноградов, президент фонда «Петербургская политика»:

«Я думаю, что рейтинг „ЕР“ воспроизводит общую динамику колебаний рейтингов власти — то есть, ей удается не тянуть рейтинги власти на дно. Это неплохой результат, показывающий, что, возможно, извлечены некоторые уроки из 2011 года, когда было по-другому».

Александр Пожалов, директор по исследованиям Института социально-экономических и политических исследований:

«Мне кажется, что основная причина проблем с рейтингом и отношением к „ЕР“ в этом году в том, что партия окончательно стала ответственной за общее ухудшение социально-экономической ситуации в стране и действия правительства РФ, непопулярные решения которого она должна поддерживать и проводить жизнь, реализуя функцию „машины для голосования“ в парламентах разных уровней. Если взять последнюю социологию ФОМ, то уже 54% негативно оценивают работу правительства РФ, до 52% поднялся показатель критического отношения к деятельности Медведева.

Во многом здесь вина самой партии, поскольку крайне непопулярную инициативу правительства РФ повысить пенсионный возраст в первоначальном жестком варианте партия не стала содержательно оспаривать и перерабатывать. Наоборот, добивалась от своих депутатов всех уровней беспрекословного голосования „за“. И получилось так, что когда о смягчении некоторых параметров пенсионной реформы объявил Владимир Путин, то он сделал это отнюдь не по предложению „Единой России“. Его поправки оказались намного более существенными, чем незначительные улучшения в законопроект от партии.

Соответственно, чтобы переломить сложившуюся ситуацию, партии надо:

1) Демонстрировать отстраненность от непопулярных действий правительства РФ и, наоборот, готовность и способность добиваться их корректировки с опорой на принципы социальной справедливости, защиты интересов конкретных групп населения, которые могут оказаться или уже стали „пострадавшими“, защиты интересов отдельных территорий со своими особыми условиями. Это отнюдь не означает критики от партийцев в адрес своего председателя Дмитрия Медведева — наоборот, партия могла бы регулярно доносить свои опасения и встречные предложения Медведеву, чтобы на этой основе он корректировал инициативы и действия отраслевых министерств в различных социально значимых сферах, поддерживал какие-то дополнительные социальные проекты от партии.

2) Социально-экономическая политика правительства РФ и ее безусловная поддержка „Единой Россией“ в этом году привели к тому, что „ЕР“ уже начинает восприниматься как партия либеральных реформ (повышение пенсионного возраста и другое), а не социально-консервативная партия. Удивительно, но ряд инициатив из арсенала мер по обеспечению социальной справедливости сегодня исходят даже от либеральных экономистов, а не от „Единой России“. Например, на слушаниях в Госдуме по пенсионному возрасту ректор РАНХиГС Мау призывал к эксперименту с „безусловным доходом“, ректор ВШЭ Кузьминов допускал возможность повышенного НДФЛ на высокие доходы, глава Счетной палаты Кудрин недавно призывал развивать в России практику „социального контракта“ для безработных. Партия должна вернуть себе инициативу в продвижении таких крупных изменений в сфере социально-трудовых отношений, которые позволят ей захватить повестку поддержки уязвимых групп населения и обеспечения социальной справедливости.

3) Если партия берет на вооружение принцип самоограничения элит и отказа от показной роскоши, то ей нужно быть готовой публично добиваться того же от федеральных чиновников, губернаторов, мэров, топ-менеджеров разных госкорпораций и бюджетных учреждений (многие из которых являются членами и сторонниками партии). Это тоже поможет демонстрировать разумную долю отстраненности партии от бюрократии и исполнительной власти, ее стремление к обновлению и социальной справедливости. Тем более это разумно, если партия — объективно — сегодня не является кадровым резервом для назначения новых губернаторов, а врио губернаторов начали отказываться от партийной площадки при выдвижении на выборы.

4) В условиях ухудшающейся социально-экономической обстановки и усложняющегося конкурентного политического поля в регионах партии важно не уходить от внутренних дискуссии и не стремиться демонстрировать нарочитое единство рядов (что предполагает озвученный принцип отказа от критики принятых партийных решений). Отказ от публичной критики принятых решений как самой партии, так и входящих в нее чиновников на их местах работы — это стандартная HR-политика для госслужбы и корпораций. Но это не может быть залогом успеха в конкурентной политической среде, где для политиков и партий первичными должны быть мнения и запросы своих избирателей, а не вышестоящего руководства.

Поэтому я считаю большой ошибкой со стороны партии и летнее „ломание через колено“ партийных депутатов и руководителей нижних уровней при голосовании за пенсионную реформу (которым пришлось отдуваться перед людьми на местах за реформу, с которой многие из них не согласны и которую точно не они инициировали), и нарочито раздутую в СМИ ситуацию со „штрафными мерами“ в адрес Поклонской и Железняка (при этом Поклонская даже не была членом партии).

На самом деле, часть этих пунктов и возможностей — это то, что, по сути, в формате общественного движения делал в 2013–2015 году ОНФ как президентское движение. Так что это вполне осуществимый план для „провластной“ политической силы».

Андрей Колядин, политолог:

«Тренд на снижение влияния „ЕР“ на общество заметен с 2010–2011 года. В свое время власти вынуждены были даже вернуть выборы в округах, чтобы поправить постоянно снижающийся процент голосующих за „Единую Россию“. И последние кампании „ЕР“ выигрывала за счет мажоритариев. Ну и, конечно же, пенсионная реформа. Необходимость ее поддержки со стороны единороссов тоже сказалась на рейтингах партии. Тем более, что оппоненты активно разыгрывали эту карту, пытаясь противостоять изменениям пенсионного законодательства.

