Объявленное Владимиром Путиным завершение общенационального периода нерабочих дней вызвало двойственную реакцию в российском обществе.С одной стороны, оно, конечно, порадовало большинство. И потому, что для многих режим самоизоляции повлек серьезный удар по семейному бюджету, так что озвученное президентом решение дает надежду на возвращение к работе в обозримом будущем. И потому, что за полтора месяца люди просто устали сидеть в четырех стенах. В общем, появился «свет в конце туннеля», что не может не внушать оптимизм.Но, с другой стороны, не менее отчетливо звучит недоумение «А ради чего тогда все это было?», что тоже вполне понятно.Ежедневный показатель выявленных новых случаев COVID-19 в стране вот уже полторы недели держится на уровне 10-11 тысяч, а общее число заболевших превысило 220 тысяч. Стоит напомнить, что 25 марта, когда президент впервые объявил нерабочие дни, статистика сообщила о 163 положительных результатах тестов, а всего тогда было известно о 658 заразившихся.
Получается, что у нас сейчас разгар эпидемии, а власти планируют постепенно снимать ограничения, введенные, когда ситуация была даже не в разы, а на порядки благополучнее. Где логика?Логика между тем есть, и, чтобы ее понять, стоит обратиться к данным, озвученным на все том же совещании по санитарно-эпидемиологической обстановке с участием Владимира Путина.Летальность от заболевания в нашей стране в 7,4 раза ниже, чем в целом по миру. Без клинических симптомов переносят вирус 46,5 процента инфицированных. Известны ключевые факторы риска: пожилой возраст, болезни органов дыхания, гипертония, избыточный вес и другие.Работа над экстренным расширением коечного фонда обеспечила его рост на 38,6 процента выше норматива, причем 41,3 процента мест в стационарах свободно.Что касается масштабов исследования на COVID-19 в стране, то они выросли с двух с половиной тысяч до нынешних 170 тысяч тестов в сутки, а в ближайшие дни этот показатель должен достигнуть 300 тысяч.
Можно и дальше приводить сообщавшуюся на мероприятии информацию, но она вся будет отражать одну главную мысль: в настоящий момент российское государство осознает специфику заболевания (важное уточнение — применительно к России) и масштабы связанной с ним угрозы, готово к пиковым нагрузкам в этой связи, имеет возможность оперативно отслеживать и реагировать на «узкие места».В общем, теперь в наличии есть все то, чего не было в конце марта.Ведь очевидно, что 658 заболевших на 25 марта на самом деле не говорили ничего о реальном положении дел с коронавирусом в России, а только о том, что эпидемия находится в начальной стадии и тестов в стране проводится слишком мало.Зато одновременно наблюдались апокалиптические картины в ряде других государств, куда COVID-19 пришел раньше, — с захлебывающимися системами здравоохранения и с ужасающими показателями летальности.Однако уже тогда было понятно, что, если одни страны столкнулись в лице коронавируса с кошмаром, в других эпидемия носит более мягкий характер. Но никто точно не знал, в чем причины подобных различий, — это вопрос предстоит еще долго обсуждать ученым-эпидемиологам. И в тот момент нельзя было уверенно предсказать, по какому сценарию будет развиваться заболевание в России, и невозможно было гарантировать, что Москва не пойдет по пути Нью-Йорка.
Именно поэтому тогда было принято решение жесткими ограничениями максимально затормозить эпидемию на самом старте, чтобы выиграть время и понять, с чем придется иметь дело и успеть подготовиться к любому варианту событий.За прошедшие восемь недель все это было успешно выполнено. Введены в строй дополнительные медицинские мощности. Развернутая масштабная система тестирования обеспечивает понимание реальной ситуации не только по стране, но и на местах, что позволяет принимать квалифицированные решения о возможности смягчения режима самоизоляции в каждом конкретном случае, обеспечивает гибкость и оперативность реагирования. В целом появилась ясность со спецификой проявления COVID-19 в отечественных условиях.И вот тут возникает самый интересный вопрос, который прямо сейчас громко задают скептики: а стоило ли городить огород?Ведь, похоже, России в очередной раз повезло и среди причин относительно благополучного положения с эпидемией важную роль у нас играют объективные факторы — низкая плотность населения, меньшее по сравнению с Европой число туристических поездок и высокий охват прививками БЦЖ. Можно предположить, что, даже если бы власти пустили ситуацию на самотек и не принимали вообще никаких мер, по итогу у нас все равно, вероятно, дела обстояли бы получше, чем на Западе.
Вместо этого были приняты беспрецедентные меры, нанесен тяжелейший удар по национальной экономике, которая неизвестно сколько будет оправляться от него. Страна много недель заперта по домам, что действительно стало огромным стрессом для большинства людей.Так, может быть, действительно более эффективным было бы действовать не столь радикально?Одно из самых популярных обвинений в адрес российского государства — в «людоедстве», в равнодушном и безжалостном отношении к собственным гражданам, в однозначном приоритете государственных интересов над человеческими судьбами.Полтора месяца назад высшее руководство было вынуждено принимать решение в условиях высокой неопределенности, где на одной чаше весов была экономическая жизнь страны, а на другой — просто жизни. Жизни многих тысяч россиян. Выбор был сделан в пользу вторых. Наверное, это самое главное, что надо знать и понимать о современном российском государстве.А что касается возможно «более эффективного» подхода к проблеме COVID-19, то иронично, что чаще других о нем сейчас говорят те, кто постоянно клеймит Россию за негуманность и извечную беспощадность к людям.
Источник: ria
