Это могло бы произойти в любом городе, в любой школе…
… шесть камней разом вылетели из группы. Один угодил мальчику в голову, и тот упал… Мальчику за канавкой ударило камнем в грудь; он вскрикнул, заплакал и побежал… В группе загалдели: «Ага, струсил, бежал, мочалка!»
Ничего особенного: подростки устроили травлю однокласснику. Подумаешь, кинули несколько камней. Бывает и пострашнее.
Затравленный мальчишка порезал ножиком одного из обидчиков? Хорошо, не взял дробовик и не перестрелял весь класс!
Появилось только новое название – школьный буллинг. А сам-то он существовал всегда – сколько существуют школы. Наверняка вы тоже в таком участвовали – кого-то бойкотировали, обзывали, лупили. Или бойкотировали, обзывали, лупили вас.
И там, в той далёкой школьной вселенной, всё это казалось справедливым. Ну как не устроить травлю мальчику, который кинул голодной дворняжке кусок хлеба с булавкой? И как не задразнить мальчика, чьего пьяного отца на ваших глазах таскали по тротуару за бородёнку-мочалку?
Тяжёлая это штука – взросление. Пока поймёшь – что хорошо и что плохо. А у взрослых лучше не спрашивать – всё равно им никакой веры!
Да и зачем детям знать об ошибках родителей? Все они с упрямой неумолимостью совершают свои.
Или взять девочек… Так им ещё хуже! Потому что это ужасно трудно – быть пятнадцатилетней, когда ты стесняешься всего: своего нового изменённого тела, пытливо-жадных взглядов мальчиков, змеиного шипения стареющих женщин, с бессильной злостью вспоминающих собственную юность.
Если честно, пятнадцать даже хуже двенадцати, беспощадно ломающих тебя бешеной энергией трансформации.
Так уж устроены подростки – всё впервые! Всё сегодня! Всё на разрыв! Весёлая круговерть начинающейся жизни: дробные удары мгновений – как биение сердца, то неясно тревожащегося, то поющего. Все естественные ежеминутные ощущения юности, как непрерывного счастья, ликующе поднимающегося даже из бездонных колодцев непоправимого юного горя.
А что выйдет в итоге – ещё неизвестно… Может, любовь. Дружба. Идеалы. Честь. Ответственность за свою большую настоящую жизнь.
А может, подлость. Трусость. Убийство.
… Вот об этом – как мне кажется – пьеса «Брат Алёша» известного советского драматурга Виктора Розова (первоначальное название – «Мальчики»), «смонтированная» им из побочной линии последнего, лебединого романа Фёдора Достоевского.
«Русские мальчики» Фёдора Михайловича ставили чувство правды и справедливости, самые горячие и искренние рассуждения о мировой душе и бескомпромиссное решение «последних вопросов» выше инстинкта самосохранения и выживания. И для драматично устроенных «розовских мальчиков» эти чистота и цельность были главными. В общем, школьники 1880-х и 1970-х – как ни крути – выходили похожими друг на друга.
А какими стали сегодняшние мальчики? Ответить на этот непростой вопрос взялся молодой режиссёр Иван Орлов – премьера его «Мальчиков» на малой сцене Новокузнецкого драматического театра состоялась в нынешнем ноябре.
Надо отдать должное Ивану, он очень деликатно отнёсся к материалу – не переодевал артистов в худи и кроссы и не давал им электросамокатов. Лиза и Алёша не знакомятся на «вписке». Красоткин не ведёт TikTok.
Как и положено, всё происходит в вымышленном Скотопригоньевске 80-х годов XIX века. Костюмы – соответствующие. Музыка – деликатная. Декорации – самые скромные, почти условные.
Очень красиво оформлена сцена Илюшиных похорон, идущая на фоне пустого зала с горящими в словно перешептывающейся тьме живыми огоньками.
… Ну как тут не заплачешь?
Если честно, я и над книжкой в этом месте всегда плакала… И вообще «Братья Карамазовы» были моим любимым романом ещё в школе. Да я его наизусть знаю!
