Сегодня день рождения первого секретаря Кузнецкстроя Андрея Семёновича Кулакова. Он родился 125 лет назад в рабочей семье, жившей в Санкт-Петербурге. Юным 17-летним телеграфистом Андрей участвовал в штурме Зимнего дворца в дни Октябрьской революции. А два года спустя его принимают в партию большевиков. И вот он, 20-летний, уже комполка!
Гражданская война забросила уроженца северной столицы в далёкий, незнаемый, непроходимый край, где шла борьба не на жизнь, а на смерть с армией белогвардейца Колчака. А после установления Советской власти в Сибири Андрея Кулакова направили в Омск. Так комиссар стал снабженцем, доставая и выбивая необходимое для работы угольных копей Кузнецкого бассейна.
Вскоре 23-летний Андрей оказался на юге Кузбасса, а в конце 1920-х – в Кузнецке. Наконец, в октябре 1929 года Андрея Семёновича Кулакова назначили первым секретарём Кузнецкстроя.
Когда товарищ Андрей прибыл на стройку, ему не исполнилось и 30-ти лет, но он уже был опытным лидером – энергичным, волевым, даже жёстким – и вдобавок превосходным оратором. Если партия говорила: «Надо», то он отвечал: «Есть» – и в максимально сжатые сроки добивался поставленных перед ним целей.
Он словно штурмовал Кузнецкстрой, вëл себя на стройке, как в бою. А воевать тут, и правда, было с чем. Ситуация с рабочими кадрами в первую осень строительства сложилась катастрофическая. С одной стороны, на Кузнецкстрой постоянно прибывали добровольцы. Но массы рабочих, даже не дожидаясь расчёта, бежали со стройки, в буквальном смысле боясь не пережить зиму.
Так что задача №1 Советской власти – построить в Сибири металлургический гигант и ускоренными темпами провести индустриализацию страны – находилась под угрозой срыва. И Кулаков дневал и ночевал на строительной площадке, всё время находясь среди рабочих.
Позже Андрей Семёнович будет вспоминать: «Бараки мы застали в таком состоянии: сделаны из сырого леса, засыпаны навозом. В дождь сверху капает пронавоженная вода. Окна не вставлены. Сырость. Матрацев нет. Уборщиц нет. Зимовать в таких помещениях было бы сверхужасно. Характерно, что специального барака для женщин не было. Здесь муж с женой, рядом женщина качает ребёнка, тут же холостые. Настроения были такие: как можно скорей удрать с площадки, чтобы зима не застала в таком ужасном положении».
Пережить в таких бараках сибирские морозы действительно казалось нереальным. Вдобавок во многих из них даже не было печей. Антисанитария царила страшная. И первое, чем занялся парторг Кулаков – бросился на беспощадную борьбу с грязью и неустроенностью быта строителей будущего металлургического гиганта.
Он уговаривал и убеждал, ругался и угрожал – и добился своего: жить кузнецкстроевцам стало лучше и веселее, теплее и чище. И отток рабочей силы с главной стройки молодого советского государства прекратился.
Позже Андрей Семёнович напишет: «Мы сразу же произвели мобилизацию по обкладке дёрном тесовых бараков. Были мобилизованы все живущие в бараках на засыпку завалинок и вообще на утепление домов. Все силы парторганизации были брошены для создания условий, чтобы можно было прожить зиму».
Не удивительно, что самые разные люди, прибывшие на стройку со всех концов страны, из которых удалось сбить единый коллектив, называли парторга Кулакова «наш Андрей» и «наш секретарь». А спустя без малого два года, когда бороться на Кузнецкстрое было уже не нужно, а от рабочих 1233-х кузнецкстроевских бригад требовалось только ударно трудится, – возглавить парторганизацию вместо Андрея Семёновича Кулакова прислали Рафаэля Мовсесовича Хитарова.
Ну а «комиссара» направили в Западно-Сибирский крайком ВКП (б). А когда и там закончилось всё, с чем надо было вести беспощадную борьбу, его перебросили в Томск, Анжеро-Судженск, Новосибирск.
Через десять лет после смерти Андрея Семёновича, в 1968 году, по решению горсовета Новокузнецка проезд Суворовский, соединяющий улицы Суворова и Кутузова, был переименован в честь первого секретаря Кузнецкстроя.
Инга Видалова
