16 ноября 1941 года, когда жестокие бои уже шли всего лишь в ста километрах от Москвы, 28 бойцов из 316-й стрелковой дивизии генерала Панфилова остановили наступление немцев у железнодорожного разъезда Дубосеково, не дав им прорваться к столице СССР по уязвимому, по фашистским планам, Волоколамскому шоссе. Гитлеровский блицкриг, казавшийся таким железобетонно простым на бумаге, захлебнулся в крови советских солдат.
Просто им сказали: стоять насмерть. И они стояли… Почти безоружные – против украшенных свастикой чёрных махин и тяжёлых немецких бомбардировщиков. Это было больше чем победа. Это стало надеждой – враг не пройдёт.
Германское командование, планировавшее уже назавтра красоваться перед фотокамерами на фоне Красной площади, даже не сомневалось, что доблестная армия фюрера сможет без труда прорвать оборону у Дубосекова, вырваться на Волоколамское шоссе и спокойно двинуться к Москве. Но ей, этой армии, не знавшей поражений в Европе, противостояло всего 28 панфиловцев во главе с политруком Василием Клочковым, которые получили приказ задержать врага во что бы то ни стало.
Один на один с вражескими танками и пехотой, под шквальным огнём артиллерии и бомбёжками с воздуха, они отбили несколько танковых атак, уничтожив 18 боевых машин из той полсотни, что была брошена на горстку храбрецов. Это, считайте, по два танка на человека, которые должны были сровнять с землёй советских солдат, даже не заметив, а они продержались целых четыре часа!
Это немыслимо, невозможно… Даже гранаты были наперечёт и береглись как великая драгоценность, а основным средством борьбы с тяжелой бронетехникой врага стали бутылки с зажигательной смесью. Вы думаете, это легко – попасть бутылкой с бултыхающимся внутри коктейлем Молотова точнёхонько в какое-нибудь маленькое уязвимое место здоровенной железной махине?! А не попадёшь – всё без толку. Не загорится и не остановится, зараза! Да и тебя зря сомнёт.
Подвигом был каждый день той войны, оборона каждой крепости, бой за каждую деревню, потому что элементарно не хватало винтовок, чтобы стрелять, и бинтов, чтобы перевязывать раненых! И тогда мальчишкам и мужчинам пришлось умирать. Но перед смертью они ещё воевали – уже просто голыми руками. Или закрывали своим телом какой-нибудь дзот. Или направляли свой самолётик, расстрелявший все бомбы, на колонну фашистских машин и солдат.
А когда нет никакой надежды на подмогу, когда ты один на один со смертью, каждая твоя минута на войне – уже подвиг. И не важно, подминаешь ли ты под себя гранату, чтобы осколками не убило находящихся рядом детей, или пускаешь последнюю пулю из патронника в лоб, чтобы не взяли в плен, или оперируешь в грохоте взрывов, которые раздаются буквально в метре, или ползёшь взрывать железнодорожные пути, чтобы спустить под откос фашистский поезд, или, или! Да просто находишься там, где тебя убивают, а ты можешь только одно – ценой собственной жизни остановить врага хотя бы на четыре часа.
В 1942-м героическую 316-ю стрелковую наградили орденом Красного Знамени и переименовали в 8-ю гвардейскую. А всем участникам боя у разъезда Дубосеково за беспредельное мужество, героизм, воинскую доблесть и отвагу посмертно присвоили звания Героев Советского Союза.
Правда, позже выяснилось, что шестерым тяжело раненным панфиловцам всё-таки удалось выжить. Двое потом оказались в госпитале, ещё двое попали в плен, испытав на себе все ужасы фашистских концлагерей, а два человека вообще были исключены из списка Героев задним числом.
Инга Видалова