Поэтому мне, как зрителю, было ой как непросто – я поневоле «проверяла» всех героев спектакля: совпадают, нет ли. Скажу сразу: большинство совпали. Очень точным, на мой взгляд, оказался Илюша – его играет Даниил Нагайцев. И Екатерине Санниковой, по-моему, удалось вылепить небольшой (по пьесе) противоречивый образ девочки-подростка, инвалида и «бесящейся с жиру» богачки Лизы.
Но самым ярким, потрясающе-настоящим стал отец Илюши в исполнении Олега Лучшева.
Более того! Читая «Братьев Карамазовых», я хоть и жалела этого проходного и третьестепенного Снегирёва, но всегда справедливо негодовала: сам виноват! Что горький пьяница. Что бедный и жалкий. Что Дмитрий Карамазов таскал его за бородёнку-мочалку на глазах у школьников и маленького сына, а он не защитил ни себя, ни своего Илюшу.
Артист Олег Лучшев полностью перевернул моё представление об этом персонаже. Я вдруг увидела не пресловутого «маленького человека», «униженного и оскорбленного», а неизмеримою нежною любовью любящего отца.
Да, он кривляется и ломает шута – такая трогательная незащищающая защита! Способ замаскировать свою уязвимость, самому истерзать собственную гордость – непозволительную роскошь для бедных в мире богатых. Да и не жалеет Снегирёв-Лучшев себя! Он жалеет больную жену, дочерей…
А как он любит своего Илюшечку!
Лучшая сцена в спектакле – это исповедь Снегирёва перед Алёшей Карамазовым. Любящий, страдающий отец рассказывает, как пытался заново завоевать доверие маленького Коли, ставшего свидетелем унижения отца и вступившего за него в неравный бой. Как они играли. Как мечтали купить повозку с лошадкой – и навсегда уехать из Скотопригоньевска, бедности, беды.
При этом Лучшев точен до мельчайшей интонации – его герой прекрасно понимает, что никогда и никуда ему не уехать. А самое страшное – он понимает, что это же начинает понимать его единственная надежда и счастье, его ребёнок.
И вот он, глупенький мальчик, Илюша, кинувший дворняжке хлеб с булавкой «чтобы доказать» и восставший за честь отца и правду против целого класса, – умирает. И в голосе, образе Снегирёва-старшего больше нет никакого кривляния и ломания – остались только бесконечные любовь, нежность, боль.
… И внезапно исчезает всё вокруг – сцена, театр. Будто не спектакль идёт, а всё происходит въяве, всё по-настоящему – и слёзы настоящие. Отца умирающего мальчика. Твои.
Так что из второстепенных героев Снегирёв – благодаря Лучшеву – вдруг выходит в центральные.
А где же «мальчики»? Да, их отношение к Илюше, который не побоялся пойти против целого класса, превратилось из травли в дружбу… И всё. Но ведь именно они должны быть в этой пьесе главными!
Это в душах мальчиков кипят горячий идеализм, обострённое чувство правды и справедливости. Это их чистота, простодушие, цельность способны изменить наш мир, нашу жизнь. Это они воспитывают сердце заглавного героя пьесы – молодого послушника монастыря Алёши Карамазова.
Но то ли Лучшев слишком хорошо сыграл… То ли Орлов не увидел в сегодняшнем нашем мире таких чистых и цельных, возвышенно-идеалистических «русских» и «розовских» мальчиков… Только и я, зритель, их не увидела.
Получился очень хороший и грустный спектакль, есть кому посочувствовать и где всплакнуть, и какие провести параллели… Но ощущение тяжёлое: в финале умирает в общем-то единственный носитель чистоты и цельности (Илюша), его отец раздавлен и безутешен, и наверняка уйдёт в жуткий запой.
Девочка Лиза бесится то ли от гормонов, то ли от богатства. Главный герой Алёша уезжает не понять куда. А мальчики уже назавтра всё позабудут.
Или я не права?! Хорошо бы…
Инна Ким
NK-TV.COM
