Темнота. Тишина. Только слышно ожидающее человеческое дыхание. Шелест платья. Скрип стула. Деликатное покашливание. И вдруг! Миллионажды сыгранная, узнаваемо-родная моцартовская мелодия, под которую я выбегала снежинкой в детском саду, взрывается и рассыпается какофонией обрывков из моцартовских же знаменитых музык – в зрительный зал Дома творческих союзов входят артисты Новокузнецкого камерного хора. То ли распеваются. То ли переговариваются. Сергей Толстокулаков, дирижёр, плещет талантливыми, чуткими руками. Шум. Гам. Будто на каком-то весёлом припозднившемся собрании – может, на насмешливом карнавале – подвыпившие мужчины и женщины напевают мелодии любимого приятеля, такого же праздного гуляки, как и они сами.
Неожиданно щёлкает свет. И из какофонии, полупьяного и бессвязного сумбура, изначального хаоса, почти вскрикнув, рождается чудо – только что сотворённого мира, гармонии, прекрасной музыки. Звучит дивный «Sanctus», «Серафимская песнь», – из загадочного, щемящего, радостного моцартовского «Реквиема». Начинается удивительное действо! Соединяющее двух сияющих гениев – Моцарта и Пушкина. Превращающее в единое живое целое хор и театр.
И сразу же – на «стык»! «Introitus» совсем другого «Реквиема», написанного Антонио Сальери, которого лёгкая пушкинская рука превратила в вечного антогониста, завистника, убийцу гениального и легкомысленного Вольфганга Амадея. Эта музыка тоже хороша. Торжественная. Строгая. На девятой минуте гаснет свет. И в темноте и тишине, на тянущемся в зрительный зал дощатом эшафоте – театральных подмостках и одновременно месте будущей казни, – появляется пушкинский Сальери. Вкрадчивая тень скользит по доскам импровизированного эшафота – только он один ярко освещён. Зловеще, мертвяще скрипит убийственный голос: «Все говорят: нет правды на земле. Но правды нет – и выше». Будто в теле Хаоса вырастает стальной скелет Порядка.
… Идея соединить музыку и драматургию, Моцарта и Пушкина, родилась у известного новокузнецкого музыканта, члена Союза композиторов России, руководителя и дирижёра Новокузнецкого камерного хора Сергея Толстокулакова. Задумываться о подобном синтезе он начал давно, а когда предложил талантливому режиссёру «СинТезиса» Кириллу Устинову объединить искусства, тот тоже воодушевился. Правда, вначале музыканты и артисты репетировали каждый свою часть, и лишь финальные репетиции стали сводными. Премьера концерта-спектакля «Моцарт и Сальери» состоялась в мае, а в начале ноября Новокузнецкий камерный хор и театр «СинТезис» снова были вместе на родной им сцене Дома творческих союзов.
И вот по эшафоту уже спешит весёлый пушкинский Моцарт – он приводит к Сальери слепого скрипача, который и играть-то не умеет на своей «скрыпке». Амадей хочет позабавить друга Антонио. Но тот не смеётся – о, Сальери взбешён! И снова свет, музыка, хор – моцартовские «Requiem aeternam» и «Dies irae», «Вечный покой» и «День гнева». Такие разные! В одном – «Покой вечный даруй им, Господи, и свет вечный да воссияет им». В другом – «О, как всё затрепещет, когда придёт судья, и будет всех судить».
Но, похоже, Сальери не боится Божьего гнева. Да что там! Он искренне считает себя судьёй – единственно справедливым. Ведь «Моцарт недостоин сам себя», он враг, от него – главное зло! Его нужно убить, отравить! И созвучно пушкинским строкам льётся – будто яд в «чашу дружбы»! – «Dies irae» из «Реквиема» Сальери. Зловещий, сладкий, торжествующий.
На эшафоте двое – будущие жертва и палач. И третий – «чёрный человек», заказавший Моцарту «Реквием» и с тех пор ставший его тенью, мучающий его. Это он разливает по бокалам вино! Так что другу Антонио остаётся только всыпать яд в чашу друга Амадео! И снова Новокузнецкий камерный хор под руководством Сергея Толстокулакова исполняет моцартовский «Реквием» – на этот раз ту часть, что называется «Lacrimosa dies illa». И правда, «Слёзный день»! Вон и Сальери плачет, объясняя своим мертвенным голосом: «Эти слёзы впервые лью: и больно и приятно». Прижимает к себе гения-друга иудиным объятьем. Провожает его до порога. Мёртво скрипит: «Ты заснёшь надолго, Моцарт».
Звучит самый страшный, стирающий тебя в пыль моцартовский «Rex tremendae majestatis» – «Царь потрясающего величия». Яркий свет. Строгие, торжественные лица хористов. Кроме них и артиста театра «Синтезис», играющего Сальери, – на сцене никого.