Сейчас есть большой запрос на позитивные изменения. И о необходимости реализации этого запроса говорил Владимир Путин, когда шли президентские выборы. И очень давно это звучит и от „Единой России“. Всё, что она говорит, только кажется, что это исчезает и уходит в небытие. На самом деле остается наглядная агитация и пропаганда, где „ЕР“ сообщает, что она намерена сделать в ближайшее время и как изменится окружающий мир. А он не меняется по чисто экономическим объективным причинам. И это тоже играет против „Единой России“.

Кроме того, партией до последнего времени не сильно занимались. Ее [Андрей] Турчак (секретарь генсовета „ЕР“ — прим. Тайги.инфо) относительно недавно подхватил из слабеющих рук [Вячеслава] Володина (спикер Госдумы, бывший первый замглавы администрации президента — прим. Тайги.инфо) и только начал первые преобразования, вполне разумные. Нужно время на реструктуризацию региональных отделений, появление новой идеологии, переформатирование этой партии. Все это в совокупности привело к определенным потрясениям для „Единой России“.

Что касается будущего, всё во многом зависит от Турчака. Если он не будет делать ставку на лояльных, а наймет профессионалов, которые будут говорить ему не комплиментарные вещи, а делать дело, то „ЕР“ может вернуть часть своего величия. Если нет, то она станет лишь одной из партий. Ядерный электорат ее позволяет еще долго сохранять влияние на общество. Ну, будет где-нибудь 30% у „ЕР“, 30% или даже больше у КПРФ, если не будет с ними вестись работа, а остальное разделят другие партии, которые претендуют на власть.

Я думаю, что если он [Турчак] не произведет обновление в следующем году, в 2021-м нашу политическую систему ждет большой сюрприз с нивелированием „партии власти“. И выиграет кто угодно, только не они. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Никто не даст им избавленья — не бог, не царь и не герой».

Дмитрий Орлов, генеральный директор Агентства политических и экономических коммуникаций:

«„Единая Россия“ весной и летом 2018 года действовала в логике солидарных решений и солидарной ответственности с президентом и правительством. И дело не только в изменениях в пенсионной системе, но и во многих других решениях. Понимая необходимость непопулярных мер, партия вырабатывала собственную позицию, проводила широкую дискуссию на местах и создавала компенсирующие механизмы для наименее защищенных социальных групп. Теперь, сохраняя лидерство в политической системе, „Единая Россия“ использует более гибкую тактику: от доминирования до различных коалиционных стратегий. И эта тактика оказывается эффективной».

Виктор Потуремский, гендиректор Центра стратегического планирования:

«Год, действительно, выдался не очень простым для „Единой России“. С 2011-го, наверное, не вспомнить такого года, который был бы столь же значим и по потере рейтинга, и по результатам на выборах. Понятно, что сказалось, прежде всего, изменение пенсионного возраста. Причем, здесь есть два фактора.

Первое — это, собственно, содержание самой пенсионной реформы. На мой взгляд, ее можно сравнивать с павловской реформой 1991 года. Потому что всё, что происходило с того времени, не охватывало столь широкие группы населения. Даже монетизация льгот касалась далеко не всех. В 2005 году она казалась серьезным потрясением для власти, но это все равно слабее, чем то, что происходило в этом году. И это не могло не сказаться на рейтинге „партии власти“.

Второй момент — это, как шло обсуждение и одобрение пенсионной реформы. Сейчас, заглядывая в результаты социологических исследований, экспертные оценки, можно констатировать, что организована эта работа была, мягко говоря, неправильно. Безлично, непоследовательно. Не были использованы какие-то технологические возможности. И, самое главное, всё, что происходило вокруг реформы, происходило не в режиме диалога. И вот это, на мой взгляд, вместе с самой сутью пенсионных изменений, нанесло сокрушительный удар по партии внутри.

Замечу, что „ЕР“ при этом действовала, по меньшей мере, странно, потому что запреты и попытки через дисциплинарные меры модерировать ситуацию партии очков точно не добавили. В результате она понесла серьезные потери. Чем сумели воспользоваться партии-конкуренты, подобравшие всё то, что „отпало“ от „Единой России“.

Что с этим будет происходить? Справедливость — это самый главный запрос, который сейчас есть у граждан. И запрос на решение проблем простых людей, как бы банально это ни звучало. Те, кто смогут на эти запросы ответить, удержатся на плаву. Насколько „ЕР“ готова перестать быть формальным лидером, посмотрим. У меня есть опасения, что какие бы решения ни приняли на съезде, они окажутся недостаточными. И если обсуждать некую гипотетическую ситуацию, поднимет ли партия рейтинг, то, конечно, это произойдет не в одночасье».

Евгений Минченко, президент коммуникационного холдинга «Минченко Консалтинг» (для «Независимой газеты»):

«Несколько выборов, которые предстоит сделать в ближайшее время „Единой России“. 1. Попытаться остаться партией „широкого большинства“ (catch all party) или смириться со снижением электоральной базы и попытаться более четко обозначить свои целевые группы. 2. Остаться партией лидерского типа или попытаться стать партией идеологической. 3. Пойти по пути жесткого централизма или, наоборот, по пути регионализации и развития фракционности. Думается, что, как минимум, на часть этих вопросов мы услышим ответы на съезде партии».

https://tayga.info/143978

фото:  Кирилл Канин