Чудо-кит (точь-в-точь мифическая рыба Кер-палып!) заглатывает шорского Иону. Человекообразный узкоглазый лик медведя-апшака проступает из узорчатого многоцветья то ли таёжных цветов и ягод, то ли самой спирали Вселенной. Шаман-кам бьёт в бубен у стреляющего искрами высокого золотого костра. Рыбаки и охотники задабривают духов-помощников. Под розовым небом высятся изумрудные красавцы кедры-алыпы. Из хрустального весеннего снега застенчиво выглядывают головки кандыков. Всё это и многое другое можно прямо сейчас увидеть
на выставке Любови Арбачаковой. Открытая в Новокузнецком художественном музее, она яркая и сказочная, таинственная и волнующая, как наивные, древние, цельные представления шорцев об Орты-чер (земле людей) и как детские воспоминания известной художницы, родившейся в сердце Горной Шории и всю жизнь воспевающей свою удивительную родину!
Такое уж это место – точно какое-то древнее глубоководное чудище из мифов, щёлкающее от переизбытка собственного электричества, парящее лилово-розовым сияющим цветком в густых чернилах изначального хаоса… Там всё яркое, объёмное, настоящее – каким оно и было создано. Там твои ощущения путаются, а органы чувств взвизгивают от перенапряжения!
Ты осязаешь воздух, перебирая обожжёнными пальцами каждую шершавую нитку запаха, вплетённую в общий замысловатый узор из солнца, дождя, ветра, медовой кедровой коры, сиреневого чабреца, беспомощной пыльцы на крыльях бабочек, тёплой пыли, в которую рано или поздно превращаются зелёные камни.
Ты слышишь, какого цвета становится река перед самым рассветом, меняя оттенки, глубину, настроение – тысячи лиц в течение дня!
Ты вдыхаешь обжигающий звон всех звёзд небесных и бесконечную, звонкую, льдисто-голубую песню Ньяаан Улгер и Кижиг Улгер. Это ковши Большой и Малой медведиц, которые с начала и до конца времён черпают сияющую ледяную воду небесной реки-дороги Тегри Йол, в чьём русле находится наша галактика Млечный путь. А севернее сверкает Тан Шолмон, Полярная звезда, прозрачная слеза на лике Всевышнего Ульгеня.
Ты видишь шум ручья, скачущего по крупной гальке. Пробираясь в траве, пробиваясь между корней, он становится мягким шелестом быстрого змеиного тела – по легенде, завистливый кан-колдун превращал в таких вот змей заневестившихся юных красавиц из своего рода-сеока.
Ты пробуешь на вкус движение – голодного полёта чеглока и смертного ужаса крошечных пищащих созданий, оказавшихся в его тени, себя и несущихся по небу облаков, туманящих потемневшие горы. Эти облака и ещё солнце, которое то тонет, то снова всплывает на клубящуюся поверхность, ежеминутно лепят новый рельеф, делая его ближе, дальше, выше, шире, точно горы тоже движутся, вздрагивают, вздыхают.
Ты балансируешь, пытаясь сохранить равновесие, в острых кисло-сладких вспышках молний, бьющих сквозь стеклянные стены обрушившейся с небес воды, в лабиринтах розовых кедров, покрытых зелёными пятнами яркого мха, в достающих до груди фиолетово-жёлтых цветочных лугах, на камнях, сплетённых с корнями в завораживающе живое целое.
Ты чувствуешь такую дикую физическую радость, какая бывает только в детстве, когда всё тело звенит-поёт от роста, от невыносимой лёгкости бытия, от всеобщей и частной чудесности – вселенной, бега, плавания, лета, слепого ливня, запахов, вкуса свежих огурцов с хлебом… Крышу сносит!
А самое пугающее – это ощущение присутствия, будто тебя всё время осторожно разглядывает, обнюхивает, дышит в затылок, прикасается… Нечто, вроде бы не имеющее ни глаз, ни носа, ни дыхания, ни тела… или всё-таки имеющее?! Оно ведь может использовать подручные тела – бабочек, щекотно садящихся пятнистыми ангелами на твоё плечо, липкую невесомость прозрачных паучьих сетей, поймавших твоё лицо в насквозь солнечном лесу, тёплую шершавость широкого кедра под твоей спиной, тонкий трепет нежного синего цветка в твоих пальцах, мокрое, нетерпеливо вздыхающее фырканье золотоглазого лосёнка, аккуратно лезущего за твоими семечками, холод и морщинки ещё не успевших согреться речных камней.
И если прислониться спиной к истекающему смолистым мёдом кедру, поднять лицо, ощутить каждый запах, цвет, звук, вкус, каждое движение, каждое прикосновение этого места, пустив в себя его силу… Всё это – вместе с тобой – сольётся в одну круговерть, заполнит всю вселенную, так что даже немного перельётся за край, неподвижно застынет разноцветной мшистой скалой, на границе миров, где не бывает времени, раздробится на миллионы крошечных отражений, в которых скользит чеглок и хитроглазый косолапый апшак обирает мягкими губами малину с куста, свисает капля солнца с промокшей от дождя хвои, сотрясаются от грома небеса, вертится волчком река, появляются и исчезают звёзды.
… И ты станешь его частью и целым, одновременно бабочкой и мирозданием, живым и никогда не жившим, человеком и богом, а оно – без остатка тобой!
Не удивительно, что выставка живописца и графика, поэта, учёного-исследователя шорского героического эпоса, кандидата филологических наук, члена Союза художников и Союза писателей России Любови Арбачаковой носит название «Шачыг». По-шорски это «Угощение духов». И дело даже не в том, что в двух залах Новокузнецкого художественного музея, где представлены около 50-ти живописных и более 30-ти графических работ, немало картин, посвящённых шорским традициям и мифам. Главное – все работы Арбачаковой-художницы, многие из которых сопровождаются стихами Арбачаковой-поэта, сами по себе как угощение – для глаз и для эмоций!
Инна Ким
