Многие годы и Дворец культуры, и Сад металлургов были единым целым. Прямо из просторного вестибюля дворцовой четырёхэтажки можно было выйти на узкую террасу, а оттуда – весёлыми ступеньками к фонтану! И обратно – на террасу, откуда на галереи второго этажа вели сразу две открытые лестницы. Подутомилсякультурно развиваться? Пожалуйста, дуй к солнечным брызгам и приятному журчанию, к нехитрым удовольствиям предвоенного городского лета!
Танцуй и любуйся эстрадными выступлениями или просто, выставив локоть важным калачиком, «выгуливай» свою даму по Саду, а можно и шикануть – купить ей ситро и невиданно-лакомое мороженое!
А от Дворца металлургов уже рукой подать до широко распахнувшей солнечные ладони Театральной площади с большим, прохладным, радужным фонтаном! Да что там! Надо просто сделать несколько шагов. Правда, имя у неё – как и сам Новокузнецкий драматический театр – появились только в 1963-м. А до этого вся театральная жизнь в буквальном смысле кипела на площади заводоуправления КМК.
Первые актёры приехали сюда в самом начале 1930-х годов. Вели кружки ликбеза, ставили революционные пьесы, жили в тех же бараках, что и все. Это был театр для рабочих, а вскоре он и сам стал рабочим. Сначала строители, потом сталевары после тяжкой, многочасовой смены репетировали, играли в спектаклях, которые всегда давали, например, к выплавке первого чугуна или запуску мартена, ну и, конечно, к очередной годовщине Великой Октябрьской.
Для репетиций и представлений был построен деревянный клуб, названный в честь непримиримого латышского революционера Эйхе, организатора коллективизации, раскулачивания и партийных чисток, а когда в начале 1933-го клуб сгорел, за 200 ударных дней рабочие построили Театр металлургов, который в духе того времени называли цехом культуры.
Будущий главный театр Новокузнецка тоже носил имя Эйхе – пока в 1938-м революционного латыша не обвинили в создании фашистской организации и не расстреляли. Тогда же городскому театру дали новое имя – Орджоникидзе. К слову, товарищ Серго – нарком тяжёлой промышленности СССР и практически личный друг Сталина ещё с 1907 года – курировал Кузнецкстрой. И даже побывал там синспекцией в 1933 году.
И главный объект городской культуры народный комиссар посетил! В это время рядом с заводоуправлением как раз шло строительство каменного здания Театра металлургов вместо сгоревшего весной деревянного. Интересно, что на этой стройке товарищ Орджоникидзе был вместе с товарищем Эйхе.
Продолжая гулять по проспекту Металлургов, обязательно сделаем остановку у дома №25 – первого здания в Новокузнецке, где был лифт! В здешнем дворе до сих пор сохранились и довоенный фонарь, и чаша дворового фонтана – вот только один уже давно ничего не освещает, а вторая многие десятилетия наполняется лишь дождём и снегом.
В небогатом предвоенном 1941-м, кроме лифта, здесь были мусоропровод и водоснабжение, а в каждой квартире – ванная и комната для прислуги. Во дворе – личный фонтан, зелёные площадки, цветники, асфальтовые дорожки. Это сейчас нам кажется: а что тут особенного? Но в начале 1940-х такой дом было просто ни с чем не сравнить – тогда в нашем городе больше половины людей жили в бараках. Перенаселённость была жуткая, а из благ цивилизации имелось только электричество.
Зимой бараки безостановочно отапливались кирпичными печами или даже буржуйками, но тепло всё равно мгновенно улетучивалось, и в углах намораживало льдистый иней, так что верхнюю одежду и обувь никто не снимал. Уборные находились на улице – нередко по одной на несколько бараков. Мусорных ящиков и выгребных ям тоже не хватало, поэтому мусор выкидывали рядом с жильём.
Но, конечно, были счастливчики, которым – за ударный труд! – давали ордера в капитальные дома. Правда, жизнь там ничем принципиальным не отличались от бараков. Хотя были центральное отопление, водопровод и канализация, но по факту они не работали. В общем, те же буржуйки и те же уборные и помойки во дворах, а малометражные трёхкомнатные квартиры, рассчитанные на одну семью, превращены в коммуналки, где люди обживали даже ванные комнаты, туалеты и кладовки… Ну а помыться можно и в общественной бане!
А тут такой чудо-дом! Сейчас на его фасаде висит скромная мемориальная табличка с именем архитектора-кузнецкстроевца Николая Александровича Бровкина – этот дом был построен по его проекту. Он приехал строить город-сад в 1929 году вместе с первой партией ударников-кузнецкстроевцев. И даже жил в 25-м доме с 1948-го по 1961 год. А северная часть проспекта Металлургов, которую спроектировал первый городской архитектор-кузнецкстроевец Николай Бровкин, за свою красоту получила премию Совета министров РСФСР.
А эта табличка – в честь нашего легендарного учёного Юрия Вячеславовича Грдины, который жил в 25-м доме с 1952-го по 1967-й. Это он руководил опытной плавкой и прокатом первого слитка броневой стали для красноармейских танков, которые «раскатали» фашистских захватчиков.
25-му дому вообще повезло с бывшими жильцами! Здесь же красуется памятная доска в честь первого секретаря Новокузнецкого горкома КПСС Николая Спиридоновича Ермакова. 1980-е называют его похой. Это при нём были построены улица Кирова, цирк, Дворец спорта, развивался ЗСМК, а Новокузнецк получил ордена Трудового Красного Знамени и Октябрьской революции. Он умер в Москве, но похоронен в Новокузнецке на Редаковском кладбище.
Ничего не скажешь – знаменитый дом! Ещё одна здешняя мемориальная доска – в память о Борисе Кустове, которого именовали не иначе как «народным» и ещё «железным» директором. Как и всё высокое городское начальство, он тоже жил в доме №25. Родился в Свердловске, переехал в Сталинск, руководил Западно-Сибирскимметаллургическим комбинатом, был профессором одной из кафедр СМИ – нынешнего СибГИУ – и академиком. Борис Александрович очень любил шахматы и сделал Новокузнецк центром шахматной жизни Сибири.
Продолжение следует!
