«Если идеальный шторм и есть, то он есть у нас сейчас», – говорит ректор РАНХиГС Владимир Мау, перечисляя нынешние вызовы: нефть, геополитика и вытекающие из них санкции, низ инвестиционного цикла, сокращение численности трудоспособного населения, практически нулевой output gap (разрыв между фактическим и потенциальным объемом выпуска) и исчерпание модели роста предыдущих десяти лет.
Из всего перечисленного разве что санкции было сложно предсказать еще год назад. Глава КГИ Алексей Кудрин еще в 2011 году призывал готовиться к падению цен на нефть до $60 за баррель, экономисты называли примерные сроки падения страны в демографическую яму – 2015 год.
Предотвратить часть проблем можно было реформами, окно для которых открылось в кризис 2008–2009 годов. Но вместо этого пожар просто залили деньгами. «У нас кризис-продолжение. Мы оборвали кризис 2008 года, проиндексировав заработные платы и обеспечив «потребительский выход» из него», – говорит руководитель направления анализа и прогнозирования макроэкономических процессов ЦМАКП Дмитрий Белоусов.
В таких условиях «стагнация или небольшая рецессия произошли бы у нас и без обострения ситуации», подчеркивает заведующий лабораторией денежно-кредитной политики Института Гайдара Павел Трунин. Сокращение темпов роста наблюдается с посткризисных 2010–2011 годов – ВВП рос на уровне 4% в год, а затем снизился почти до нуля, напоминает он.
