Провал оптимизации наконец-то публично признала вице-премьер РФ Татьяна Голикова. По ее словам, медицинскую инфраструктуру «никто не трогал с конца 50-х». Число больниц и поликлиник в результате реформ сократилось в два раза. А вице-премьер Антон Силуанов вслух произнес, что множество поликлиник и районных больниц в России находятся «в плохом, если не сказать ужасном, состоянии». Минздрав присоединился к ведомственному «каминг-ауту», признав сокращение врачей в 55 регионах страны (данные 2018 года). Короче говоря, держится здравоохранение сейчас, особенно в регионах, даже не на остаточных ресурсах, а на профессиональной инерции медиков.
31 октября Владимир Путин провел в Калининграде заседание президиума Госсовета, посвященное проблемам здравоохранения. Проблемы стали явно выходить за границы подконтрольности. Похоже, отрасль стала одной большой дырой. Здравоохранение в России — яркий пример того, как благие намерения и огромные деньги превращаются в ничто, когда за дело берутся «эффективные менеджеры».
Что дальше? Дальше в ход опять пойдут деньги. Первичное здравоохранение, успешно разрушенное оптимизацией, планируют восстанавливать очередной деоптимизацией. Всего на сумму 700 миллиардов за три года.
Основная проблема, как ни парадоксально, в том, что власть не знает реального состояния здоровья нашего населения. В статистике фиксируется только факт обращения к врачу. Это означает, что наша система здравоохранения (и это, кстати, довольно давно было известно) работает только на часть больных людей. А сколько таких в стране на самом деле, мы точно не знаем. Онкологию, например, у нас выявляют в большей части случаев на третьей и четвертой стадии, когда либо уже все безнадежно, либо лечение требует колоссальных денег.
Второй пример — сердечно-сосудистые заболевания. Российский феномен — сверхсмертность мужчин среднего возраста (от 40 до 50 лет). Это когда у мужчины в этом цветущем возрасте внезапно — инфаркт, инсульт и прочее. Часто с летальным исходом. Именно Россия уникальна с точки зрения этой смертности по сравнению со странами такого же уровня и даже ниже. По официальной статистике, треть мужчин не доживает до 60 лет.
Объяснение очевидное — массовая бедность. По данным Высшей школы экономики, у нас две трети семей существуют в режиме выживания, остальные — в режиме развития. Получается,
только треть российских семей, случись что-то экстренное, найдет средства оплатить курс лечения той же онкологии, не дожидаясь бесплатной медицинской помощи.
Большая часть нашего населения просто не попадает в сферу интереса и наблюдения нашей медицины до того момента, пока не случится катастрофа, то есть тяжелое заболевание.
И еще вопрос о доступности помощи. Не везде в стране есть поликлиника действительно «по месту жительства»: встал в электронную очередь, проконсультировался и пошел дальше по своим делам. Даже в Москве, чтобы попасть к узкому специалисту, сначала нужно попасть к терапевту за направлением. И хотя власть уверяет население, что бесплатная медицина у нас качественная, существует огромное недоверие к бесплатному врачу. У нас, между прочим, растет доля людей, которые занимаются самолечением, в том числе среди довольно обеспеченных. Потому что бесплатный врач по нормативу принимает 12 минут. Спрашивает: «На что жалуетесь?» И одновременно в компьютере заполняет историю болезни.
12 минут и не секундой больше, потому что его штрафуют за несоблюдение норматива.
Реальное состояние здоровья нашего населения довольно плохое. Известна классификация, использующая оценки «группы здоровья».
Самая лучшая — первая, когда человек здоров.
Ко второй группе относятся «лица, которые имеют патофизиологические и биохимические изменения в организме». Они, например, часто болеют ОРВИ.
Третья группа: к частым заболеваниям ОРВИ прибавляется «хроническое протекание болезней без обострений на протяжении года».
В четвертой группе уже появляются «хроническое протекание с обострениями».
И, наконец, в пятую группу попадают инвалиды. А таковых — около 10% населения.
Кстати говоря, школьники тоже не блещут здоровьем. Выборочные исследования говорят, что у многих выпускников школ уже есть хронические заболевания. Особо выделил бы зубы. Это колоссальная проблема. Где вы найдете бесплатного стоматолога? Формально они есть, но вы попробуйте к ним попасть.
Все это говорит о том, что объем необходимой медицинской помощи, который надо оказать нашему населению, намного больше, чем тот, что оказывается сейчас.
Остаточный принцип
Экономия на медицине в стране тянется еще с советских времен. Есть официальные данные: в России тратится на здравоохранение государственных средств (ОМС плюс бюджет) 3,7% ВВП. В странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) этот показатель — 6–7%. При этом мы должны иметь в виду, что ВВП на душу населения в этих странах более чем в два раза выше нашего. Но даже эти 3,7% ВВП во многом тратятся неэффективно. В правительстве призывают: «Сначала наведите порядок внутри этих 3,7%, а потом будем думать, как увеличивать финансирование». Это неправильный подход. Надо делать и то, и другое. Потому что пока мы будем наводить порядок, наше население потеряет остатки здоровья.
Тем временем власть призывает к технологическому рывку. У меня вопрос: кто будет работать в этой новой прекрасной экономике будущего? Кого будут учить компетенциям XXI века? Насквозь больное население?
Есть проблема занятости так называемых предпенсионеров. Исследования показывают, что действительно к 60 годам многие мужчины в России не могут физически работать, так как у них уже со здоровьем не очень. В России возрастной рубеж, когда человек считает себя уже пожилым, — 60 лет. А в Европе — 70. Это огромный разрыв.
У нас тяжелобольное общество, которому придется вызывать скорую помощь, иначе будущего вообще не будет.