«… Но ужель он прав, И я не гений? Гений и злодейство Две вещи несовместные. Неправда: А Бонаротти? Или это сказка Тупой, бессмысленной толпы – и не был Убийцею создатель Ватикана?».
В этих финальных словах убийцы ни горечи, ни раскаяния, ни грана сомнения в собственной правоте… Страшно! «Самые страшные преступления всегда совершаются с благими намерениями, якобы в заботе о других, – объясняет режиссёр «СинТезиса» Кирилл Устинов, – Таков обыкновенный фашизм злодейства. Гитлер тоже просил у Бога благословить немецкое оружие».
Но сразу за нераскаявшимися холодными словами пушкинского Сальери звучит очень нежная, светлая, печальная моцартовская «Прими, Господи, душу мою». А во вновь наступившей темноте, коленопреклонённая на освящённом эшафоте, спиной к зрителям, женщина держит дрожащее в руках письмо. На коленях – мать Вольфганга Амадея. С неизбывною счастливою лаской читает, как её 19-летний мальчик восторженно пишет о своём первом головокружительном успехе. Все его любят. Все им восхищаются.
И смерти нет – пока звучит гениальная музыка Моцарта.
Но ведь и музыка Сальери крылата! «Мне хотелось познакомить публику с музыкальным наследием этого более чем достойного композитора, – рассказывает руководитель и дирижёр Новокузнецкого муниципального хора Сергей Толстокулаков, – Он был хорошим, талантливым музыкантом. Просто ему не повезло – жить одновременно с Моцартом, который был гением».
«Друг Антонио» действительно оказался невезучим. Благодаря гению «солнца русской поэзии» блестящий и при жизни обласканный венский композитор обрёл незавидную посмертную «славу» за тот поступок, который вовсе не совершал. Фактически, его сочинения преданы анафеме. Их не услышишь даже в программах самых прогрессивных оркестров и дирижёров, не говоря уже о театрах. В итоге мир знает его исключительно как посредственного композитора, который из зависти отравил гения. У юристов и психиатров даже есть термин «синдром Сальери» – это о преступлении, совершённом на почве профессиональной зависти.
Только это неправда! Сальери был центром музыкальной жизни Европы – когда Моцарт мог только мечтать о подобной славе. И главное, друг, вернее – учитель Антонио очень по-доброму относился к Амадео и даже о нём хлопотал. А кроме Моцарта, Сальери бесплатно учил Шуберта, Бетховена, Листа и многих других великих музыкантов. Его даже называли «отцом композиторов»!
Но незадолго до смерти он заболел психическим расстройством и в один из приступов заявил, что отравил Моцарта. Когда, придя в сознание, Сальери узнал о своём «признании», то в ужасе стал от него открещиваться и до самой смерти, в редкие минуты просветления, всё время твердил: «Видит Бог, я не убивал Моцарта!».
Только это не единственная мистификация пушкинской истории о Моцарте и Сальери! Главная загадка – сам моцартовский «Реквием». Считается, что летом 1791-го, последнего года жизни Вольфганга Амадея, на пороге его квартиры появился таинственный человек в сером одеянии. Лицо его было скрыто тенью, а плащ, несмотря на жару, укрывал фигуру. Зловещий пришелец протянул заказ на сочинение заупокойной мессы. Задаток был внушительным, срок оставлялся на усмотрение автора. И вскоре в письме, достоверность которого, правда, оспаривается, Моцарт жалуется на сильные головные боли, тошноту, слабость, на мучительные постоянные видения таинственного незнакомца, заказавшего траурную мессу, на предчувствие собственной скорой кончины.
К слову, когда Моцарт скончался, денег в семье совершенно не было, и один из друзей дал сумму, которой хватило на похороны по 3-му разряду. Так величайший музыкальный гений оказался в общей могиле. Её точное место неизвестно до сих пор.
… Концерт-спектакль «Моцарт и Сальери» – Новокузнецкого камерного хора и театра «СинТезис» – был показан на сцене Дома творческих союзов в рамках всероссийской «Ночи искусств». Причём разные творческие «вкусности» начались в ДТС ещё днём. Было интересно и весело! Фольклорно-этнографический центр «Щедрыня» исполнял русские народные песни. А искусствовед Виктор Кайгородов провёл любопытнейшую экскурсию по экспонируемой здесь выставке «Кузнецкая слобода». Мастерица Анастасия Долгова учила всех желающих делать мишек из полимерной глины. А в кафе Дома творческих союзов можно было познакомиться с выставкой декоративно-прикладного искусства и взять мастер-класс игры от виртуозов-гитаристов. Вдобавок организатор и художественный руководитель хоровой студии «Надежда», заслуженный работник культуры РФ и почётный работник Кузбасса Нина Курихина дала блестящий мастер-класс по хоровому пению.
Инна Ким
Фото Ивана Третьякова
NK-TV.COM
